Ашт. Призыв к Жатве

Первый раз, когда эта боль приподняла ее над полом верхнего уровня Лунохода, Трея испугалась. В плену ничего подобного не было. Когда впервые ступила на дорн своего спасителя, ее скрутило. С тех пор так было уже раз десять, и, хоть к самой боли привыкнуть невозможно, к тому, что она случается, Трея привыкла, и не пугалась.

Это невралгия, - по привычке комментирует она свое состояние. Ей кажется, что Аоллар ее слышит. Наверно, Эрик что-то повредил мне. И в силовом анабиозе было холодно. Ей даже показалось, что их с девочками собираются заморозить, кристаллизировать, как когда перевозят скотину.

Ей кажется, что параллельно с болью, она все это объясняет Аоллару. Странно, у него такой озабоченный вид.

Стоило Трее согнуться, едва лицо ее исказила гримаса боли, Аоллар качнулся вперед, подхватывая Пламень на руки, прижимая к себе. Хуже всего, что он никак не может ускорить этот процесс.

– Твои боли пройдут на Ашт, - уверенно говорит Аоллар и гладит Трею по гладко зачесанным волосам.

Аоллар говорит правду. Почти всю.

Молчит только о том, что боли пройдут не сразу. Не совсем сразу.

Приступ оказался коротким.

Трея распрямилась, старясь отодвинуться от Аоллара, помотала головой, откашлялась. Сказать, что ее волнует боль? Нет, это будет неправдой. Волнует ровно настолько, сколько длится. Ей каждый раз не по себе, когда все, наконец, заканчивается, и приходит осознание произошедшего. Тело опять изогнулось, изо рта пошла пена. Минута, от силы, две - и все прекратилось. Осталось только скользкое, неприятное ощущение мокрого подбородка. Но ей все равно.

– Тебе лучше?
– Аоллар пристально заглядывает ей в глаза. А такое ощущение, что смотрит прямо в душу. Ха. В душу. Там тьма, там холод, по сравнению с которым холод космоса - детские россказни. Там сама ночь. Что он хочет увидеть в этой тьме?!

Это так удивляет Трею, и одновременно будоражит. Сильно. Так, что она смеется. Не про себя, не внутрь, а вовне. Из горла вырываются сначала хрипы, потом отрывистые стоны, потом что-то отдаленное похожее на смех.

А он смотрит, смотрит. Не говорит больше. Только смотрит.

– Лучше?

Ему в самом деле интересно. Но это не симпатия, не сострадание, не сопереживание, - понимает Трея.
– Он волнуется... Как волнуются о домашнем животном. Когда кошка Сара заболела, и Алекс возил нас к ветеринару, у меня было такое же выражение лица. А Сара лежала на коленях белой тряпочкой, приходилось все время держать в руках, в переноске задыхалась. Даже лежала разбросанно, беспомощно, и мяукать не могла от слабости и боли. Прямо как я сейчас.

– Трея?

– Да, - прохрипела в ответ.
– Мне лучше.

Останься она с Эриком, возможно, уже умерла бы.

– Каждое Начало имеет форму пирамиды. По сути, Начало - это биостанция. Биостанция, внутри которой, посредине, на постаменте в виде пятиконечной звезды стоит идол.

– Начало, - послушно повторяет Трея.

Биостанция, пирамида, - вяло течет в голове Треи.
– Я была права. Вот только нет Алекса, чтобы рассказать об этом. Некому... Алекса нет. И меня нет.

Аоллар хмурится. Пламень упорно не подает признаков жизни. Он не пылает, как положено Пламени, не горит. Лишь редкие искры взмывают в воздух, когда Трея страдает. Но это больше похоже на затухающие угли, чем на Пламень.

Успеет ли? Аоллар не знает. Пламень должен пылать, а не тлеть.

Он вздохнул, собрался с мыслями, и продолжил.

– Ты - Пламень. Нефера Начала Пламени. То есть пока не нефера, но станешь ей на Ашт.

– На Ашт.

– Трея, тебе суждено войти в Начало, вдохнуть в него жизнь, и баланс Ашт будет восстановлен.

– А зачем мне входить в начало?
– язык Треи еще плохо слушается, вопрос получился вялым. Но надо как-то поддержать разговор, а то опять прискипается со своей помощью.

– Чтобы спасти расу Ашт. Аст-Асар.

– Целую расу, - кивнула Трея.
– Много.

Она замолчала, начиная понимать, что до этого, похоже, не говорила. А может, говорила, но так, что ее не слышали. Трея поняла, что возвращается в себя, в реальный мир, но это не доставляет радости.

Сделав над собой усилие, Трея попыталась понять, чего же хочет этот странный человек с бледным, без морщин, лицом и длинными, белыми, с легким голубоватым отливом, волосами. Он что-то говорил о спасении расы. Своей расы? Или чьей? Расы планеты, на которую они летят? Странный и долгий полет. Должно быть, они очень далеко от Земли, от Солнечной Системы. Трея никогда не видела ничего похожего на этот корабль, что он называет "дорном".

– А зачем мне спасать вашу расу? Что в Аст-Асар особенного?

Аоллар мысленно призвал к терпению.

Вдохнул, выдохнул, чувствуя, как текут энергетические потоки по каналам его старого тела.

Пламень спрашивает, а значит, искрит. Любопытство - импульс к жизни. А значит, начало положено.

*

– Аст-Асар - высшая раса, Трея. Перекрестная раса, мы живем буквально на перекрещении миров. Чтобы тебе было понятней, в иной категории. Время и пространство для нас, то же, что для обычного человека материальные предметы, мысли. Ты можешь взять в руки мягкий валик. Да, возьми этот. Можешь сжать его, скомкать, порвать! Можешь, если хорошо отдохнешь и наберешься сил... Человек может сконцентрироваться на своих мыслях, Трея. Может запрограммировать себя, настроить на те или иные поступки, как на подлость, так и на геройские свершения. И совершить все, что задумал. У людей даже есть такая поговорка: мысли материальны. Понимаешь? Человек может задать инерцию материальному предмету или мысли. То же Аст-Асар делают с временем и пространством.

– А что для вас время, и что - пространство?
– спросила Трея.
– На что они похожи?

Аоллар постарался сдержать облегченный вздох. Пламень разговаривает, Пламени любопытно. Это почти победа.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ну, вы приводили пример с валиком, кстати, что в нем? Какой-то специальный газ?

– Ириний, - слегка нахмурил брови Аоллар. Одновременно и газ, и гель. Ты к чему?

– Валик, мысли о свершениях... А на что похожи для Аст-Асар пространство и время?

Кажется, Аоллар понял.

– Пространство для нас более материально, - сказал он.

– Значит, время для вас - мысль?

Аоллар поморщился, он был не в восторге от такого сравнения, но, подумав, кивнул.

Следующий вопрос Треи поставил его в тупик.

– И что хорошего вы сделали?
– спросила Трея.
– Какую пользу принесли людям?

– Людям?
– Аоллар даже поперхнулся.

Никогда и никому из низших не суждено понять высших. Как человеку, для которого реальность - непостижимая величина - понять мотивы того, для кого она - иллюзия.

– Мы дали людям самое ценное, что у них есть. По сути, мы сотворили людей. Информация, переданная на клеточном уровне, мудрость поколений высших, запакованная в человеческое тело - высший дар. Ты не веришь мне, но без наших знаний человечество регрессировало, цивилизации бы не появлялись. Без толчка к эволюции сама идея человечества не состоялась бы. Щедрые дары природы пришли в упадок.

Желтые глаза Треи загадочно сверкнули.

Понимает или нет?
– думал Аст-Асар. О чем она думает?