Авиатор: назад в СССР 14

— Пф! Так-то Морозов сидел в кабине! А вот если бы там сидел майор запаса Олег Печка, Герой Советского Союза и просто красавчик, шансов у тебя было бы… чуть меньше. Делай «кобру» и не переживай на этот счёт, — посмеялся Печка и мы сели в машину.

Белкин и Самсонов внимательно рассматривали самолёты, мимо которых мы проезжали в данный момент. Кажется, уже в их мыслях возникают идеи постройки новых истребителей.

Кирилл же сидел напротив меня и выглядел задумчивым.

— О чём задумались? — поинтересовался я.

— Идея у вас хорошая, но стоит ли она того? Чубов этого вам не простит.

— А что он со мной сделает?

— Не знаю. Он — человек серьёзный и… память у него хорошая, — улыбнулся Кирилл.

— Я не стараюсь ему угодить. И победить его тоже. Мы с Олегом делаем это ради страны, фирм, авиации Союза. А главное, ради людей, которые создавали эти самолёты. Они стремились сделать их лучшими в мире.

— И вы думаете, после сегодняшнего дня, их таковыми признают? — спросил наш переводчик.

— Не сомневаюсь, — ответил я.

Как только мы подъехали, к машине тут же бросились репортёры. Их никто не останавливал и не отталкивал, но настойчивость у них была запредельная. Каждый так и норовил сунуть нам с Олегом в рот диктофон или сфоткать как можно ближе.

— Мадам и месье, дорогие господа журналисты! Прошу вас пройти со мной для эксклюзивного интервью, — указал я на самолёт.

Одна часть репортёров пошла за мной, а другая — за Олегом. Надо признать, что к Миг-29 пошло больше. Видимо, из-за моего знания французского, но Су-27 получил достаточно внимания.

— Итак, меня зовут Родин Сергей Сергеевич. Являюсь лётчиком-испытателем фирмы МиГ…

— А у вас есть правительственные награды? — тут же перебил меня один из журналистов.

— Да, но с собой не ношу. В кабину вообще ничего нельзя брать такого, что может оторваться и закатиться в небольшое отверстие, будь то обручальное кольцо или цепочка.

— А вы женаты? — задала вопрос одна из журналисток.

Внимательно посмотрел на неё. Девушка была молодая, русые волосы, карие глаза и небольшая родинка рядом с правым уголком рта. На левой руке нет обручального кольца. Значит, уже мадам её не назовёшь.

— К счастью, мадемуазель, — улыбнулся я.

В следующие несколько минут ответил ещё на пару вопросов о себе. Одна из девушек повторно задала вопрос о том женат ли я. Когда отвечал на него, решил передать привет жене. Вдруг запись попадёт в эфир отечественных телеканалов.

После вступительной части пришло время представить «главное действующее лицо».

— Итак, перед вами МиГ-29МИ. Многоцелевой истребитель, способный выполнять широкий спектр задач, — представил я самолёт.

После нескольких вводных фраз мы медленно начали обходить самолёт со всех сторон. Я показывал отличительные черты, которые могли бы заинтересовать специалистов. Они однозначно посмотрят репортаж. Естественно, что главные секреты самолёта я рассказывать не собирался.

— Обратите внимание на изменение форм наплывов крыла и элероны увеличенного размаха. Они позволяют существенно улучшить управляемость истребителя на малых скоростях, — показывал я особенности конструкции, поглаживая правую консоль крыла.

— Месье Родин, к вам есть деликатный вопрос, — спросила у меня журналистка, которую уже интересовал вопрос о моём семейном положении.

— Конечно, мадемуазель.

— Вы так вдохновляюще и трепетно рассказываете о самолёте, так прикасаетесь к нему, будто считаете его живым, — произнесла девушка.

Я выдержал паузу, как и остальные журналисты. На несколько секунд на стоянке можно было слышать только шум ветра и рёв двигателей летающих самолётов.

— А в чём вопрос? — поинтересовался я, сделав пару шагов к девушке и остальным журналистам.

Некоторые представители СМИ даже шагнули назад, будто испугались меня. Журналистка смущённо улыбнулась и поправила растрепавшиеся на ветру волосы.

— Так почему вы так обращаетесь с самолётом? — спросила девушка.

Я повернулся и взглянул на МиГ-29. Мне много раз приходилось отвечать на этот вопрос. А сейчас мне нужно это сделать на французском или на английском. Эти люди должны понять, что именно чувствует лётчик при соприкосновении с творением конструкторов.

К радиопрозрачному конусу подошёл Кирилл и Белкин. Им тоже было интересно, что я сейчас скажу.

— Позвольте, мадемуазель, вашу руку, — протянул я ладонь девушке.

Ещё несколько журналистов отошло назад. Однако фотографировать меньше не стали.

Журналистка осторожно дотронулась моей руки и я подвёл её к самолёту. Аккуратно поднял её руку и приложил к фюзеляжу.

— Прикоснулись? — спросил я и девушка кивнула. — Десятки людей днями и ночами создавали эскиз этой машины в душных кабинетах и лабораториях. Затем сотни людей строили этот самолёт, тщательно проверяя его узлы и части. Это длилось недели и месяцы.

Девушка не отрывала руку, внимательно слушая меня. Все журналисты подошли вплотную, чтобы не упустить ни единого слова.

— А теперь представьте, как эта многотонная машина оживает. Всё больше и больше с каждой секундой после запуска двигателей. Затем лётчик начинает выруливать, а техник или инженер провожают его в полёт, похлопав по консоли крыла.

Я пару раз мягко ударил по крылу, но звук был отчётливо слышен.

— Представляю.

— И вот вы на полосе. Прибавляете обороты, и самолёт начинает трясти. Сильнее и сильнее. Жизнь в нём разгорается всё больше, и у вас нет возможности его больше удерживать. Он как зверь, который вот-вот сорвётся с поводка.

Журналистка даже прикрыла глаза, пытаясь представлять весь процесс в голове.

— Отпускаете тормоза, и самолёт разгоняется по полосе. Быстрее и быстрее. Он всё тот же зверь. Но вот скорость подходить к нужной отметке и отрыв! — слегка повысил я голос.

Некоторые из представителей СМИ даже ахнули от неожиданности. Я посмотрел на Кирилла и Белкина. Они показывали мне поднятый вверх большой палец.

— И что потом? — открыла глаза девушка.

— Вы летите. Отклоняете ручку управления влево, и самолёт реагирует. Вы делаете развороты, виражи, перевороты и многое другое. Вы с ним будто одно целое. Только вокруг вас безмятежность. Можете отпустить органы управления, и самолёт будет жить своей жизнью. А возьмётесь снова — он будет вас слушаться. И как верный друг, доверившийся вашим рукам, он ответит вам тем же.

— Прекрасные слова, — тихо сказала девушка, чуть не обронив слезу.

— Любите ваш летательный аппарат, и он обязательно ответит вам взаимностью, — подытожил я.

Я не рассчитывал на бурную реакцию, но она случилась. Все журналисты убрали фотоаппараты и камеры, чтобы поаплодировать.

Приятно, что люди меня поняли и прониклись любовью к небу. Но это было только начало. Я посмотрел на часы. Время моего вылета наступит через 25 минут.

— Спасибо! А теперь, обещанный пилотаж. Устраивайтесь поудобнее, — объявил я.