Азбука для побежденных

— Ясно, — кивнула Аполлинария. — Ладно, мы тогда подождем, а потом пойдем искать ветер.

* * *

Вар, как выяснилось, выполнял сегодня более чем скучное поручение — ему нужно было передать сверток с вязанием молчаливому человеку, ждавшему его на площади, неподалеку от улицы, ведущей к холму. Человек этот, по словам Вара, очень отличался от всех, виденных им в Городе раньше. Чем? Он таился и прятался, и это Вара неприятно удивило.

— Весь в темном, шляпа надвинута на глаза, очки тёмные на пол лица, а ещё он всё время озирался, — рассказывал Вар. — Когда я передавал ему сверток, в нём явственно что-то загремело, и он схватил меня за плечо. У него такие холодные руки, вы себе представить не можете!

— Холодные руки? — удивилась Аполлинария. — Странно. Такие были у Детектива, но я его убила в тот раз.

— Наверное, он тут такой не один, — предположил Вар. — В общем, я отдал ему сверток, и поспешил уйти. Чем планируем сегодня заняться?

— Мы были в кафе, — начала Даарти, — и… Вар, нам предложили найти ветер. Точнее, пыльных демонов, которые в нём существуют.

— Вот оно что, — Вар нахмурился. — Думаю, это будет непросто. Что-то такое я слышал, но в Городе, насколько я знаю, не бывает ветра.

— Официантка сказала, что бывает. Но как его искать, я себе не представляю, — призналась Аполлинария. — Давайте мы вам расскажем, как вообще появилась эта идея.

— В этой идее виновата я, — призналась Даарти. — Потому что этот разговор начала я. Про демонов. Не знаю, почему именно сегодня я вспомнила про них, но с самого утра это не давало мне покоя. И когда мы пришли в кафе… словом, я не сдержалась, и спросила Аполлинарию, знает ли она что-нибудь о них.

— А сами вы откуда про них узнали? — резонно поинтересовался Вар.

— Забыла, — Даарти виновато опустила взгляд. — Кажется, мне кто-то рассказал, причём очень давно. Но я никогда не вспоминала об этом, а сегодня почему-то вспомнила.

— Вот что, — решительно сказал Вар. — У меня есть идея. Кажется, я догадываюсь, где мы сможем найти ветер.

— И где же? — с интересом спросила Аполлинария.

— Ветер любит высоту, это я точно знаю. А самая высокая и доступная нам точка в Городе — это холм, — объяснил Вар. — Предлагаю подняться на самый верх, и попробовать поискать там.

— Мы бывали раньше на вершине холма, и ветра там не было, — возразила Аполлинария.

— В тот раз мы его не искали. А в этот — я что-нибудь придумаю по дороге, — пообещал Вар. — Идёмте.

* * *

Площадь на вершине холма оказалась совершенно пустой, и немудрено — обычно люди сюда приходили по вечерам, чтобы полюбоваться закатом. Сейчас, в середине дня, смотреть на Город с высоты не хотел, по всей видимости, никто. На круглой мощеной площадке стояли под невысоким раскидистым деревом несколько лавочек с удобными спинками, неподалеку от них скучала в своей палатке торговка напитками, да и всё.

— Может быть, возьмем кофе? — предложила Даарти.

— У меня нет настроения рассказывать веселые истории, — вздохнул Вар. Платой за кофе в этой палатке служили либо анекдоты, либо бусины, либо поучительные стишки — хорошо, что торговка не просила обороты и выпады. — Так что я, видимо, воздержусь.

— Я тоже, — кивнула Аполлинария. — Мне пока что ничего не хочется.

— Тогда подождите меня, — попросила Даарти. — Я скоро приду. Мне захотелось кофе, а тут он более чем хорош.

Она ушла, и Вар с Аполлинарией остались вдвоем.

— Жарко, — заметила Аполлинария. — Солнце сегодня печет сильнее обычного, вам так не кажется?

— Кажется, — покивал Вар. — Сейчас дождемся Даарти, и переместимся под дерево, там хотя бы тенёк.

— А пока я открою для нас зонтик, — сообразила Аполлинария. — Он же предназначен для защиты от солнца, значит, будет в самый раз.

— Зонтик? — переспросил Вар. — Точно! Зонтик! Как же я сам не догадался!..

— О том, что зонтик защищает от солнца? — удивленно спросила Аполлинария.

— Да нет же! Парус! — Вар обрадовано посмотрел на Аполлинарию. — Ваш зонтик поможет нам почувствовать ветер. Сейчас сообразим, как это лучше будет сделать.

* * *

Когда Даарти вернулась к ним со стаканчиком кофе в руке, она с удивлением увидела, что Вар и Аполлинария положили зачем-то раскрытый зонтик на землю, и внимательно за ним наблюдают.

— Что вы делаете? — спросила она.

— Вар придумал индикатор ветра, — объяснила Аполлинария. — Зонтик напоминает формой парус, к тому же он очень легкий, и если ветер потревожит его, зонтик либо покачнется, либо и вовсе сдвинется с места. Здорово, правда?

— Но ветер может унести зонтик в небо, — с опаской заметила Даарти. — Неужели вам его не жаль?

— Он привязан, — ответил Вар. — У меня была с собой тонкая длинная нитка, которую я когда-то позаимствовал у своих старух.

— Ясно, — кивнула Даарти. — Может быть, мы переместимся к лавочкам, в тень, и будем ждать ветер там? Ему, наверное, всё равно, а здесь становится слишком жарко.

Аполлинария сочла, что Даарти совершенно права, и они перенесли зонтик в тень под деревьями, а сами сели на ближайшую лавочку, и принялись ждать. Аполлинария смотрела на неподвижный зонтик, и волей-неволей вспоминала слова официантки. Интересно, это можно как-то сопоставить? Зонтик лежит на земле и не движется, так? Верно, именно так и есть. Он существует, но бездействует, а это может означать, что в данную минуту он словно бы находится вне времени, и минута эта, которая проходит в ожидании, будет для зонтика равна целой вечности. Может быть, и со всеми нами происходит нечто похожее? Вполне вероятно. Тот же Рыцарь, к примеру. Он, кажется, сам придумывает какое-то своё время, он стареет, а потом, когда решает, что ему надоела старость, идёт к погибшему великану, и становится моложе. Или ротаны. Придуманное ими время напоминает вязание — рыбка за рыбкой, петелька за петелькой. У голубей, кота, Петрикора, и прочих тоже есть, наверное, своё время, но ей, Аполлинарии, ничего из увиденного уж точно не годится. «Если бы я давала кому-то время, я бы давала его много, с избытком, — думала Аполлинария, рассеянно глядя на зонтик. — По крайней мере, старалась бы дать. Всем, кому возможно. Люди живут слишком мало, и устают слишком быстро, а это неправильно. Наверное, если бы они жили дольше, они успевали бы гораздо больше, и могли бы научиться чему-то важному, но их жизни слишком маленькие, и они не успеют вообще ничего. Многие не могут за этот короткий срок даже обзавестись разумом. Вроде бы только-только поумнел, и начал что-то понимать — глядишь, а ты уже старый, совсем старый. Разве это дело? Конечно, нет! Вот только я сейчас думаю, кажется, вовсе не про Город, а про какое-то совсем другое место, или даже места. Здесь… здесь во времени нет смысла, потому что оно привязано к тому, кто его создает. А для моей идеи нужно время не такое. Не искусственное. Нужно настоящее. Вот только в Городе его точно нигде нет».

От размышлений её отвлек удивленный вскрик — Даарти первой заметила, что зонтик, оказывается, сперва качнулся, а потом стал медленно-медленно двигаться, и пересек уже границу тени дерева.

— Он поехал! — сказала Даарти, указывая на зонтик. — Вы видите? Он едет! Вар, вы крепко держите нитку?

— Да, конечно, — Вар встал, Аполлинария тоже. — Смотрите, он движется к месту, где больше всего пыли, туда, где нет брусчатки. Идёмте следом.

Они сделали несколько шагов по направлению к зонтику, и в этот момент события вдруг стали разворачиваться настолько стремительно, что растерялся даже Вар, который, казалось, к любым событиям был готов много лучше остальных.

Зонтик вдруг взвился в воздух, обдаваемый со всех сторон клубами пыли, над площадью поднялся сильный ветер, который взметнул юбки женщин и сдернул кепи с головы Вара. Даарти от неожиданности выронила стаканчик с кофе, Аполлинария прикрыла рукой глаза, защищаясь от пыли.

— Смотрите! — крикнул Вар. — Оно делится! Их там много!..

Действительно, клубы пыли, несколько секунд поиграв с зонтиком, рассыпались вдруг на десятки тонких маленьких смерчей, которые закружили по площади, приближаясь друг к другу, и постепенно сливаясь в один большой смерч, размеры которого грозили в скором времени стать весьма изрядными. Аполлинария смотрела на это явление во все глаза, позабыв про пыль, и вдруг поняла, что там, внутри смерча, мелькнуло какое-то яркое, разноцветное пятно. Ещё через секунду Аполлинария поняла, что пятно это — красно-желто-оранжевый шарф, и шарф этот намотан на шею молодого мужчины, который отчаянно пытался устоять на ногах и не дать ветру поднять себя в воздух.