Ба

"О чём ты будешь с ними говорить, дура? С новыми людьми? О песнях Тейлор Свифт? В чём ты разбираешься, кроме дерьмовой музыки?"

Можно подумать мнение Ба определяет, что хорошо, а что плохо! Можно подумать, без неё я не разберусь что делать!

"Да, откровенно говоря, не разберёшься".

Я шагала по улице к общежитию, готовая отправить свои (или правильнее сказать Алёнины?) работы на почту доктора Штейн. Поэтому, залетев в дом Айвери и поднявшись на свой этаж, я вбежала в комнату и, не переодеваясь, бросилась к ноутбуку, отправляя документы до того, как Ба сумеет вновь меня запугать.

"Шикарно!
– думала Алёна.

– Просто, блин, нет слов! Девять лет моей жизни насмарку! Полетят на свалку!"

"Моей жизни!
– отвечала я.
– Это девять лет моей жизни, Ба! Ты, блин... Ты же даже ненастоящая!"

"Серьёзно?
– недоумённо смеялась Ба.
– С чего ты взяла?"

"С того, что ты говоришь в моей голове, Ба!"

"Да? А может это ты говоришь в моей голове?"

– Нет!
– крикнула вслух я.
– Потому что я могу делать так! Шевелить губами! Говорить вслух! А ты нет!

"Велика потеря! Зато я могу контролировать твои действия!"

– Правда?
– продолжала говорить вслух я.
– И как же это? Смотри, я двигаю рукой! Смотри, это я, я её двигаю, а не ты!

"Что же, я этого не отрицаю. Но можешь ли ты заставить кровь течь в другом направлении? Можешь ли приказать клеткам кожи не делиться? Можешь заставить сердце не биться?"

– Что за бред, Ба! Нет, не могу!

"По этой же причине я не могу двигать твоей рукой. Смотри, ты можешь контролировать свои мышцы, но не можешь контролировать приток крови к ним. Мышцы же могут увеличить или уменьшить приток в зависимости от нагрузки, но не могут контролировать состав крови. Кровь может изменять количество гемоглобина или лейкоцитов, но не может менять молекулярный состав этих белков. Чувствуешь закономерность?"

– Нет! Что за бред, Ба?

"Ты имеешь в виду, что мои аналогии недостаточно точны? Разумеется, мышцы не непосредственно контролируют приток..."

– Да нет же, я вообще не врубаюсь!
– не выдержала я и перешла на крик.
– Почему когда я задаю конкретный вопрос, я не могу услышать конкретный ответ, Ба?

"Это конкретный ответ, просто ты не в состоянии его понять! А вывод, который ты должна из него сделать... Так и быть я сформулирую его за тебя: ты никогда не сможешь принять решение в обход меня".

– Почему? Почему, Ба?
– я чувствовала подкатывающие слёзы.

"Мне и самой хотелось бы знать ответ, почему так случилось. И я всеми силами пытаюсь заставить тебя помочь мне найти ответ, но ты упираешься! Болишь, как мышца после тяжёлой тренировки! Мерзкая боль, знаешь ли".

– Я её не чувствую.

"Разумеется, не чувствуешь! А вот я всю жизнь с ней живу, потому что ты тупая! Это как если бы ты попыталась стать профессиональной спортсменкой, имея расстройство центральной нервной системы! И ты бы пыталась участвовать не в Параолимпийских играх, а в Олимпийских! Вышла бы в финал и пыталась занять первое место! Посмотрела бы я, как ты корчилась от боли".

– Как ты меня достала!
– схватилась за голову я и упала на кровать.
– Сил больше нет! Можешь просто уйти?

"Нет, не могу. К сожалению".

***

После выходки с доктором Штейн и с заявкой на участие в экспериментах чилийской обсерватории, я поостыла и стала немного жалеть об отправленных документах. По этой причине я не поняла, обрадовалась я или же расстроилась, когда доктор Штейн ответила в письме, что согласна взять меня в команду.

Как справедливо заметила Ба, я понятия не имела, зачем я еду в Чили и что я собираюсь там делать. Доктор Штейн ждала от меня свежих идей, но Алёна бойкотировала работу над проектами обсерватории Серро-Тололо, отказываясь открывать даже статью в Википедии о них. Вместо этого она хотела досрочно сдать экзамены за будущую четверть, хоть и понимала, что это ничего не даст: отъезд в Чили задержит наш выпуск из магистратуры на год минимум.

Ещё я не знала, как объяснить Пете, что еду в Чили. Для него работа там была мечтой юности или даже детства, была надеждой сыскать славу великого учёного, а я или Алёна никогда и не собирались работать астрономами. Разговаривая с Петей, я чувствовала, будто совершаю кражу со взломом в квартире одинокого старика, вынося вместе с деньгами и ценностями, фотоальбомы и старые письма.

– Чего?!
– закономерно обалдел Петя после новости.
– Да как тебя туда занесло?

– Я случайно узнала, что в КалТеке собирается туда группа исследователей, вот и попробовала...

– С ума сойти!
– Петя вцепился руками в волосы и, казалось, сейчас заплачет.
– И в какую обсерваторию вы едете? В Паранальскую?

– Да нет, в Серро-Тололо.

– Вот как...
– с небольшим облегчением вздохнул парень.
– Хотя она почти так же хороша.

– Так что жду тебя там, - улыбнулась я.

– Да уж...
– вздохнул Петя.
– Только если изобретут лекарство, отменяющее смерть. Тогда лет через двести я пройду конкурс.

– Рано или поздно у тебя получится!

Петя не разделял моей надежды, и оно было понятно: он пытался присоединиться уже не к одной команде, работающей в Чили, и даже не к десяти.

– Слушай, - заговорчески зашептал Петя.
– Когда окажешься в обсерватории, сможешь рассказывать, что там происходит?

– Ну разумеется, - рассмеялась я.

– Нет, я имею в виду... Даже то, что не всегда рассказывают другим с точки зрения... секретности.

– Ой, да какая секретность! Там же не оружие делают.

– Понимаю, я говорил об экспериментах, которые там проводят... О данных...

– Ну, без проблем, - улыбалась я.

"Шикарно, разводит тебя на нарушение научной этики", - вставила Алёна, более тихая сегодня, чем обычно.

Джанет удивилась не меньше Пети, и, хоть она выражала зависть не так заметно, скрыть её не получалось.

– Нормально, что ты возьмёшь перерыв на год в институте?
– спрашивала Джанет.
– Не думала, что в серьёзные обсерватории берут учёных со степенью бакалавра.

– Надеюсь, всё получится - пожимала плечами я.
– Как я поняла, обсерватория просто приглашает команду доктора Штейн, и они не интересуются, кто именно будет в команде.

– Странно это. Фантастическое везение, честно говоря. А мою кандидатуру снова отвергло НАСА.

Что ж, так и оказался устроен научный мир: кому-то доставалось всё по чистой случайности, а кому-то - ничего, несмотря на тяжкие труды.

***

За неделю до отъезда в Чили Алёна решила оторваться на полную катушку: днём она заставляла меня что-то учить, а вечером и ночью отправлялась в клубы Лос-Анжелеса. Обычно она выбирала самые тёмные клубы, где светились лишь разноцветные гирлянды на барной стойке.