Багровая река

Нет. Раньше он говорил Ещё нет.

Я проглотила свое разочарование.

— Кофе?

— Да, было бы здорово.

— Секунду.

— Спасибо.

Он опустил подбородок, затем повернулся, направляясь к своему обычному месту.

Этот стул принадлежал ему. Стол тоже, но в основном этот стул. До конца своих дней я не смогу смотреть в тот угол и не думать о Вэнсе.

Будет ли он тоже помнить меня?

Из всех вопросов, вертевшихся у меня в голове, этот пугал меня больше всего. Поэтому, вместо того чтобы гадать, я налила кофе в чашку. Положила на тарелку шоколадный круассан.

И пока я относила их Вэнсу, напомнила себе одну простую истину: он скоро уедет.

16. ВЭНС

Я был не из тех, кто терялся. Север, юг, восток, запад — мой внутренний компас всегда указывал верное направление.

Но, черт возьми, в Монтане я мог бы потеряться безвозвратно.

Я стоял на вершине скалистого выступа, и открывшийся вид был восхитителен. Вдалеке простирался горный хребет Индиго. Между нами лежали предгорья, окрашенные зеленью и золотом. Снег покрывал верхушки деревьев сверкающей белизной. В нескольких километрах отсюда река извивалась по долине, прорезая ландшафт своим извилистым путем.

Я вдохнул холодный, свежий воздух, удерживая его до тех пор, пока не защипало легкие. Пока он не разогнал последние сомнения.

Вот и всё.

Последний день.

Под ногами хрустела снежная корка толщиной в десять сантметров, покрывающая опавшие иглы и листья. Это был не тот снег, что выпал на прошлых выходных. Этот останется. Даже если в городе потеплеет, здесь, в горах, температура почти не изменится. Снег, выпавший ночью, останется до весны.

Скрывать своё присутствие больше не получится. Я не смогу замести следы. Если бы Кормак был где-то здесь, он, вероятно, узнал бы обо мне задолго до того, как я узнал о нем.

И если быть честным с самим собой, то, вероятно, искать было нечего. Вероятно, и весь прошедший месяц тоже был потрачен впустую.

Я успел исследовать лишь крошечную часть этих гор. Территория такая обширная, такая дикая, что даже год поиска ничего не дал бы. Нужно признать правду.

Он победил. Кормак одерживал верх надо мной снова и снова.

Это раздражало. Бесило до чертиков. Кожа моих перчаток заскрипела, когда я сжал кулаки. Признавать поражение — не в моём характере. Но, твою мать, он выиграл.

Внутри бурлила странная смесь эмоций: ярость от одной лишь мысли о Кормаке и ощущение покоя, которое дарила эта величественная панорама Монтаны. В конце концов, злость пересилила.

— Чтоб ты провалился, Кормак! — слова растворились в порыве ветра.

Вместе с ними исчезли справедливость. Решимость. Надежда.

Это было, блять, несправедливо.

Он победил.

— Прости, Нора. Проклятье, простите, девочки.

Горло сжалось, стоило вспомнить их светлые лица. О жизнях, которых они заслуживали. Их отец, их плоть и кровь, лишил их всего.

— Да чтоб тебя, Кормак! — мой крик отразился от утёсов за спиной и эхом разнёсся в пустоте.

Боль в груди была невыносимой.

Простите.

Я зажмурился, неудача так тяжело легла на мои плечи, что я упал на колени.

Прости, Лайла.

Как я должен был сказать ей, что сдаюсь? Как я мог разрушить её надежды?

Как должен был попрощаться?

Я переместился, садясь на снег, и оперся предплечьями на колени. Снег подо мной начал таять, пропитывая ткань штанов, но я не двигался. Мой взгляд оставался прикованным к горизонту, к тишине. К покою.

Когда-то это было моей мечтой — проводить дни в горах одному.

Когда мне стало так одиноко? Когда стало так... холодно?

Лучшим днем, который я провел в этих горах, был тот, когда я привел Лайлу к водопаду. В тот день я вспомнил, как здорово, что кто-то еще идет по тропе с тобой.

Когда-то таким спутником был Кормак. Мы провели бесчисленное количество часов вместе, болтая ни о чём и обо всём сразу.

Боже, как я скучал по своему другу. Как ненавидел себя за эту тоску. Его отсутствие оставило во мне рваную дыру.

Что будет, когда я покину Куинси? Какую часть себя я оставлю здесь с Лайлой?

Я вздохнул и склонил голову.

Прошедшая неделя была одновременно невероятной и мучительной. В ночной тишине мы держались друг за друга, дорожа каждой минутой. Каждым касанием. Если мы были вдвоём, я был внутри неё.

Лайла Иден.

Моя Блу.

Неожиданность всей моей жизни.

Я коротко рассмеялся. Этот сукин сын, Кормак. Если бы не он, я бы никогда её не встретил. Я ненавидел его за то, что он с ней сделал. За следы, которые он оставил — и на теле, и в душе. Но, чёрт возьми, я был рад, что нашёл её.

Пусть всего лишь на месяц.

— Иди нахуй, Кормак, — прошептал я.

Он победил.

Но, может быть, победил и я.

Пора взглянуть на багаж, который я тащу за собой. Возможно, пришло время что-то изменить.

Я сидел, уставившись вдаль, пока моя задница не промокла насквозь и не начала неметь. Только когда солнце начало садиться, я встал, переставляя ноги, и спустился с горы к своему грузовику.

Как только оказался за рулём и закрыл дверь, тишина обрушилась на меня, будто крышка гроба.

Всё. Конец.

Следующий раз, когда появится зацепка или наводка на Кормака, я не побегу за ней.

Поэтому я завел машину и нажал на педаль газа, не отрывая взгляда от дороги, за стеклом которой проносились горы и деревья.

С каждым километром давление в груди ослабевало, но лишь когда я въехал в Куинси, мои плечи расслабились. И только припарковавшись у «Кофе у Иденов», я смог вдохнуть по-настоящему глубоко.

Лайла была внутри. Она стояла спиной к окну, прислонившись бедром к стойке. Её волосы были собраны в хвост, шёлковистые пряди спускались по спине.

Блять, как мне будет не хватать этих волос, рассыпавшихся по моей груди, когда мы спали.

Она разговаривала с Кристал, которая возилась с кофемашиной. Лайла оттолкнулась от стойки, улыбаясь, и скрылась в кухне.

Я выбрался из машины и зашёл внутрь, не останавливаясь у стойки.

— Э-э...

Кристал посмотрела на меня круглыми глазами, но я проигнорировал её и направился прямо на кухню.

Когда вошёл, Лайла подняла голову от большого стального стола в центре комнаты. Ее лицо сияло, как суперлуние на фоне чернильного ночного неба.