Багровая река

Матео поймал салфетку и рассмеялся — громко, заразительно, так же, как смеялись его отец и братья.

Иденов легко было спутать: мужчины были похожи друг на друга, как две капли воды. И то же самое можно было сказать про Лайлу, её мать и сестёр.

Как близняшки, Лайла и Талия имели одинаковую форму лица, нос и рот. У Кормака тоже были близняшки, и большинству людей было почти невозможно отличить одну девочку от другой. Мне самому понадобилось несколько месяцев, чтобы понять, кто есть кто — Хэдли или Элси. Но, несмотря на то, что у Лайлы и Талии были одинаковые черты лица, я узнала бы Лайлу где угодно.

У Талии были голубые глаза, но не такого оттенка как у Лайлы.

А что касается родственных душ и характеров, то Лайла была очень похожа на Энн.

— Как насчёт того, чтобы я перекрасила ванную для тебя в эти выходные? — предложила Лайла. — Мы могли бы выбрать красивый серый или лесной зелёный цвет.

— Нет, — вздохнула Энн. — У тебя много дел. Я сама всё сделаю. Может быть. Или, может быть, я просто заставлю вас всех страдать из-за желтого цвета детских какашек.

— Кстати о детских какашках, — Мемфис поднялась с младенцем на руках. — Сейчас вернусь.

Она наклонилась, поцеловала Нокса в лоб и вышла из комнаты.

— Ладно, ковбой, — Гриффин забрал шарик из пластилина у Хадсона и положил его в желтый контейнер. — Нам пора домой, в ванну, а потом спать.

— Нет! — уголки рта Хадсона опустились, затем он согнулся вперед и заплакал.

— О, мой малыш, — Уинн мгновенно вскочила и обняла сына.

Он обвил её талию ногами, прижался руками к плечам, как будто она была его ангелом-хранителем. И, возможно, так оно и было. Хотя, скорее всего, Уинн всё равно заставит его принять ванну.

— Пойдём домой, — она поцеловала его в щёку, взяла сумку с подгузниками и направилась к выходу.

Мы тоже начали собирать тарелки и бокалы, унося их на кухню.

Талия и Фостер ушли первыми, за ними последовали Джаспер и Элоиза. Потом Нокс и Мемфис собрали своих сыновей и отправились домой. Матео помахал на прощание и уехал на своей машине в горную хижину.

Гриффин и Уинн не торопились — их дом находился прямо на территории ранчо, поэтому они остались попрощаться.

— Рада была увидеть тебя, Вэнс, — сказала Уинн, стоя у двери.

— И я тоже, — ответил я.

До ужина я очень уважал Уинслоу Иден как полицейского. После ужина это уважение только возросло, когда я увидел в ней жену и мать, верную и любящую.

Насколько я мог судить, она была единственным человеком, который знал о моей ситуации в Кер-д'Алене. О моей работе. О стрельбе. То, что она позволила этому остаться между нами, ну… Мне нечего было предложить ей в качестве благодарности, но если ей когда-нибудь понадобится моя помощь, я не буду думать ни секунды.

— Рад, что ты смог прийти, — сказал Гриффин, пожимая мне руку. Потом он обнял Лайлу и поцеловал её макушку. — Мама сказала, что в кофейне нужно кое-что починить: держатель для бумажных полотенец и дверь в твоём кабинете. Завтра мы с папой заглянем и посмотрим.

— Там ничего серьёзного, — ответила Лайла.

— Тогда это не займет у нас много времени.

Он отпустил ее, затем открыл дверь, выводя свою семью на улицу, оставляя меня и Лайлу с ее родителями.

— Спасибо за гостеприимство, — сказал я, пожимая руку Харрисону и целуя Энн в щёку. — Ужин был потрясающим.

— Было так приятно познакомиться, — Энн улыбнулась мне, затем своей дочери. — Люблю тебя.

— И я тебя, мам, — Лайла обняла родителей. — Пока, папа.

— Увидимся завтра, милая, — Харрисон придержал для нас дверь, стоя на пороге, когда мы выходили из его дома. Затем, помахав рукой, он исчез внутри вместе со своей женой.

В воздухе пахло снегом. Он должен был выпасть совсем скоро. Но я сделал глубокий вдох, уловив запах сена, животных и земли. Такой запах можно было назвать настоящей жизнью. Я завидовал Иденам, которые называли это место домом.

— В детстве я мечтал быть ковбоем, — признался я Лайле.

Она засмеялась, пока мы спускались с крыльца.

— Правда?

— Да. Десятилетний я был бы в восторге прямо сейчас.

Хотя и в свои тридцать четыре я был почти на седьмом небе от счастья.

Небо цвета оникса было усыпано звездами. Луна отбрасывала серебристый оттенок на зубчатые горы вдалеке. И хотя это была захватывающая дух ночь, ее красота меркла по сравнению с женщиной, стоявшей рядом со мной.

— Пойдем.

Лайла схватила меня за руку, переплетя наши пальцы, а затем потащила прочь от того места, где мы припарковали мой пикап.

Я не был уверен, куда она меня вела, но шел рядом с ней, держа ее за руку, пока мы пересекали открытую площадку, посыпанную гравием, рядом с домом Энн и Харрисона.

Напротив их дома располагались три больших здания — амбар, склад и конюшни. Лайла указала на них, когда мы приехали раньше. Дворовые фонари освещали фасады каждого из них. За ними, за заборами и загонами для скота, царила кромешная тьма.

Но когда мы с Лайлой вышли из дома перед ужином, то добрались сюда засветло. У меня была возможность увидеть ранчо ее семьи. Это было великолепное место, с лугами, дикими вечнозелеными лесами и горными хребтами во всех направлениях.

Рай.

— Хочешь познакомиться с нашей новой лошадью? — спросила она, ведя меня в конюшню.

— Конечно.

Она отпустила мою руку, чтобы открыть раздвижную дверь и войти внутрь.

Я присоединился к ней, прищурившись, когда она включила свет. Затем, когда мои глаза привыкли, осмотрел огромное помещение, вдыхая запахи лошадей, кожи и соломы. Широкая аллея проходила по центру конюшни. По обеим сторонам тянулись ряды стойл.

Она подошла к одному из них и заглянула через калитку.

Я занял место рядом с ней. Внутри стойла стоял черный жеребенок с белой звездой на голове. Подошла его мать, слегка подтолкнув Лайлу под руку.

— Разве он не милашка? — Лайла погладила гладкую круглую щеку лошади, затем отошла в сторону, направляясь вглубь здания. Она неторопливо прошлась мимо пустых стойл. — Моя лошадь, Меркурий, и большинство других сейчас на пастбище. Но если ты хочешь воплотить в жизнь свои детские мечты, мы могли бы вернуться в другой раз. Покататься верхом.