Балаустион

– Как это понимать, гиппагрет? – Фебид поднял пронзительные глаза на нависшего над ним Ясона. – Вы, может, еще и силу к нам примените?

Циклоп мрачно нахмурился, но не успел ответить – его опередил Полиад.

– Ты просто не понимаешь, уважаемый эфор, опасности, которой себя подвергаешь. Люди, засевшие в доме – это фанатики, решившие погубить себя вместе с обреченным на гибель Эврипонтидом. Это безумие – отдавать себя в их власть, добровольно становиться заложником этих негодяев, они готовы сейчас на любое злодейство.

Леонид улыбнулся.

– Не переживай, лохаг, мы защитим эфора, если возникнет такая необходимость. С нами Исад – какая нужна еще гарантия безопасности? А что касается злодейства… не твои ли люди менее часа назад избивали одноногого калеку у самого дома эфора?

– Так вот откуда… – Полиад прикусил язык.

– Оттуда, оттуда. Будь добр, отойди с дороги.

– Нет. Вы превратно все поняли, клянусь богами. Сейчас не время объясняться, и… нельзя входить в этот дом. Если будете упорствовать… нам придется задержать вас. Ради вашего же блага, разумеется.

– Да пошел ты… – Пирр, выступив вперед, сильно толкнул его в плечо. – Освободи дорогу, сказали! Идем, уважаемый эфор.

Арсиона закусила губу и потянула меч из ножен, но Ясон ее опередил. Могучим тычком он отшвырнул Эврипонтида назад, а вторую ладонь приставил к груди Фебида.

– Ни с места!

Эфор, опешив, отступил. Воины – и номарги, и «белые плащи», чувствуя, что обстановка накаляется, придвинулись ближе. Но тут из-за спины Леонида вышел молчавший до сих пор Исад. Пустые черные глаза остановились на Циклопе.

– Ты дотронулся до моего отца, гиппагрет, – от его ровного голоса кровь стыла в жилах.

– Ну и что? – насмешливо оскалился тот, зацепив большие пальцы рук за пояс.

– Сделай это еще раз – и я отсеку тебе руку, – так же ровно отвечал Исад.

– Что-о? Я не расслышал, рядовой? – выпучил глаза Циклоп.

– Я бы предпочел не повторять, гиппагрет, – Исад был попросту страшен. Арсиона быстро взглянула на Полиада. Нервно облизав губы, тот сделал знак и дюжина «белых плащей», выхватив мечи, окружила семерку наглецов. В ответ блеснули четыре клинка, одновременно обнаженные Пирром, Леонидом, Исадом, и – вот диво! – Иамидом.

Зловещая тишина затопила двор.

– Мечи в ножны, безумцы! – порвал ее голос Фебида. – Вы что все, с ума посходили?

– Что не ждал такой потехи, достойный Фебид? – хрипло расхохотался Пирр. – Все еще веришь в силу закона?

Циклопа колотило от ярости, он глядел только на Исада, своего подчиненного.

– Ах ты, мятежник! В карцер пойдешь! А ну, дай сюда меч, живо!

– Не ты мне давал его, чтобы забирать, гиппагрет.

– Я дал тебе плащ номарга, щенок! Ты приносил клятвы, твой долг…

– Мой долг перед отцом выше, чем перед государем, – даже при прыгающем свете факелов было видно, что Исад бледен, как мертвец. – А плащ… забери его обратно. Я не желаю служить царю, который отдает преступные приказы, и подчиняться командиру, который их выполняет.

Отстегнув свободной рукой фибулу, Исад медленно стянул с плеч черный плащ номарга и так же медленно, словно не понимая до конца того, что делает, бросил его под ноги гиппагрету. Черная ткань, струясь, опала на истоптанные плиты двора. Все остолбенели, пораженные увиденным: не было еще такого в истории Лакедемона, чтобы кто-то из отряда Трехсот желал его покинуть. Напротив, стать номаргом мечтал едва ли не каждый воин в Спарте, но в подавляющем большинстве случаев эти грезы оставались несбыточными.

Окаменев лицом, Ясон презрительно отвернулся от Исада и перевел взор единственного глаза на Иамида.

– А ты, Иамид, тоже хочешь скинуть свой плащ?

– С чего бы? – хрипло ответил тот. – Я – гиппагрет, как и ты, и всегда верно служил Эврипонтидам. Собираюсь служить им и впредь.

Несколько мгновений лохаги Трехсот стояли, испепеляя друг друга взглядами – мощный, почти квадратный Иамид и высокий, хотя и чуть поуже в плечах, Ясон. Геракл и Капаней.

– Ты дурак, Иамид. Круглый дурак, – зло сплюнув, Циклоп, качая головой, отошел в сторону.

– Ты что? – опешил Полиад. – Собираешься позволить им войти в дом?

– Пусть идут, – прохрипел гиппагрет. – Мне нужен приказ кого-нибудь более значительного, чем ты, малявка, чтобы взять под стражу главного из эфоров и начать резать номаргов.

Эфор и его спутники медлить не стали. Ощетинившимся клинками ежом они пробежали мимо не решившихся остановить их Полиада и Арсионы, взлетели по каменным ступенькам крыльца и через несколько мгновений исчезли в открывшейся изнутри двери. Снова послышался гул передвигаемой мебели – вход был забаррикадирован.

– Басикл! – придя в себя, каркнул Полиад, поворачиваясь к «белым плащам». Темные глаза лохага искрились от гнева.

– Командир? – декадарх, руководивший погоней за наблюдателем эврипонтидов, испуганно потупился.

– Ты сказал мне, что одноногий укрылся в каком-то доме. Почему ж ты, поганец, не упомянул, что это был дом эфора Фебида?

– Я… мы… командир…

– Урод! Так-то ты отрабатываешь повышение? Видать, оно было явно преждевременным, – выбросив руку, Красавчик содрал с плеча подчиненного значок декадарха.

– Командир!

– И два месяца без жалованья!

– Командир!!!

Ясон, наблюдавший за этим, расхохотался.

– Мамочка шлепает своих засранцев! Вот потеха.

– Проклятье! Ты хоть понимаешь, что произошло? – набросился Полиад на гиппагрета.

– Не гоношись, малыш, – процедил тот. – Я говорил тебе – нужно было нападать раньше.

– Хороши бы мы были в глазах эфора, если бы он явился в самый разгар боя! Кто знает – что бы он успел увидеть и услышать?

– Тоже верно, – гиппагрет поскреб подбородок. – Однако я уже сказал все, что хотел. Дело серьезное, и я не хотел бы попасть впросак – точно так же, как ты. Придется кому-то скакать к царю, или, на худой конец, к его братцу, чтобы выяснить, что делать дальше.

– Ты прав, клянусь богами! Арсиона! Немедленно мчи к элименарху. Сообщишь ему, что здесь произошло, и… скажи, что мы выполним любой приказ.

– Есть, – повернувшись кругом, Арсиона направилась к коню.

– Ты доверяешь такое дело бабе? – донесся до мечницы голос Циклопа, когда она уже выезжала со двора. – А вдруг по дороге ее кто-нибудь затащит в кусты?

– В этих кустах его утром и найдут – с отрезанной головой, зажатой между ног, – уверенно ответил Красавчик.

Арсиона мысленно поблагодарила его за защиту. Замечательный он парень, этот Полиад – веселый, надежный, разумный, и в мечах из первых. И к ней неравнодушен, она это знала, замечала его взгляды, чувствовала женским сердцем. Эх, при других обстоятельствах она бы не задумываясь ответила на его чувства, и они, бесспорно, были бы отличной парой… если бы не было Леотихида – сумасшедшего зеленоглазого льва, неистового, блистательного и удивительного. Того, что покорил ее мужественное сердце еще тогда, много лет назад, в сверкающем огненном кругу вышибив из нее спесь и детскую уверенность в неуязвимости. Поэтому Полиад может быть ей только другом, верным плечом и… командиром, в конце концов. Арсиона признавала превосходство Красавчика и в уме, и в искусстве гопломахии, и потому исполняла его приказы без всякого внутреннего сопротивления. Он всегда знал, что лучше делать, этот тонкогубый сукин сын. А ей больше нравилось действовать – думают пусть другие.