Барин-Шабарин 9

Глава 11

— Как вы смогли передать мою команду без сигнальщика и телеграфного кабеля? — недоумевал адмирал Сомерсет. — Ведь нельзя протянуть к кораблю проволоку, чтобы тот в ней не запутался, совершая такие эволюции?

— Все просто, сэр, — улыбнулся Озеров. — Проволоки нет. Есть лишь вибрации мирового эфира. Таким образом можно будет осуществлять мгновенную связь на сотни верст. Независимо от погоды. Корабли никогда не будут отрезаны от базы. Эскадры станут действовать, как единое целое. Представьте это в масштабах флота! А — Империи!

Я улыбнулся. Озеров недаром был одним из умнейших людей России. Говоря о флоте — он имел ввиду русский флот, упоминая Империю, он имел в виду Российскую империю, однако звучало так, что как будто речь шла о Британии и ее флоте.

Британские адмиралы побледнели. Мгновенная связь в море! Это перечеркивало все их тактические наработки, основанные на задержках связи, на независимости действий командиров эскадр. Это давало русским невероятное преимущество в управлении флотом, войсками, государством. Паллизер сглотнул. Его надменность начала давать трещины.

— Впечатляюще, — процедил он сквозь зубы, — но это лишь… лабораторные игрушки. Где мощь? Где сила, способная остановить линейный корабль? Ваши электрические катера? Допустим, вы начините их взрывчаткой, сделаете эдакими брандерами второй половины девятнадцатого столетия. Чем они лучше наших торпед?

— Силу, сэр Морис, вы увидите сейчас, — сказал я. — Начинается главный акт нашего представления.

Все взгляды устремились в указанном мною направлении. На берегу, на специальных направляющих, лежала стальная стрела длиной с церковный шпиль. Ее острие было нацелено далеко в залив, где на чистой воде, в нескольких милях от берега, стоял на якоре старый, выведенный из состава флота фрегат «Варяг», превращенный в мишень. Рядом с ракетой суетились русские инженеры.

— Наша новая боевая ракета 'Игла-три, — сказал я. — Уже не фейерверк. Оружие.

— Ракеты всегда будут уступать в точности современной артиллерии, — проявил осведомленность в вопросе Сомерсет.

— Давайте дождемся конца испытания, — не стал спорить я, и снова махнул платочком.

Раздалась команда. Последние приготовления. Затем — оглушительный, рвущий барабанные перепонки, адский рев. Он был таким мощным, что стекла в окнах павильона задрожали, а англичане инстинктивно пригнулись. Из хвостовой части ракеты вырвался сноп ослепительно белого пламени и клубы едкого дыма.

Стрела рванула с места с невероятной, пугающей скоростью, оставляя за собой толстый шлейф выхлопа. Она не летела — она пронзала воздух, набирая высоту с угрожающей стремительностью. За несколько секунд «Игла-3» превратилась в стремительную черную точку, несущуюся к мишени.

Британцы, забыв о сдержанности, впились глазами в бинокли. Адмирал Сомерсет что-то бормотал, следя за траекторией. Лорд Паллизер стоял неподвижно, его лицо было каменным, но пальцы судорожно сжимали рукоять трости.

Ослепительная вспышка, не уступавшая по яркости солнцу, озарила серое небо. Через мгновение донесся глухой, тяжелый удар, словно гигантская кувалда ударила по льду. Столб огня, дыма и обломков взметнулся над фрегатом. Когда дым немного рассеялся, стало видно, что корпус «Варяга» разорван пополам. Носовая часть исчезла, а корма быстро погружалась в воду. Вскоре от большого корабля остались лишь обломки и огромное масляное пятно.

На полигоне воцарилась гробовая тишина. Даже привычные к ракетным испытаниям русские инженеры смотрели на дело рук своих с благоговейным ужасом. Рев мотора самоходки, который запустили в этот момент, казался жалким писком.

Британцы застыли, как статуи. Бинокли бессильно опустились. Лицо Паллизера стало пепельно-серым. Адмирал Сомерсет снял фуражку и бессознательно мял ее в руках. Они видели не будущее. Они видели настоящее. Настоящее, в котором стальные громады королевского флота могли быть уничтожены одной такой стрелой, запущенной с берега или с юркого, бесшумного катера. Настоящее, в котором русские корабли не нуждались в угле и могли мгновенно получать приказы. Настоящее, где сухопутные войска обладали невиданной подвижностью. Их мир, мир паруса, пара и брони, утонул в одно мгновение вместе с фрегатом «Варяг».

— Это не просто демонстрация наших возможностей, милорды. Это демонстрация реальности, — сказал я. — Реальности, которую создал Императорский институт прикладных наук и технологий. Реальности, с которой придется считаться. — Я выдержал паузу, давая каждому слову упасть, словно камень. — Государствам, которые не желают мира на основе взаимного уважения и признания новых реалий, будет противостоять именно эта реальность. Сегодня — одна ракета. Завтра — десятки. Сегодня — катера и повозки. Завтра — корабли и армады танков. Выбор за вами, но помните, следующая демонстрация может быть произведена не на старом фрегате, а на новехонькой эскадре. И расстояние будет не три мили, а тридцать.

Я не стал ждать ответа. Повернулся и пошел прочь, к смотровому павильону, оставив британцев в ледяном молчании, среди воя балтийского ветра, который разносил запахи горелого металла и пороха, развеивая их над руинами их прежней самоуверенности. Гром грянул над Балтикой. И отголоски его должны были докатиться до самого Уайтхолла, сметая последние остатки высокомерия. Надеюсь, Паллизер с присными понял главное, говорить с позиции силы теперь может только Россия. Им остается лишь договариваться с нами на наших условиях.

* * *

Увиденное в кают-компании «Святой Марии» потрясло капитана «Персеверанса» больше всего, что он видел в жизни. Старый моряк, человек сложной, изрядно запутанной биографии, Артур Клэйборн старался сохранить достоинство — ведь он все-таки британец, черт побери — но пэр Англии, прославленный моряк Дуглас Маккартур за одним столом с русским капитаном да еще явно на дружеской ноге — это немыслимо!

Может, это какая-то азиатская хитрость казаков? Живого Маккартура капитан «Персеверанса» никогда не видел, но его портрет висел на почетном месте в Адмиралтействе, в череде других славных сынов страны, самим Богом назначенной править морями! Впрочем, от разглядывания пэра, Клэйборна отвлек русский. Он поднялся, вежливо протянул руку.

— Капитан Иволгин, командир барка «Святая Мария», — представился он сухо. — Объясните ваше присутствие в зоне российских экономических интересов, капитан Клэйборн?

Капитан «Персеверанса» сразу почувствовал себя в своей тарелке — тарелке английского превосходства.

— Зона российских экономических интересов? — фыркнул он. — Устье реки Маккензи — это зона британского влияния! — Он покосился на Маккартура, ища у него поддержки, но тот оставался бесстрастным. — Мы — научная экспедиция Королевского географического общества! Занимаемся здесь гидрографическими изысканиями.