Барин-Шабарин 9

Причем, вербанули Чернышёва и Нессельроде без особых выкрутасов — грубо и примитивно. Одного застукали за утехами, в православной стране мягко говоря, не принятыми. Второго запугали проблемами со здоровьем, предлагая чудесное исцеление в швейцарской клинике. И пошло, поехало. Сии сановники сливали государственные и военные секреты Империи целыми папками. Попутно пытаясь от меня избавиться.

Сначала тщились раскрутить историю с прижитым на стороне младенцем, для чего подключили с одной стороны Лавасьера-Левашова, с другой — Лопухина. Замысел втянуть меня в отдающую мистическим душком историю был, следует признать, неплохим.

Будь это все романом, пожалуй, иные чувствительные барышни в ужасе отбросили бы такую книжку, опасаясь читать ее дальше, но обезумевшая Шварц, чиркнув по глотке жандарма и проделав дырку в голове парижского содомита, не дала завершиться этому приключению, задуманным иностранными разведками финалом.

Тогда от более тонких методов, враги по обе стороны пролива Ла Манш, перешли к тактике террора. Теперь они не только хотели устранить меня физически, но и посеять в сердце императора страх перед моими проектами, напрямую связав убийства, совершаемые «Народным действием», с якобы недовольством подданных моими реформами.

«Щит» отбил эту атаку. Подзуживаемые британским резидентом Улиссом Андерсоном, Чернышёв и Нессельроде поняли, что отрабатывать английские фунты все равно придется, и принялись искать иные мои «уязвимые» места. В помощь им был завербованы старый князь Щербатов и действующий министр финансов Фитингоф.

Щербатов отвалился довольно быстро. Все эти шпионские игры оказались ему не по зубам. А Фитингофа заманила в «медовую ловушку» моя «Игла» и теперь он плясал под мою дудку. К тому же мои опережающие действия в операции «Золото Маккензи» спутали врагам все карты. Я намеренно вносил в эту историю с ледяным аляскинским Эльдорадо нотки истерической путаницы.

В итоге, посланный за «Святой Марией» броненосец «Ворон» потерпел крушение, а пароход «Персеверанс», экипаж которого должен был разоблачить «русскую аферу», а в итоге — я в это верил — сам оказался в ловушке. Иволгин ведет изыскания на Клондайке — где, признаться, я и не рассчитывал ничего найти — а «Тень» ведет взбунтовавшихся британских моряков на юг Аляски, где скорее всего, ни черта нет.

На выручку моим парням скоро должен выйти первый в мире ледокол океанского класса «Ермак», оснащенный по последнему слову российской техники. Золото Аляски у России будет. В этом я не сомневался. И тогда царь уж точно не поддаться на уговоры янки из Вашингтона продать эти «бросовые» земли. А ведь там есть не только золото.

Осознав, что уязвить им меня не удается, Чернышёв и Нессельроде попытались было разыграть последнюю карту. Обличить меня в том, что я продал секреты передовой российской науки и технологий иностранной державе, пригласив высокопоставленных британских военных и сановников на демонстрацию новейших образцов оружия и техники.

Я знал, что соответствующие статейки уже были разосланы по либеральным газетенкам. Да вот только завтра они выйдут с иными заголовками, нежели запланировали эти господа. Вместо «ГРАФ ШАБАРИН СНОВА ПРОДАЛ РОССИЮ!», будет напечатано аршинными буквами: «ВЫСОКОПОСТАВЛЕННЫЕ САНОВНИКИ ПРОДАЮТ РОССИЮ!», «ДВА ГРАФА-АКРОБАТА. КАК ЧЕРНЫШЁВ И НЕССЕЛЬРОДЕ ЖОНГЛИРУЮТ РУССКИМИ СЕКРЕТАМИ ЗА АНГЛИЙСКИЕ ФУНТЫ!».

Агенты «Щита» уже присматривают за наборщиками в типографиях, чтобы они не допустили опечаток. А после того, как эти газеты разойдутся по рукам, я представлю его императорскому величеству неопровержимые доказательства вины упомянутых высокопоставленных лиц.

* * *

Лондонская биржа гудела, как гигантский улей. Брокеры кричали, размахивая акциями. Курс русских ценных бумаг, после публикации «отчета Клэйборна», упал до минимума. Английские же, особенно акции компаний, связанных с колониальной экспансией и Комитетом по русским делам, росли. Оптимизм витал в воздухе, который пах потом, пылью и деньгами.

И в этот момент, как гром среди ясного неба, по Лондону ударили… мальчишки — разносчики газет. Их пронзительные выкрики вскрыли биржевой гул, как банку русской тушенки:

— «The Northern Star»! Сенсация! ВЕЛИЧАЙШАЯ АФЕРА ВЕКА! КОМИТЕТ ПО РУССКИМ ДЕЛАМ СКРЫВАЛ ЗОЛОТО! ЧИТАЙТЕ ИСТОРИЮ ОБМАНА!

— «The Globe»! РУССКИЕ ПРАВЫ! АНГЛИЯ ОБМАНУЛА МИР! ТАЙНЫЙ ЗОЛОТОЙ ПРИИСК НА ЮГЕ! КОМИТЕТ ПОГРЯЗ В ОБМАНЕ!

— «The Clarion»! ДОКАЗАТЕЛЬСТВА! ЛЖИВЫЙ ОТЧЕТ! КЛЭЙБОРН — МАРИОНЕТКА! ЗОЛОТО БРИТАНСКОЙ КОЛУМБИИ! ПРЕДАТЕЛЬСТВО В ВЕРХАХ!

На бирже на секунду воцарилась мертвая тишина. Тысячи глаз уставились в газеты, которые как чумные пятна расползались по залу. Потом рванул шквал. Брокеры ринулись к посыльным. Крики стали истеричными:

— Продаю «Hudson Bay»! Все! Срочно!

— Куплю «Russian Mining Consolidated»! Любой объем! ДАЮ НА ДЕСЯТЬ ПРОЦЕНТОВ ВЫШЕ!

— Где подтверждение?! Это ложь!

— Там золото! Настоящее! Комитет нас предал!

— Продавай все колониальное! Все, что связано с Чедли!

Паника была мгновенной и всесокрушающей. Курс акций компаний, афелированных с Комитетом по русским делам и колониальных предприятий рухнул в пропасть за минуты. Фондовый индекс покатился вниз, как подстреленная птица. Напротив, русские бумаги, еще недавно считавшиеся бросовыми, взлетели до небес. Спекулянты, игравшие на понижение России и повышение Англии, оказались разорены в мгновение ока. Зал биржи превратился в ад: вопли, драки, рвущиеся в клочья контракты, бледные лица разоренных людей.

Второй акт драмы разыгрывался в Комитете по русским делам.

Лорд Чедли читал свежий номер «The Northern Star». Рука, державшая газету, дрожала. Монокль выпал и закатился под стол. Его лицо из багрового стало землисто-серым.

— Не… не может быть… — хрипло прошептал он. — Это… это чудовищная ложь! Клевета! Кто он… этот Паттерсон?!

— Невидимка, призрак! — выкрикнул Монктон, который метался по кабинету, ловя обрывки новостей от вбегавших перепуганных клерков. — Какое теперь это имеет значение, сэр?.. Биржа… милорд… все рухнуло! Акции… падают катастрофически! Телеграммы от губернаторов… Запросы из парламента… Народ у здания… Они кричат о предательстве!

— Но это же ложь! — закричал Чедли, вскакивая. — Мы ничего не знали о южных россыпях! Клэйборн… его отчет…

— Отчет?! Именно отчет этого вашего любимчика сделал нас лжецами в глазах самых уважаемых людей Англии! — в отчаянии воскликнул Монктон. — Теперь любое наше слово против этого… этого мифа о южном золоте будут считать попыткой скрыть правду! Этот Паттерсон… он знал детали! Откуда?!

Глава контрразведки Комитета осекся. В голове его мелькнула мысль о странном клерке, доставившем отчет Клэйборна. Ловушка. Все было ловушкой.

Внезапно дверь распахнулась. Секретарь, бледный как полотно, протянул депешу, переданную из Шотландии, куда она была доставлена покетботом из штата Виктория в Британской Колумбии.

— От губернатора, — пробормотал Монктон, схватил ее пробежал глазами, а затем прочел вслух, голос его срывался:

— Срочно… Лондон… Комитет… Независимые старатели группы Барнса обнаружили богатейшие россыпи золота. Участок — заброшенная русская фактория Gorely Yar. Подпись — губернатор…

Телеграмма выпала из рук Монктона. Это был приговор. Настоящее золото нашли. Нашли независимые старатели, в том самом месте, о котором судачат кумушки всего Лондона, да что там — Лондона! Всей Англии! Судачат с подачи неуловимого Паттерсона. После публикации разоблачающего отчета Клэйборна об отсутствии золота на севера Аляски. После обвинений, выдвинутых против Комитета, в сокрытии истины. Все сошлось в одну оглушительную, сокрушительную какофонию позора.