Баронесса. Эхо забытой цивилизации

— У меня есть десять золотых. И вот эти серебряные пластины. Каждая стоит не меньше пяти золотых, а при хорошем торге — и больше. Серебро высшего качества. Теперь покажи мне лошадь, и я ожидаю самое послушное и крепкое животное, — холодно произнесла я, давая понять, что не намерена терять время на бесполезные пререкания.

Лошадь звали Корицей, и мне пообещали, что она самая послушная из имеющихся. Меня не волновало, как стражник решит вопрос с продажей чьей-то лошади — за такие деньги он мог купить три других.

Я поблагодарила их за то, что они усадили бесчувственную Яру на лошадь и привязали её к седлу. При этом они постоянно бросали на меня взгляды, словно я была не в себе, а на Яру смотрели так, будто она уже мертва. Подруга лишь изредка издавала хриплые, еле слышные вздохи.

— Вы умеете ездить верхом? — спросили меня, но я не ответила.

Телега не прошла бы к Синей Трясине вовремя, и точно не прошла бы… дальше.

Ездить на лошади я почти умела — в детстве нас с Ярой учил старый конюх, который умер, так и не закончив обучение. Мы практиковались на старой кляче, уже неспособной работать, но, к счастью, мы с Ярой были очень лёгкими и маленькими. А Корица оказалась удивительно послушной — я не могла поверить, как точно она реагировала на мои команды.

Дорогу от Калдерры до Синей Трясины я знала как свои пять пальцев, как и твёрдые участки земли, где мы не застрянем. Собаки приветственно залаяли при нашем приближении, но я просто объехала их, чувствуя боль от долгого сидения в седле — мое тело оказалось не готово к этой поездке. Мы проехали мимо нашего дома, новой солеварни, мимо дома Эльзы и Сирила, мимо солевых бассейнов.

Не оглядываясь, не думая ни о чём, я направила Корицу к проклятой земле, где мины едва заметно светились синим при дневном свете.

— Держись, Яра. Мы почти приехали, — прошептала я подруге, которая больше не издавала хрипов.

Я боялась проверять её пульс.

Я довезу её до медицинской камеры, даже если она уже мертва.

Лошадь рысью несла меня вокруг высохшего солевого озера. Убежище должно было быть к югу от него. Я почти не видела границ озера, но различала их по растительности, которая явно отличалась из-за солёности почвы.

Главное было не упустить мины — с каждым часом их становилось всё труднее разглядеть. Я перевела Корицу на шаг и внутренне кипела от злости на тех, кто установил здесь ловушки.

Однако всё это было не зря — на горизонте показались скалы с огромной металлической дверью, и я впервые за долгое время позволила себе едва заметную улыбку.

Галька посыпалась под копытами Корицы, наш путь вёл вниз, местность была холмистой и неровной. Мы несколько раз споткнулись, замедлились, но цель была так близка, что я уже не думала об осторожности.

А после раздался взрыв.

Лошадь заржала, встала на дыбы и понесла. Я судорожно обернулась на звук и увидела, как в мою сторону летит что-то тёмное. Я накрыла собой Яру, прежде чем слететь с седла.

Я поднялась почти сразу. Услышала ещё один взрыв и подумала, что лошадь, с которой я упала, могла наступить на мину.

А это значит… что Яра…

Голова кружилась и перед глазами все плыло, когда я заметила большое тяжёлое высохшее бревно, сбившее меня с лошади. Я прикоснулась к голове и поняла что мое лицо и лоб сильно исцарапаны.

— Корица! — закричала я и услышала отдалённое ржание.

Корица? Она жива не смотря на взрыв?

— Ургова идиотка, — прошептала я, поспешно направляясь к звуку, не обращая внимания на боль в вывихнутом плече и рану на голове и запрещая себе чувствовать облегчение и надежду.

Корица стояла рядом с упавшим деревом, дрожа и беспокойно двигая ушами, но была в порядке. Она даже позволила мне подойти к ней. Дрожащей рукой я потянулась к пульсу Яры.

И от облегчения истерично рассмеялась.

Она ещё жива.

Едва.

Но мы были совсем близко.

— Идентификация начата. Пожалуйста, оставайтесь на месте для проверки доступа, — услышала я бесполый голос, оказавшись у двери. Синее поле, исходящее из маленького отверстия в двери, начало сканировать нас. На Корицу я больше не осмелилась садиться — слишком устала и не доверяла себе после взрыва.

Проверка доступа заняла некоторое время, и я осматривалась, пока ждала. Двери убежища напоминали те, за которыми я пряталась от семьи мужа возле Арлайна.

Вокруг простирались болота, чередующиеся с пустыми солёными участками, но высоких деревьев почти не было. А вдалеке, на самом горизонте…

Крыши?

— Проверка генетического кода завершена, — произнес голос из двери, и массивные металлические створки начали раздвигаться.

Открылись они не полностью — механизм заглох почти сразу, но щели было достаточно, чтобы я могла туда пролезть. Значит, мне придётся нести Яру на себе и оставить Корицу здесь.

Я думала, что у меня почти не осталось сил, но отчаяние и адреналин помогали. Яра весила больше меня, но я закинула её руку себе на плечо и потащила по коридорам убежища, пока ее ноги скользили по полу.

Убежище оказалось небольшим — всего три комнаты и медицинский отсек, в самом конце. Все двери были открыты, и я сразу заметила заросшую медицинскую капсулу. Источника света не было, кроме того, что проникал через едва приоткрытые массивные двери.

Рядом с капсулой стоял пьедестал с отпечатком ладони — такой же, как и в другом убежище. Не теряя времени, я приложила руку.

Несколько секунд и всё тот же безэмоциональный голос, в этот раз исходивший от капсулы, объявил:

— Анализ завершён: множественные патологические изменения, включая генетические нарушения с метаболической дисфункцией и органной недостаточностью. Эндокринное расстройство, иммунодефицитное состояние с повышенной восприимчивостью к инфекциям и сниженной регенеративной способностью. Идентифицированы признаки когнитивной и моторной задержки, вероятно, генетического происхождения. Свежая черепно-мозговая травма и травма плечевого сустава.

Я в растерянности уставилась на пьедестал и медицинскую капсулу. Можно ли поместить туда Яру?

— Нажмите «подтвердить лечение», чтобы начать терапию с вероятностью успеха восемьдесят процентов, или «отменить», чтобы прервать процедуру. Нажмите «узнать больше», чтобы получить дополнительную информацию о заболеваниях.

Синего стола, как в другом убежище, не было, но я почти сразу поняла, что медицинская капсула говорила не о Яре, а обо мне. После нескольких минут напряжённых поисков я обнаружила на капсуле крошечный синий экран с незнакомыми мне словами.