Баскервильская мистерия этюд в детективных тонах

Агата Кристи путешествовала в прославленном поезде зимой 1929 года — из Стамбула в Кале, с востока на запад. Между прочим, всего лишь через каких-нибудь семь лет после открытия гробницы Тутанхамона.

По тому же пути через несколько лет она отправила своего героя — бельгийца со смешными усами и неутомимыми «серыми клеточками». Но сам знаменитый роман был написан позже — в 1933 году, а вышел 1 января 1934 года. Можно предположить, что, возможно, роман не появился бы — или рассказывал бы о другом, — если бы не трагическое происшествие, имевшее место в 1932 году.

«Убийство в Восточном экспрессе» относится к тем редким для классического детектива произведениям, сюжет которых отталкивается от реальных событий (как, например, роман А. К. Дойла «Долина ужаса» или его же рассказ «Конец Чарльза Огастеса Милвертона»). У Кристи к таковым относятся, кроме «Восточного экспресса», еще два романа: «Зеркало треснуло»^[186] и «Смерть приходит в конце»^[187]. Толчком к написанию «Зеркала» стала трагическая история американской кинозвезды Джинн Тирни, которая, подобно героине романа, заразилась краснухой во время беременности. Дочь ее родилась недоношенной, умственно отсталой, со множеством проблем. Мать отказалась от ребенка, поместив девочку в специализированный интернат. Правда, криминальной истории в этой трагедии не было — сюжет с убийством королева детектива придумала уже самостоятельно. Еще интереснее «Смерть приходит в конце». Это единственный в наследии писательницы исторический детектив, действие которого происходит в 2000 году до нашей эры. С подачи мужа — археолога Макса Мэллоуна — Агата Кристи заинтересовалась «Папирусами Хеканехта», письмами, которые писал своим близким писец по имени Хеканехт. Кристи усмотрела криминальный подтекст в совершенно бесхитростных жалобах писца на домашних, которые не принимают и преследуют его молодую наложницу. В результате появился роман о хитроумно задуманном и осуществленном преступлении.

Кристи так рассказывает об этом:

«…сюжет романа и характеры действующих лиц оказались навеяны содержанием нескольких писем периода XI династии, найденных экспедицией 1920–1921 годов из нью-йоркского музея «Метрополитен» в скальной гробнице на противоположном от Луксора берегу реки и переведенных профессором Батискоумбом Ганном для выпускаемого музеем бюллетеня»^[188].

Но только в «Убийстве в Восточном экспрессе» основой произведения стало не предполагавшееся, а реально совершенное преступление, за два с лишним года до того взбудоражившее всю Америку: похищение, а затем и убийство сына Чарльза Линдберга — прославленного летчика, национального героя США. Похитители потребовали выкуп — 50 тысяч долларов. Вскоре сумма была поднята до 70 тысяч и выплачена золотыми сертификатами (важная деталь, ибо срок действия именно этих купюр вскоре истекал, их нужно было обменять в банке на новые). Несмотря на получение выкупа, мальчик не был возвращен преступниками. 12 мая 1932 года, через два с половиной месяца после похищения, его полуразложившиеся останки полиция обнаружила в нескольких милях от поместья Линдбергов.

Собственно, никакой другой информации на момент написания и издания романа писательница не имела. Да ей и не было нужды в каких-то дополнительных сведениях — Агата Кристи писала не судебный очерк, а детективный роман о преступлении и возмездии, и дело о похищении и убийстве Чарльза Линдберга-младшего сыграло роль отправной точки, дало толчок фантазии писательницы — не более того. Из деталей следствия в книгу вошла трагическая история 28-летней служанки Линдбергов, медсестры Вайолет Шарп. Девушка путалась в показаниях относительно своих занятий в роковой день похищения. Полицейские сочли это подозрительным и решили сымитировать арест мисс Шарп, в надежде, что она не выдержит этого испытания и расскажет правду. Она же, не справившись с собой, просто отравилась жидкостью для чистки серебра (в состав жидкости входил цианистый калий). Оказалось, что путалась девушка из-за того, что не хотела компрометировать своего женатого любовника.

Вот что говорится в романе о самоубийстве няни из семейства Армстронг (у Агаты Кристи вымышленное семейство Армстронг, до известной степени, литературное отражение реальной семьи Линдберг):

«— <…> Насколько я знаю, погиб и еще кто-то?

— Да, несчастная нянька, француженка или швейцарка. Полиция была убеждена, что она замешана в преступлении. Девушка плакала и все отрицала, но ей не поверили, и она в припадке отчаяния выбросилась из окна и разбилась насмерть. Потом выяснилось, что она никак не была причастна к преступлению»^[189].

Через несколько месяцев после выхода «Убийства в Восточном экспрессе», весной 1934 года, детективы арестовали некоего Бруно (он же — Ричард или Рихард) Гауптманна, нелегала из Германии, попытавшегося обменять в банке крупную сумму «золотых сертификатов». Номера сертификатов совпали с номерами купюр, переданных в качестве выкупа. Несмотря на упорное отрицание Гауптманном своей вины (по его словам, деньги он получил от своего бизнес-партнера из Германии, некоего Изадора Сруля Фиша, который внезапно умер от инфаркта незадолго до ареста Гауптманна), он был признан виновным, приговорен к смертной казни и окончил жизнь свою в апреле 1936 года на электрическом стуле. Но это уже не могло войти в роман.

И тем не менее был еще один неожиданный аспект случившегося, который, как мне кажется, повлиял на сюжет в немалой степени. Аспект этот — обстоятельства преступления, описанного в романе. Убийства, совершенного в экзотической обстановке «Восточного экспресса» и раскрытого гениальным сыщиком Эркюлем Пуаро.

Двенадцать судей

Итак, что же происходит в романе?

Ночью, когда «Восточный экспресс» вынужден остановиться, так как железнодорожные пути занесло снегом, кто-то убивает богатого американца по фамилии Рэтчетт, ехавшего в одном из купе первого класса в спальном вагоне. Убийство совершено чрезвычайно жестоко:

«…Убийца, должно быть, стоял тут и наносил ему удар за ударом. Сколько ран вы насчитали?

— Двенадцать. Одна или две совсем неглубокие, чуть ли не царапины. Зато три из них, напротив, смертельные»^[190].

Выясняется, что следы преступления ведут в прошлое, так как убитый, настоящая фамилия которого Кассетти, был когда-то замешан в деле, связанном с похищением и убийством маленькой девочки, дочери полковника Армстронга. Разумеется, Пуаро раскрывает преступление, в которое замешаны все пассажиры экспресса — они связаны с семейством Армстронга и таким образом решили покарать ушедшего от правосудия злодея. Кассетти был усыплен подмешанным в питье наркотиком и затем получил по удару кинжалом от каждого из двенадцати мстителей.

Эркюля Пуаро наталкивает на разгадку этой жуткой истории не только связь каждого из подозреваемых с давней историей похищения и убийства ребенка, но и число их, совпадающее с числом присяжных в суде. Таким образом, двенадцать убийц рассматривают себя как двенадцать судей:

«…Тут уже просматривается не случай, а умысел. Я вспомнил слова полковника Арбэтнота о суде присяжных. Для суда присяжных нужно двенадцать человек — в вагоне едут двенадцать пассажиров. На теле Рэтчетта обнаружено двенадцать ножевых ран…

<...>

…И я представил себе… суд присяжных из двенадцати человек, которые приговорили Рэтчетта к смерти и вынуждены были сами привести приговор в исполнение. После этого все встало на свои места»^[191].

Вот она! Вот она разгадка таинственных двенадцати ножевых ударов. Оказывается, «присяжные» — а присяжных было двенадцать, в полном соответствии с численностью так называемого «малого» жюри присяжных — именно таким образом как бы реализовали свое право принимать решение о виновности или невиновности «подсудимого».

Хотя… Позвольте, позвольте!

Разве присяжные — это судьи? Вроде бы они не приговаривают, а выносят вердикт: виновен подсудимый или невиновен. А приговаривает, то есть определяет наказание, — судья. Один, не двенадцать. А приводит в исполнение приговор — палач. Опять-таки, не двенадцать палачей.

Откуда же взялись двенадцать судей-палачей в романе?

На этом вопросе я и «завис» — тогда, в купе № 2 музейного экспоната-поезда. Почему? Откуда?