Басни

XXI. Мальчик и Червяк

Не льстись предательством ты счастие сыскать!У самых тех всегда в глазах предатель низок,Кто при нужде его не ставит в грех ласкать;И первый завсегда к беде предатель близок.Крестьянина Червяк просил его пуститьВ свой сад на лето погостить.Он обещал вести себя там честно,Не трогая плодов, листочки лишь глодать,И то, которые уж станут увядать.Крестьянин судит: «Как пристанища не дать?Ужли от Червяка в саду мне будет тесно?Пускай его себе живёт.Притом же важного убытку быть не может,Коль он листочка два-три сгложет».Позволил: и Червяк на дерево ползёт;Нашёл под веточкой приют от непогод:Живёт без нужды, хоть не пышно,И про него совсем не слышно.Меж тем уж золотит плоды лучистый Царь,Вот в самом том саду, где также спеть всё стало,Наливное, сквозное, как янтарь,При солнце яблоко на ветке дозревало.Мальчишка был давно тем яблоком пленён:Из тысячи других его заметил он,Да доступ к яблоку мудрён.На яблоню Мальчишка лезть не смеет,Её тряхнуть он силы не имеетИ, словом, яблоко достать не знает как.Кто ж в краже Мальчику помочь взялся? Червяк.«Послушай, – говорит, – я знаю это, точноХозяин яблоки велел снимать;Так это яблоко обоим нам непрочно;Однако ж я берусь его достать,Лишь поделись со мной. Себе ты можешь взятьПротиву моего хоть вдесятеро боле;А мне и самой малой долиНа целый станет век глодать».Условье сделано: Мальчишка согласился;Червяк на яблоню – и работать пустился;Он яблоко в минуту подточил.Но что ж в награду получил?Лишь только яблоко упало,И с семечками съел его Мальчишка мой;А как за долей сполз Червяк долой,То Мальчик Червяка расплющил под пятой:И так ни Червяка, ни яблока не стало.

1818-1819

XXII. Похороны

В Египте в старину велось обыкновенье,Когда кого хотят пышнее хоронить,Наёмных плакальщиц пускать за гробом выть.Вот некогда на знатном погребенье —Толпа сих плакальщиц, поднявши вой,Покойника от жизни скоротечнойВ дом провожала вечнойНа упокой.Тут странник, думая, что в горести сердечнойТо рвётся вся покойника родня,«Скажите, – говорит, – не рады ли б вы были,Когда б его вам воскресили?Я Маг; на это есть возможность у меня:Мы заклинания с собой такие носим —Покойник оживёт сейчас». —«Отец! – вскричали все, – обрадуй бедных нас!Одной лишь милости притом мы просим,Чтоб суток через пятьОн умер бы опять.В живом в нём не было здесь проку никакова,Да вряд ли будет и вперёд;А как умрёт,То выть по нём наймут нас, верно, снова»,Есть много богачей, которых смерть однаК чему-нибудь годна. [127]

127

Самостоятельная разработка сюжета эзоповской басни «Богач».

1816

XXIII. Трудолюбивый Медведь

Увидя, что мужик, трудяся над дугами,Их прибыльно сбывает с рук(А дуги гнут с терпеньем и не вдруг),Медведь задумал жить такими же трудами,Пошёл по лесу треск и стук,И слышно за версту проказу.Орешника, березняка и вязуМой Мишка погубил несметное число,А не даётся ремесло.Вот и?дет к мужику он попросить советаИ говорит: «Сосед, что за причина эта?Деревья таки я ломать могу,А не согнул ни одного в дугу.Скажи, в чём есть тут главное уменье?»«В том, – отвечал сосед, —Чего в тебе, кум, вовсе нет:В терпенье». [128]

128

Предполагают, что непосредственным поводом к написанию басни явилось высочайшее распоряжение о срочной каталогизации публичной библиотеки в марте 1817 г., в то время как самые принципы каталогизации ещё не были выработаны.

1818

XXIV. Сочинитель и Разбойник

В жилище мрачное тенейНа суд предстали пред судейВ один и тот же час: Грабитель(Он по большим дорогам разбивал,И в петлю, наконец, попал);Другой был славою покрытый Сочинитель:Он тонкий разливал в своих твореньях яд,Вселял безверие, укоренял разврат,Был, как Сирена, сладкогласенИ, как Сирена, был опасен.В аду обряд судебный скор;Нет проволочек бесполезных:В минуту сделан приговор.На страшных двух цепях железныхПовешены больших чугунных два котла:В них виноватых рассадили,Дров под Разбойника большой костёр взвалили;Сама Мегера их зажглаИ развела такой ужасный пламень,Что трескаться стал в сводах адских камень.Суд к Сочинителю, казалось, был не строг;Под ним сперва чуть тлелся огонёк;Но там, чем далее, тем боле разгорался.Вот веки протекли, огонь не унимался.Уж под Разбойником давно костёр погас:Под Сочинителем он злей с часу? на час.Не видя облегченья,Писатель, наконец, кричит среди мученья,Что справедливости в богах нимало нет;Что славой он наполнил светИ ежели писал немножко вольно,То слишком уж за то наказан больно;Что он не думал быть Разбойника грешней.Тут перед ним, во всей красе своей,С шипящими между волос змеями,С кровавыми в руках бичами,Из адских трёх сестёр явилася одна.«Несчастный! – говорит она, —Ты ль Провидению пеняешь?И ты ль с Разбойником себя равняешь?Перед твоей ничто его вина.По лютости своей и злости,Он вреден был,Пока лишь жил;А ты… уже твои давно истлели кости,А солнце разу не взойдет,Чтоб новых от тебя не осветило бед.Твоих творений яд не только не слабеет,Но, разливаяся, век от веку лютеет.Смотри (тут свет ему узреть она дала),Смотри на злые все делаИ на несчастия, которых ты виною!Вон дети, стыд своих семей, —Отчаянье отцов и матерей:Кем ум и сердце в них отравлены? – тобою.Кто, осмеяв, как детские мечты,Супружество, начальства, власти,Им причитал в вину людские все напастиИ связи общества рвался расторгнуть? – ты.Не ты ли величал безверье просвещеньем?Не ты ль в приманчивый, в прелестный вид облёкИ страсти и порок?И вон опоена твоим ученьем,Там целая странаПолнаУбийствами и грабежами,Раздорами и мятежамиИ до погибели доведена тобой!В ней каждой капли слёз и крови – ты виной.И смел ты на богов хулой вооружиться?А сколько впредь ещё родитсяОт книг твоих на свете зол!Терпи ж; здесь по делам тебе и казни мера!» —Сказала гневная МегераИ крышкою захлопнула котёл. [129]

129

При жизни Крылова басня была истолкована как выпад против Вольтера, что вызвало протест баснописца. Сирена (греч. миф.) – демоническое существо, полуптица-полуженщина, своим волшебным пением заманивающая путников к гибели.

Мегера – (греч. миф.) – одна из трёх эриний (богинь мщения), олицетворение гнева и мстительности.

XXV. Ягнёнок

Как часто я слыхал такое рассужденье:«По мне пускай что хочешь говорят,Лишь был бы я в душе не виноват!»Нет; надобно ещё уменье,Коль хочешь в людях ты себя не погубитьИ доброю наружность сохранить.Красавицы! вам знать всего нужнее,Что слава добрая вам лучше всех прикрасИ что она у васВесеннего цветка нежнее.Как часто и душа и совесть в вас чиста,Но лишний взгляд, словцо, одна неосторожностьЯзвить злословью вас даёт возможность —И ваша слава уж не та.Ужели не глядеть? Ужель не улыбаться:Не то я говорю; но только всякий шагВы свой должны обдумать так,Чтоб было не к чему злословью и придраться.Анюточка, мой друг!Я для тебя и для твоих подругПридумал басенку. Пока ещё ребёнком,Ты вытверди её; не ныне, так вперёдС неё сберешь ты плод.Послушай, что случилося с Ягнёнком.Поставь свою ты куклу в уголок:Рассказ мой будет корото?к.Ягнёнок сдуру,Надевши волчью шкуру,Пошёл по стаду в ней гулять:Ягнёнок лишь хотел пощеголять;Но, псы, увидевши повесу,Подумали, что волк пришёл из лесу,Вскочили, кинулись к нему, свалили с ногИ, прежде нежели опомниться он мог,Чуть по клочкам его не расхватили.По счастью, пастухи, узнав, его отбили,Но побывать у псов не шутка на зубах:Бедняжка от такой тревогиНасилу доволок в овчарню ноги;А там он стал хиреть, потом совсем зачахИ простонал весь век свой без умолка,А если бы Ягнёнок был умён:И мысли бы боялся онПохожим быть на волка. [130]

130

Басня обращена к дочери А. Н. Оленина, Анне.

1818-1819

Книга седьмая

I. Совет Мышей

Когда-то вздумалось Мышам себя прославитьИ, несмотря на кошек и котов,Свести с ума всех ключниц, поваровИ славу о своих делах трубить заставитьОт погребов до чердаков;А для того Совет назначено составить,В котором заседать лишь тем, у коих хвостДлиной во весь их рост:Примета у Мышей, что тот, чей хвост длиннее,Всегда умнееИ расторопнее везде.Умно ли то, теперь мы спрашивать не будем;Притом же об уме мы сами часто судимПо платью иль по бороде.Лишь нужно знать, что с общего сужденьяВсё длиннохвостых брать назначено в Совет;У коих же хвоста, к несчастью, нет,Хотя б лишились их они среди сраженья,Но так как это знак иль неуменья,Иль нераденья,Таких в Совет не принимать.Чтоб из-за них своих хвостов не растерять.Всё дело слажено; повещено собранье,Как ночь настанет на дворе;И, наконец, в мучном лареОткрыто заседанье.Но лишь позаняли места,Ан, глядь, сидит тут крыса без хвоста.Приметя то, седую Мышь толкаетМышонок молодойИ говорит: «Какой судьбойБесхвостая здесь с нами заседает?И где же делся наш закон?Дай голос, чтоб её скорее выслать вон.Ты знаешь, как народ бесхвостых наш не любит;И можно ль, чтоб она полезна нам была,Когда и своего хвоста не сберегла?Она не только нас, подполицу всю губит».А Мышь в ответ: «Молчи! всё знаю я сама;Да эта крыса мне кума». [131]

131

Возможно, басня является откликом на образование Государственного совета 1 января 1810 г.

1811

II. Мельник

У Мельника вода плотину прососала,Беда б не велика сначала,Когда бы руки приложить;Но кстати ль? Мельник мой не думает тужить;А течь день ото дня сильнее становится:Вода так бьёт, как из ведра.«Эй, Мельник, не зевай! Пора,Пора тебе за ум хватиться!»А Мельник говорит: «Далеко до беды,Не море надо мне воды,И ею мельница по весь мой век богата».Он спит, а между темВода бежит, как из ушата.И вот беда, пришла совсем:Стал жёрнов, мельница не служит.Хватился Мельник мой: и охает, и тужит,И думает, как воду уберечь.Вот у плотины он, осматривая течь,Увидел, что к реке пришли напиться куры.«Негодные! – кричит, – хохлатки, дуры!Я и без вас воды не знаю где достать;А вы пришли её здесь вдосталь допивать».И в них поленом хвать.Какое ж сделал тем себе подспорье?Без кур и без воды пошёл в своё подворье.Видал я иногда,Что есть такие господа(И эта басенка им сделана в подарок),Которым тысячей не жаль на вздор сорить,А думают хозяйству подспорить,Коль свечки сберегут огарок,И рады за него с людьми поднять содом.С такою бережью диковинка ль, что домСкорёшенько пойдёт вверх дном?

1821-1823

III. Булыжник и Алмаз

Потерянный Алмаз валялся на пути;Случилось наконец купцу его найти.Он от купцаЦарю представлен,Им куплен, в золоте оправленИ украшением стал царского венца.Узнав про то, Булыжник развозился,Блестящею судьбой Алмаза он прельстилсяИ, видя мужика, его он просит так:«Пожалуйста, земляк,Возьми меня в столицу ты с собою!За что здесь под дождём и в слякоти я ною?А наш Алмаз в чести, как говорят.Не понимаю я, за что он в знать попался?Со мною сколько лет здесь рядом он валялся;Такой же камень он, и мне набитый брат.Возьми ж меня. Как знать? Коль там я покажуся,То также, может быть, на дело пригожуся».Взял камень мужичок на свой тяжёлый воз,И в город он его привёз.Ввалился камень мой и думает, что разомЗасядет рядом он с Алмазом;Но вышел для него случа?й совсем иной:Он точно в дело взят, но взят для мостовой.

1821-1823

IV. Плотичка

Хоть я и не пророк,Но, видя мотылька, что он вкруг свечки вьётся,Пророчество почти всегда мне удаётся:Что крылышки сожжёт мой мотылёк.Вот, милый друг, тебе сравненье и урок:Он и для взрослого хорош и для ребёнка.Ужли вся басня тут? – ты спросишь; погоди,Нет, это только побасёнка,А басня будет впереди,И к ней я наперёд скажу нравоученье.Вот вижу новое в глазах твоих сомненье:Сначала краткости, теперь уж тыБоишься длинноты.Что ж делать, милый друг: возьми терпенье!Я сам того ж боюсь.Но как же быть? Теперь я старе становлюсь:Погода к осени дождливей,А люди к старости болтливей.Но чтобы дела мне не выпустить из глаз,То выслушай: слыхал я много раз,Что лёгкие проступки ставя в малость,В них извинить себя хотятИ говорят:За что винить тут? это шалость;Но эта шалость нам к паденью первый шаг:Она становится привычкой, после – страстьюИ, увлекая нас в порок с гигантской властью,Нам не даёт опомниться никак.Чтобы тебе живей представить,Как на себя надеянность вредна,Позволь мне басенкой себя ты позабавить;Теперь из-под пера сама идёт онаИ может с пользою тебя наставить.* * *Не помню у какой реки,Злодеи царства водяного,Приют имели рыбаки.В воде, поблизости у берега крутого,Плотичка резвая жила.Проворна и притом лукава,Не боязливого была Плотичка нрава:Вкруг удочек она вертелась, как юла,И часто с ней рыбак свой промысл клял с досады.Когда за пожданье он, в чаянье награды,Закинет уду, глаз не сводит с поплавка;Вот, думает, взяла! в нём сердце встрепенётся;Взмахнёт он удой: глядь, крючок без червяка;Плутовка, кажется, над рыбаком смеётся,Сорвёт приманку, увернётсяИ, хоть ты что, обманет рыбака.«Послушай, – говорит другая ей Плотица, —Не сдобровать тебе, сестрица!Иль мало места здесь в воде,Что ты всегда вкруг удочек вертишься?Боюсь я: скоро ты с рекой у нас простишься.Чем ближе к удочкам, тем ближе и к беде.Сегодня удалось, а завтра – кто порука?»Но глупым, что глухим разумные слова.«Вот, – говорит моя Плотва, —Ведь я не близорука!Хоть хитры рыбаки, но страх пустой ты брось:Я вижу хитрость их насквозь.Вот видишь уду! Вон закинута другая!Ах вот ещё, ещё! Смотри же, дорогая,Как хитрецов я проведу!» —И к удочкам стрелой пустилась:Рванула с той, с другой, на третьей зацепилась,И, ах, попалася в беду!Тут поздно, бедная, узнала,Что лучше бы бежать опасности сначала.

V. Мот и Ласточка

Какой-то молодец,В наследство получа богатое именье,Пустился в мотовство и при большом раденьеСпустил всё чисто; наконец,С одною шубой он остался,И то лишь для того, что было то зимой —Так он морозов побоялся.Но, Ласточку увидя, малый мойИ шубу промотал. Ведь это все, чай, знают,Что ласточки к нам прилетаютПеред весной,Так в шубе, думал он, нет нужды никакой:К чему в ней кутаться, когда во всей природеК весенней клонится приятной все погодеИ в северную глушь морозы загнаны!Догадки малого умны;Да только он забыл пословицу в народе:Что ласточка одна не делает весны.И подлинно: опять отколь взялись морозы,По снегу хрупкому скрыпят обозы,Из труб столбами дым, в оконницах стеклоУзорами заволокло.От стужи малого прошибли слёзы,И Ласточку свою, предтечу тёплых дней,Он видит на снегу замёрзшую. Тут к ней,Дрожа, насилу мог он вымолвить сквозь зубы:«Проклятая! сгубила ты себя;А понадеясь на тебя,И я теперь не вовремя без шубы!» [132]

132

Переработка басни Эзопа «Молодой человек и Ласточка».

1818-1819

VI. Крестьянин и Змея

Когда почтён быть хочешь у людей, —С разбором заводи знакомства и друзей!Мужик с Змеёю подружился.Известно, что Змея умна:Так вкралась к Мужику она,Что ею только он и клялся и божился.С тех пор все прежние приятели, родня,Никто к нему ногой не побывает.«Помилуйте, – Мужик пеняет, —За что вы всё покинули меня!Иль угостить жена вас не умела?Или хлеб-соль моя вам надоела?»«Нет, – кум Матвей сказал ему в ответ, —К тебе бы рады мы, сосед.И никогда ты нас (об этом слова нет)Не огорчил ничем, не опечалил:Но что за радость, рассуди,Коль, сидя у тебя, того лишь и гляди,Чтобы твой друг кого, подползши, не ужалил».