Базар житейской суеты. Часть 3

На этомъ основаніи онъ продиктовалъ письмо къ своему брату Родону, письмо торжественное и выработанное, преисполненное глубокомысленными замчаніями, высокопарными словами и замысловатыми сентенціями, обличавшими въ сочинител умъ обширный и ученость необъятную. Секретарь, писавшій это посланіе подъ диктовку, остолбенлъ отъ удивленія.

«Воображаю, какой ораторъ выйдетъ изъ него въ Палат Депутатовъ!» думала леди Дженни, причемъ не мшаетъ замтить, что по вечерамъ, въ отсутствіе леди Саутдаунъ, Питтъ довольно часто намекалъ объ этомъ своей супруг. «Какъ онъ добръ, уменъ, геніаленъ! А мн казалось прежде, что у него такая холодная натура!.. Нтъ, мужъ мой истинный геній!»

Дло въ томъ, однакожь, что Питтъ Кроли заране выучилъ наизустъ это импровизированное письмо, и сочинилъ его втайн, съ великимъ трудомъ, за нсколько дней до этого торжественнаго случая, когда леди Дженни получила приказаніе писать подъ дпктовку.

И это знаменитое письмо съ большою чорною бордюрой и чорною печатью, сэръ Питтъ Кроли отправилъ, по принадлежности, къ своему брату, полковнику Родону, въ Лондонъ. Но Родонъ Кроли не обнаружилъ особеннаго удовольствія при чтеніи торжественной эпистолы.

«Стоитъ ли хать въ это скучное мсто? подумалъ онъ. «Зачмъ? Оставаться съ Питтомъ наедин посл обда — смертельная тоска. Ктому же, прогоны взадъ и впередъ обойдутся по крайней мр въ двадцать фунтовъ. Пойтди разв посовтоваться съ Бекки.»

Какъ же не идти? Мистеръ Родонъ Кроли врилъ въ свою Бекки, какъ французскіе солдаты въ Наполеона. Онъ понесъ письмо наверхъ, въ ея спальню, вмст съ шоколздомъ, который онъ каждое утро приготовлялъ для нея своими собственными руками.

Бекки сидла передъ уборнымъ столикомъ, разчесывая свою золотистую голову. Врный супругъ поставилъ передъ ея глазами письмо и шоколадъ на серебряномъ поднос.

— Vive la joie! вскричала мистриссъ Бекки, пробжавъ траурное посланіе, и быстро вскочивъ съ своего мста.

— Чему жь ты радуешься, мой ангелъ? сказалъ Родонъ, любуясь на рзвую миньятюрную фигурку въ утреннемъ фланелевомъ капот и съ распущенными волосами. Старикъ вдь ничего намъ не оставилъ, Бекки. Я получилъ свою долю, когда вступилъ въ совершеннолтіе. Больше мн нечего ждать, Бекки.

— Ты никогда не будешь совершеннолтнимъ, глупый ты старикашка, отвчала Бекки. Бги скорй къ мадамъ Бруно, и закажи ей трауръ для меня. Привяжи крепъ къ своей шляп, наднь чорный жилетъ… да, кажется, у тебя нтъ чорнаго жилета? Вели сшить къ завтрашнему утру и распорядись такъ, чтобы въ четвергъ намъ можно было хать.

— Неужели ты подешь? перебилъ озадаченный Родонъ.

— Разумется, ду. Леди Дженни, въ слдующую зиму, отворитъ для меня вс эти ваши глупые Лондонскіе салоны. Сэръ Питтъ введетъ тебя въ Парламентъ, глупый ты старикашка… лордъ Стейнъ будетъ поддерживать твой голосъ, и все пойдетъ у насъ какъ нельзя лучше. Черезъ годъ, ты можешь быть секретаремъ въ Ирландіи, губернаторомъ въ Вест-Индіи, государственнымъ казначеемъ, консуломъ, или чмъ-нибудь въ этомъ род.

— А вотъ ты и не думаешь, что одни прогоны могутъ раззорить насъ, Бекки, промычалъ Родовъ.

— Какой вздоръ! Мы подемъ въ карет лорда Саутдауна, который долженъ же быть на похоронахъ, какъ членъ фамиліи… или нтъ, всего лучше хать въ дилижанс. Это, знаешь, будетъ имть видъ интересной скромности…

— Родю тоже возьмемъ съ собой? спросилъ мистеръ Кроли.

— Это зачмъ? Кчему платить еще за лишнее мсто? Родя слишкомъ великъ, чтобы сидть ему на колняхъ у меня, или у тебя. Пусть онъ остается въ дтской, подъ надзоромъ компаньйонки. Бриггсъ сошьетъ ему чорное платье. Ступай же и длай, что теб приказано. Не забудь сказать Спарксу, что старикъ сэръ Питтъ приказалъ долго жить, и что, слдовательно, дла наши заблистаютъ на славу. Спарксъ передастъ это Реггльсу, который ужь что-то слишкомъ пристаетъ, бдняга. Пусть они утшаются до поры до времени. Ступай.

И Бекки съ веселымъ духомъ принялась кушать утренній шоколадъ.

Вечеромъ, когда врный лордъ Стейнъ явился на свои обыкновенный визитъ, мистриссъ Кроли и компаньйонка ея — старинная наша пріятельница, миссъ Бриггсъ — были въ большихъ хлопотахъ. Он кроили и перекраивали, шили и перешивали, рзали и мряли крепъ, чорную тафту и другія шолковыя матеріи такого же цвта. Лордъ Стейнъ сдлался свидтелемъ всей этой суматохи на женской половин.

Миссъ Бриггсъ и я, сказала Ребекка при вход маркиза, погружены въ глубокую печаль, милордъ. Нтъ больше нашего папеньки: сэръ Питтъ изволилъ отправиться на тотъ свтъ… Мы все утро рвали на себ волосы и рыдали какъ малабарскія вдовицы, а вечеромъ, какъ видите, рвемъ нитки и шьемъ трауръ.

— Ахъ, Ребекка, какъ это можно?.. Все, что могла произнести сантиментальная миссъ Брлггсъ.

— Ахъ, Ребекка, какъ это можно?.. повторилъ маркизъ тономъ еще боле сантиментальнымъ. Такъ онъ ршительно умеръ, этотъ старый скряга? Скажите, пожалуйста! А ему стоило только захотть, чтобы сдлаться пэромъ Англіи. Мистеръ Питтъ могъ бы поддержать отца, если бы у него была на то добрая воля. Какой старый Силенъ!

— Мн стоило только захотть, чтобы сдлаться въ свое время женою этого Силена, сказала Ребекка. Помните ли вы, миссъ Бриггсъ, какъ сэръ Питтъ стоялъ передо мною на колняхъ? Вы, кажется, любовались тогда черезъ дверную щель на эту интересную сцену.

Миссъ Бриггсъ раскраснлась какъ піонъ, и была очень рада, что лордъ Стейнъ приказалъ ей идти внизъ и приготовлять чай.

* * *

Такимъ-образомъ, въ особ миссъ Бриггсъ, Ребекка имла теперь хорошую пастушью собаку, хранительницу ея невинности и репутаціи. Миссъ Кроли оставила своей бдной компаньйонк небольшой капиталецъ, доставлявшій ей средства къ независимому существованію. По смерти своей благодтельнницы, она согласилась бы съ большой охотой остаться въ той же должности при особ доброй и великодушной леди Дженни, но леди Саутдаунъ признала необходимымъ отпустить бдную компаньйонку немедленно посл похоронъ миссъ Кроли, и это ея распоряженіе не встртило никакого сопротивленія со стороны мистера Питта, которому совсмъ не нравилась неумстная благосклонность покойной тётки къ этой женщин, проживавшей у нея, безъ всякой надобности, лтъ двадцать слишкомъ. Баульсъ и Фиркинъ тоже получили порядочную долю наслдства и должны были удалиться изъ джентльменскаго дома. Скоро они обвнчались и завели обширное хозяйство, пуская жильцовъ и нахлбниковъ въ свою квартиру.

Бриггсъ попытала жить съ своими провинціяльными родственниками, но эта попытка скоро оказалась неудобною, влдствіе ея продолжительной привычки къ лучшему обществу и деликатнымъ манерамъ. Родственники ея, небогатые промышленники въ небольшомъ провинціяльномъ городк, начали между собою ссориться изъ-за сорока фунтовъ стерлинговъ ежегоднаго дохода миссъ Бриггсъ, съ такимъ же, если еще не съ большимъ, ожесточеніемъ, съ какимъ родственники самой миссъ Кроли воевали изъ-за ея огромнаго наслдства. Родной братъ миссъ Бриггсъ, шляпочникъ и мелочной лавочникъ, проименовалъ свою сестру гордой и заносчивой выскочкой за то, что она не заблагоразсудила вручить ему весь свой капиталъ для приращенія законными процентами. Миссъ Бриггсъ, по всей вроятности, поддалась бы на эту удсгчку, если бы, къ счастію, родная сестра не предупредила ее, что хищникъ братъ уже давно стоитъ на краю банкротства. Дло въ томъ, что эта обязательная сестрица, жена башмачника, принадлежала къ обществу Накатчиковъ, между-тмъ какъ братъ ея, шляпочникъ, былъ Кувыркатель, и на этомъ основаніи, они терпть не могли другъ друга. Миссъ Бриггсъ перехала къ башмачниц, но и тутъ не ужилась. Оказалось, что башмачница имла крайнюю нужду въ деньгахъ богатой сестрицы, чтобы отправить своего сына въ коллегію и сдлать изъ него джентльмена. Между-тмъ, уже об эти фамиліи вытянули изъ ея кармана значительное количество накопленныхъ деньжонокъ, и миссъ Бриггсъ, сопровождаемая искренними проклятіями со стороны Накатчицы и Кувыркателя, принуждена была отправиться въ столицу, чтобы поискать опять тепленькаго мстечка въ джентльменскомъ кругу. По прізд въ Лондонъ, она поспшила напечатать въ газетахъ объявленіе, что «Благородная дама, съ пріятными манерами, привыкшая издавна къ лучшему обществу, желаетъ» и проч. Затмъ она отправилась въ Полумсячную улицу, на квартиру къ мистеру Баульсу, и терпливо принялась ожидать благихъ послдствій этого объявлепія.

Встрча ея съ Ребеккой совершилась очень естественно и просто. Миньятюрный фаэтончикъ мистриссъ Родонъ, запряженный въ дв маленькія лошадки, катился по Полумсячной улиц въ ту самую пору, когда миссъ Бриггсъ, утомленная продолжительной ходьбой въ Сити, только-что достигла до подъзда мистриссъ Баульсъ, посл путешествія въ контору газеты «Times», гд должны были въ шестой разъ припечатать ея объявленіе. Ребекка мигомъ угадала «благородную даму съ пріятными манерами», и чувствуя особое влеченіе къ миссъ Бриггсъ, своротила немедленно съ дороги къ подъзду, кинула возжи своему груму, и выпрыгнувъ изъ фаэтончика, бросилась въ объятія своей старинной пріятельницы, прежде-чмъ «Пріятныя Манеры» успли оправиться отъ изумленія при вид такой прекрасной наздницы, веселой, ловкой и проворной.