Базар житейской суеты. Часть 3

Сэръ Питтъ расчиталъ основательно, что тёща его не оставитъ Королевиной усадьбы. Покоряясь обстоятельствамъ, леди Саутдаунъ ограничилась только тмъ, что хранила торжественное, гранитное молчаніе въ присутствіи Питта и его жены, и стращала повременамъ своихъ внучатъ, когда входила въ дтскую съ угрюмымъ и мрачнымъ видомъ. Она привтствовала Родона и его супругу едва замтнымъ наклоненіемъ своей чалмы.

Но Ребекка и мистеръ Кроли, сказать правду, почти вовсе не обратили вниманія на эту холодность, потому-что леди Саутдаунъ, при всей ея знаменитости, играла слишкомъ второстепенную роль въ ихъ стратегическихъ соображеніяхъ и планахъ. Всего важне было для нихъ убдиться въ благосклонномъ пріем настоящихъ властителей праддовскаго замка.

Спокойный и величественный, сэръ Питтъ выступилъ впередъ, и пожалъ руку своему младшему брату. Его привтствіе Ребекк сопровождалось весьма учтивымъ и низкимъ поклономъ. Но леди Дженми взяла свою невстку за об руки, и поцаловала ее очень нжно, такъ-что на глазахъ Ребекки выступили слезы радости и трогательнаго умиленія. Родонъ, ободренный такими очевидными доказательствами благоволенія къ его супруг, храбро закрутилъ усы, и еще храбре поцаловалъ леди Дженни въ губки, отчего юная миледи раскраснлась какъ роза.

— Ну, мой ангелъ, что ты скажешь? началъ. Родонъ Кроли, когда онъ и его супруга остались одни на отведенной для нихъ половин. На мой взглядъ, леди Дженни — прехорошенькая женщина. Питтъ слишкомъ растолстлъ, и кажется отлично ведетъ свои дла.

— Онъ не виноватъ, что растолстлъ, замтила

Ребекка, соглашаясь съ дальнйшими мнніями своего мужа.

— Тёща Питта, если не ошибаюсь, ужасная старуха, какъ новый Гой-Фоксъ въ женской юбк, продолжалъ Родонъ. А сестры такъ-себ, ничего; довольно смазливы и презентабельны, какъ говорится,

Сестеръ нарочно вызвали изъ пансіона для принятія участія въ похоронной церемоніи. Имя въ виду достоинство дома и фамиліи, сэръ Питтъ считалъ необходимымъ собрать на «Королевину усадьбу» какъ-можно боле особъ, облеченныхъ въ трауръ. Вс бывшіе и настоящіе слуги и служанки джентльменскаго дома, вс старухи изъ богадльни, которыхъ старикъ Питтъ обманывалъ немилосердо, присвоивая себ частичку доходовъ, опредленныхъ на содержаніе богоугоднаго заведенія, все, однимъ словомъ, что имло какое-нибудь отношеніе къ Пасторату или замку, облеклось въ глубочайшій трауръ, со включеніемъ сюда же гробовщика и двухъ дюжихъ факельщиковъ съ чорными креповыми бантами на шляпахъ съ широкими полями. Эффектъ при похоронахъ оказался поразительнымъ, но мы не станемъ распространяться обо всхъ персонажахъ, такъ-какъ имъ суждено играть нмую роль въ нашей драм.

Ребекка отнюдь не думала скрывать своего прежняго положенія гувернантки при теперешнихъ золовкахъ. Она припомимла имъ этотъ фактъ съ добродушной откровенностью, распросила съ большою важностью объ ихъ настоящихъ занятіяхъ и успхахъ, и взаключеніе сказала, что она думала о нихъ каждый день, и всегда желала удостовриться въ благополучіи ихъ жизни. Въ самомъ дл, слушая ее, никакъ нельзя было сомнваться, что она безпрестанно помышляла о своихъ бывшихъ ученицахъ, и принимала всегда живйшее участіе въ ихъ судьб. Это по крайней мр казалось совершенно очевиднымъ для леди Дженни и молодыхъ ея сестеръ.

— Она нисколько не перемнилась въ эти восемь лтъ, замтила миссъ Роза сестр своей Фіалк, когда он приготовлялись къ обду.

— Эти рыжеволосыя женщины никогда не измняются, отвчала Фіалка.

— Ея волосы теперь гораздо темне, чмъ тогда. Кажется, она подкрашиваетъ ихъ, сказала Роза. Воооще она пополнла, округлилась и ужасть какъ похорошла, добаввла миссъ Роза, которая сама этимъ временемъ черезчуръ пополнла и округлилась.

— По крайней мр она не заносится, и помнитъ, что была гувернанткой, замтила миссъ Фіалка, намекая деликатнымъ образомъ, что гувернантки обязаны держаться въ приличномъ разстояніи отъ истинныхъ леди.

Миссъ Фіалка помнила очень хорошо, что она была внукой его высокопревосходительства, сэра Вальполя Кроли; и изъ памяти ея совершенно ускользнуло то маленькое обстоятельство, что мистеръ Досонъ, продавецъ желза въ Модбери, приходился ей ддушкой съ матерней стороны. Много на свт благомыслящихъ особъ, у которыхъ память на эти вещи слишкомъ коротка.

— Быть не можетъ, чтобъ мать ея была танцовщицей, какъ утверждаютъ эти двчонки изъ Пастората, сказала миссъ Фіалка.

— Во всякомъ случа, она не виновата въ своемъ происхожденіи, замтила великодушно миссъ Роза, отличавшаяся, съ нкотораго времени, либеральнымъ образомъ мыслей. Я совершенно согласна съ братомъ, что мы обязаны быть внимательными къ Ребекк, какъ къ члену нашей фамиліи. На тётку Бьютъ смотрть нечего: иное она говоритъ, и совсмъ иное длаетъ. Мн извстно заподлинно, что она хочетъ выдать Катю за Гупера, винопродавца изъ Модбери. На этихъ дняхъ она просила Гупера пріхать въ Пасторатъ. Тетушка Бьютъ — двуличная женщина,

— Интересно знать, удетъ ли теперь леди Саутдаунъ, сказала Фіалка; — она, кажется, слишкомъ свысока посматриваетъ на мистриссъ Родонъ.

— Пусть узжаетъ, тмъ лучше, отвчала сестра. Мн ужь давно надоли эти «Восторгнутые Классы» и «Слпыя Прачки». Пусть узжаетъ, туда и дорога.

Въ эту минуту раздался обденный звонокъ, и молодыя леди спустились внизъ, тщательно избгая въ галлере того мста, гд стоялъ извстный гробъ, охраняемый двумя факельщиками.

Но незадолго передъ обдомъ, леди Дженни повела Ребекку въ приготовленные для нея аппартаменты, которые, какъ и вс комнаты древняго замка, приняли значительно-улучшенный видъ порядка и комфорта впродолженіе кратковременнаго управленія Питта. Здсь леди Дженни пересмотрла скромные сундучки своей невстки, внесенные въ ея будуаръ и спальню, и помогла ей при снятіи дорожнаго туалета.

— Ахъ, какъ хотлось бы мн идти въ дтскую и взглянуть на вашихъ милыхъ малютокъ! сказала мистриссъ Родонъ.

Об леди посмотрли другъ на друга умилительными глазами, и обнявшись, пошли въ дтскую.

Оказалось, по словамъ Бекки, что четырехлтняя Матильда была самой очаровательной двочкой, какую только свтъ производилъ, и еще не было въ мір такого умнаго, прекраснаго, геніальнаго ребснка, какъ двухлтвій сынокъ леди Дженни, блдный, подслповатый и огромноголовый.

— Мн кажется, что мама ужь слишкомъ часто даетъ ему лекарства, сказала леди Дженни со вздохомъ. Я думаю иной разъ, что намъ всмъ было бы лучше безъ лекарства. Питтъ даже увренъ въ этомъ.

И затмъ леди Дженни и ея вновь пріобртенная подруга пустились въ медицинскую консультацію относительно врачеванія многоразличныхъ болзней, неизбжно сопряженныхъ съ возрастомъ дитяти — о чемъ, если не ошибаюсь, преимущественно любятъ разсуждать чадолюбивыя мамаши, и чуть-ли не вс женщины безъ всякихъ исключеній. Лтъ пятьдесятъ назадъ, писатель этой повсти, въ ту пору весьма интересный мальчикъ, удалился однажды посл обда на дамскую половину вмст со всми прекрасными леди, и я отлично помню, что вс он разсуждали тогда главнйшимъ образомъ о цленіи различныхъ недуговъ. Предложивъ недавно двумъ или тремъ изъ нихъ пару вопросовъ медицинскаго свойства, я убдился окончательно, что времена съ тхъ поръ не измнились въ этомъ отношеніи ни на волосъ. Пусть прекрасныя читательницы обратятъ свое внимавіе на этотъ пунктъ, когда сегодня вечеромъ он оставятъ десертный столъ, и уйдутъ на свою половину, разсуждать о женскихь тайнахъ. Очень хорошо. Благодаря этой медицинской консультаціи, Бекки и леди Дженни, не больше какъ въ полчаса, сдлалисъ самыми искренними друзьями, и въ тотъ же вечеръ леди Дженяи объявила сэру Питту, что невстка ихъ — предобрйшее созданіе съ благороднымъ и благодарнымъ сердцемъ, проникнутымъ истинною любовью къ ближнимъ.

Завладвъ такимъ-образомъ, безъ малйшаго труда, нжною внимательностью дочери, неутомимая мистриссъ Бекки ршилась немедленно подвести подкопы подъ неприступную леди Саутдаунъ. Улучивъ удобную минуту остаться съ нею наедин, она вдругъ повела рчь насчетъ дтской, и объявила положительно, что ея собственный сынокъ былъ спасенъ — дйствительно спасенъ — посредствомъ каломели, тогда-какъ вс парижскіе доктора единодушно признали его неизлечимымъ. Замтивъ благопріятный результатъ этого маневра, Ребекка припомнила весьма-кстати, какъ часто она имла наслажденіе слышать о душевныхъ свойствахъ леди Саутдаунъ отъ ученйшаго и достопочтеннйшаго Лоренса Грилльса, начальника той самой капеллы, которую она посщала по воскресеньямъ. Она осмливалась питать надежду, что, при всей ея разсянности и свтскомъ легкомысліи, умъ ея и сердце еще не утратили способности къ серьезнымъ размышленіямъ о сует мірской и непрочности земныхъ благъ. Она изобразила живйшнмй красками, сколько, въ этомъ отношеніи, одолжена была мистеру Кроли, настоящему владльцу усадьбы, и слегка коснулась интересной повсти изъ «Слпой Прачки», которую она читала съ душевнымъ умиленіемъ. Въ заключеніе, мистриссъ Бекки освдомилась о геніальной сочинительниц «Слпой Прачки», и съ восторгомъ узнала, что это была леди Эмилія Горнблауэръ, урожденная Саутдаунъ, пребывающая теперь въ город Кап, гд достойный супругъ ея питаетъ сильную надежду распространить общество Кувыркателей во всей Каффраріи.