Базар житейской суеты. Часть 3

Лордъ Стейнъ не любилъ также юнаго Родона. При каждой случайной встрч, маркизъ саркастически раскланивался съ малюткой, длалъ ему колкія замчанія, или смотрлъ на него какими-то дикими глазами. Родонъ смло выдерживалъ этотъ взглядъ, и еще смле сжималъ свои миньятюрные кулаки въ догонку лорду Стейну. Онъ зналъ своего врага, и этотъ джентльменъ, одинъ изъ всхъ постителей дома, возбуждалъ ршительный гнвъ въ его дтскомъ сердц. Однажды. каммердинеръ подмтилъ, какъ онъ сжималъ свои кулаки въ корридор надъ шляпой лорда Стейна. Каммердинеръ нашелъ это обстоятельство чрезвычайно забавнымъ, и разсказалъ о немъ кучеру лорда Стейна; кучеръ передалъ это вполн лакею лорда Стейна и всей вообще джентлъменской челяди. И вскор посл этого событія, когда мистриссъ Родонъ Кроли появилась въ дом на Гигантскомъ Сквер, швейцаръ, отворявшій двери у подъзда, ливренные лакеи въ корридор, каммердинеры въ блыхъ жилетахъ, докладывавшіе громогласно отъ порога до порога о прибытіи полковника и мистриссъ Родонъ Кроли, вс до одного уже знали, какое понятіе они должны составить объ этой великолпной леди. Человкъ, стоявшій за ея стуломъ впродолженіе обда; охарактеризовалъ ее въ рдкихъ чертахъ долговязому лакею въ пестрой ливре. Bon Dieu! какъ неумолимъ и страшенъ этотъ инквизиціонный судъ лакейскаго и кухоннаго комитета! Вотъ передъ вами женщина на балу, въ блестящемъ салон, окруженная десятками врныхъ обожателей, на которыхъ поперемнно падаютъ ея искрометные взгляды, она разодта по всмъ правиламъ послдней моды, нарумянена, завита, и на улыбающихся щекахъ ея вы читаете отраженіе совершеннйшаго счастья; но вотъ тихими шагами подкрадывается къ ней Обличительное Открытіе подъ фигурой напудреннаго лакея въ широкихъ шальварахъ, который обходитъ почтеннйшую публику съ порціями мороженнаго на серебряномъ поднос, и вслдъ за нимъ выступаетъ Роковая Клевета въ форм неуклюжаго парня, который на другомъ поднос, разноситъ по зал вафельные бисквиты. Смю васъ предупредить, сударыня, что эти люди, не дальше какъ сегодня ночью, разболтаютъ вашу тайну въ трактирахъ и харчевняхъ. Джемсъ и Чарльзъ заведутъ на вашъ счетъ дружескую бесду за своими трубками и оловянными кружками пива. Я совтовалъ бы нкоторымъ особамъ, выступающимъ на Базаръ Житейской Суеты, окружить себя глухонмою прислугой, которая притомъ не уметъ ни читать, ни писать. Если вы виноваты — трепещите. Этотъ малый за вашимъ стуломъ разыгрываетъ роль янычара, и въ карман его плисовыхъ панталонъ припрятанъ роковой снурокъ. Если вы не виноваты, старайтесь по крайней мр, соблюдая наружныя приличія, избгнуть всякихъ поводовъ къ гнусной клевет, которая, такъ или иначе, можетъ погубить васъ.

Виновата, или нтъ, была мистриссъ Бекки? Кухонный и лакейскій комитетъ уже составилъ противъ нея обвинительный актъ.

Вы и я очень хорошо понимаемъ основной принципъ лакейскаго суда. Старикъ Реггльсъ видлъ собственными глазами, какъ, среди безмолвія полночныхъ часовъ, карета лорда Стейна подъзжала къ домику на Курцонской улиц, и на этомъ основаніи довренность его, Реггльса, къ мистриссъ Родонъ возрасла до безграничной степени.

Мы думаемъ однакожь, что она была не виновата, хотя лакеи съ нкотораго времени указывали на нее какъ на погибшую жертву. Это разумется нисколько не компрометировало положенія ея въ обществ, и она смло поднималась на верхнія ступени подмостковъ житейскаго базара.

Не знаю, почему, пришла мн въ голову горничная Молли, наблюдавшая однажды по-утру, какъ паукъ работалъ на потолк вокругъ своего хитросилетеннаго гнзда. Трудолюбивое наскомое сначала очень забавляло простодушную Молли; но потомъ, наскучивъ наблюденіемъ, она подняла свою щетку и однимъ взмахомъ уничтожила и работу, и художника. Странная идея!..

* * *

Дня за два до святокъ, мистриссъ Бекки, Родонъ и маленькій ихъ сынъ собрались въ дорогу, чтобъ провести это праздничное время въ резиденціи своихъ предковъ, на Королевиной усадьб. Бекки была бы очень рада оставить своего шалуна, еслибъ леди Дження заране не пригласила ихъ всхъ, и особенно своего маленькаго племянника, котораго она еще ни разу не видала. Ктому же Родонъ Кроли, скрпя сердце, сдлалъ выговоръ жен за ея совершенное невниманіе къ сыну.

— Вдь это прекраснйшій мальчикъ во всей Англіи, сказалъ оскорбленный отецъ тономъ упрека, — а ты, Бекки, совершенно равнодушна къ нему. Какъ теб не стыдно? Не мн бы говорить, и не теб бы слушать, а право, Бекки, ты больше кажется заботишься о своей болонк, Нтъ ужь, извини, онъ подетъ съ нами. Онъ не будетъ надодать теб; дома онъ станетъ проводить время въ дтской, а дорогой мы подемъ вмст, на имперіал. Ты можешь сидть себ спокойно въ карет.

— А ты между-тмъ станешъ надъ моей головой покуривать свои гадкія сигары, замтила мистриссъ Родонъ.

— Запахъ этихъ сигаръ когда-то нравился теб, Бекки, отвчалъ супругъ.

Бекки засмялась, ей всегда было весело.

— Въ ту пору, мой другъ, я стояла покамстъ на перепутьи своей жизни: какъ ты этого не понимаешь? сказала мистриссъ Родонъ, — пусть Родонъ детъ съ тобою, и ты можешь, если хочешь, дать ему сигару.

Но мистеръ Кроли не считалъ нужнымъ вооружать сигарой своего маленькаго сына, хотя сигара могла бы служить для него согрвательнымъ средствомъ въ зимнюю дорогу. Отецъ и компаньйонка Бриггсъ окутали мальчика шалями, и въ темное утро при свт фонарей гостинницы «Благо Коня», юный Родонъ бережно и почтительно вознесенъ былъ на кровлю дилижанса.

Это было первое путешествіе юнаго Родона въ то мсто, которое отецъ его продолжалъ до сихъ поръ называть своимъ домомъ. Съ восторгомъ увидлъ онъ первый разъ восходъ зимняго солнца, и вся дорога представляла для него перспективу безпрерывныхъ наслажденій. Отецъ обстоятельно и подробно отвчалъ на каждый вопрось сына, разсказывая, кому принадлежалъ такой-то паркъ, и кто жилъ въ большомъ бломъ дом, что виднлся на правой сторон. Мистриссъ Бекки между-тмъ сидла впутри кареты съ своей горничной, окутанняя соболями съ головы до ногъ, и окруженная флакончиками съ духами. Можно было подумать, что мистриссъ Родонъ еще ни разу не переносила всхъ этихъ трудностей поздки въ дилижанс, и ужь конечно никому не приходило въ голову, что лтъ за десять передъ этимъ, она, бдная гувернантка, принуждена была, въ дождливую погоду, взобраться на кровлю дилижанса, уступивъ свое мсто боле счастливому пассажиру.

Было уже опять темно, когда дилижансъ остановился въ Модбери. Маленькаго Родона разбудили и пересадили въ карету его дяди. Съ удивленіемъ смотрлъ онъ, какъ отворились большія желзныя ворота, и какъ наконецъ, мимо порубленныхъ деревьевъ въ парк, подъхала карета къ господскому дому, гд во всхъ окнахъ привтливо горли праздннчные огни, возвщавшіе приближеніе святокъ. Дверь въ галлерею была отворена, яркій огонь разведенъ былъ въ большомъ старинномъ камин, огромный коверъ покрывалъ черныя шахматныя плиты.

— Вотъ онъ, знаменитый турецкій коверъ, который бывало разстилали въ передней миледи, подумала Ребекка.

И черезъ минуту она цаловала леди Дженни. Сэръ Питгъ, съ приличною важностью, привтствовалъ свою невстку братскимъ поцалуемъ, но мистеръ Родонъ Кроли, пропитанный табачнымъ запахомъ, съ почтеніемъ отступилъ отъ леди Дженни, и ограничился только пожатіемъ ея руки. Дти леди Дженни выступили навстрчу своему кузену, и между-тмъ, какъ Матильда цаловала его въ губы, Питтъ Бинки Саутдаунъ, сынъ и наслдникъ, пытливо осматривалъ его со всхъ сторонъ, какъ маленькая собачка осматриваетъ большую.

Затмъ ласковая хозяйка отвела своихъ гостей въ чистыя и опрятныя комнаты, гд также во всхъ каминахъ разведенъ былъ великолпный огонь. Черезъ нсколько минутъ, Роза и Фіалка постучались въ двери будуара мистриссъ Родонъ, подъ предлогомъ быть для нея полезными при разбор дорожныхъ вещей; имъ хотлось на самомъ дл взглянуть на содержаніе картонокъ и ящичковъ, гд хранились траурныя платья мистриссъ Родонъ, изготовленныя по новйшей лондонской мод. Молодыя леди разсказали нашей героин, какъ обновился и повеселлъ ихъ праддовскій замокъ, какъ ухала отъ нихъ леди Саутдаунъ, и какимъ-образомъ Питтъ занялъ приличное мсто въ графств, какъ представитель одной изъ древнйшихъ фамилій. Затмъ раздался обденный звонокъ, и вс члены благороднаго семейства вошли въ столовую залу. Родонъ-младшій занялъ мсто подл своей тётки, добродушной хозяйки дома. Ребекка сла по правую сторону сэра Питта, который былъ необыкновенно внимателенъ и ласковъ къ своей невстк.

Юный Родонъ обнаружилъ превосходный аппетитъ, и велъ себя за столомъ, какъ истинный джентльменъ.

— Вотъ этакъ я люблю обдать, сказалъ Родя своей тётк, когда обдъ былъ конченъ, и сэръ Питтъ Кроли прочиталъ благодарственную молитву.

Юный Питтъ Бинки Саутдаунъ теперь представленъ всей компаніи, и посаженъ на высокомъ стул подл баронета, тогда-какъ маленькая Матильда сла подл матери, и завладла приготовленной для нея рюмкой вина.

— Мн нравится у васъ обдать, повторилъ Родонъ-младшій, заглядывая въ лицо своей тетки.

— Отчего же? спросила леди Дженни.

— Дома я обдаю на кухн, или съ миссъ Бриггсъ, отвчалъ Родонъ-младшій.

Мистриссъ Бекки не слыхала этого замчанія. Она разсыпалась, на другомъ конц стола, въ комплиментахъ баронету и любовалась на юнаго Питта Бинки, который, по ея словамъ, былъ первйшимъ чудомъ въ свт, и представлялъ своей фигурой поразительное сходство съ своимъ отцомъ. Слова Роди не дошли до ея слуха.

Какъ гостю, проводившему первый вечеръ между своими родственниками, Родону-младшему позволено было оставаться между членами семейства до окончанія чайной церемоніи, и онъ имлъ удовольствіе видть, какъ въ урочный часъ положили на столъ золотую книгу, и сэръ Питтъ прочиталъ напутствіе на сонъ грядущій передъ собравшимися слугами. Изумленный малютка первый разъ въ своей жизни сдлался внезапнымъ свидтелемъ такого церемоніала.