Базар житейской суеты. Часть 3
Шрифт:
И когда сэръ Питтъ осушилъ бутылку этого petit vin blanc, Ребекка подала ему руку и усадила его въ гостиной на соф подл камина. Одушевленный благороднйшимъ напиткомъ, великій дипломатъ далъ полную волю своему ораторскому таланту, и когда онъ говорилъ, Ребекка слушала его съ почтительнымъ вниманіемъ нжной и любящей сестры. Она сидла подл него и шила рубашку для своего прелестнаго малютки. Эта крошечная рубашечка выступала на сцену всякій разъ, какъ-скоро мистриссъ Родонъ чувствовала необходимость разыграть роль домовитой хозяйки, скромной и смиренной. Мы должны, впрочемъ, замтить, что маленькій Родя никогда не носилъ этой рубашки, такъ-какъ онъ слишкомъ выросъ, когда заботливая мамаша окончила работу.
Итакъ, мистриссъ Бекки слушала и говорила, шила и пла, леляла и ласкала своего драгоцннаго гостя, такъ-что сэръ Питтъ Кроли. вполн осчастливленный домашнимъ комфортомъ, возвращался каждый день, съ величайшею радостью, на Курцонскую улицу изъ грэиннскаго сквера, гд жили его юристы, которымъ надодалъ онъ своими длинными, предлинными рчами. Когда наконецъ, по окончаніи юридическихъ переговоровъ, надлежало снова отправиться на Королевину усадьбу, баронетъ почувствовалъ необыкновенно-тоскливое
«Она уважаетъ меня искренно, глубоко, думалъ баронетъ, и я конечно заслуживаю уваженія всякой женщины, способной понять и оцнить истинные таланты даровитаго мужчины. Но въ томъ-то и дло: много ли наберется женщинъ съ такимъ основательнымъ и проницательнымъ умомъ? Какое, напримръ, можно допустять сравненіе между леди Дженни и мистриссъ полковницей Родонъ?… Моя жена и глупа, и скучна невообразимо. Братъ Родонъ ужасно глупъ, и ему конечно въ голову не приходитъ, какое сокровище досталось въ его руки. Надобно сознаться, что судьба иной разъ бываетъ крайне прихотлива въ своихъ распоряженіяхъ.»
Мистриссъ Бекки, должно замтить, намекала сама насчетъ всхъ этихъ вещей, но съ такою деликатностью, что баронетъ не зналъ, гд, когда и по какимъ поводамъ.
Прежде чмъ они разстались, было ршено, что лондонскій домъ сэра Питта долженъ быть окончательно отдланъ къ будущему сезону, а между-тмъ, на святки, семейства обоихъ братьевъ еще разъ соединятся на Королевиной усадьб.
— Какъ это жаль, Бекки, что ты не ухитрилась выманить у него деньжонокъ! брюзгливо замтилъ мистеръ Родонъ своей супруг, когда они проводили баронета. Не мшало бы датъ что-нибудь старику Реггльсу, Посуди сама, хорошо ли будетъ, если онъ потеряетъ изъ-за насъ весъ свой капиталъ. Станется пожалуй и то, что онъ пуститъ другихъ жильцовъ. Право, Бекки, кому другому еще того, а старику Реггльсу слдовало бы заплатить хотя сколько-нибудь.
— Скажи ему, чтобъ подождалъ, отвчала Бекки. Скажи имъ всмъ, что расплата послдуетъ немедленно, какъ-скоро устроятся дла сэра Питта. Реггльсу можно дать какую-нибудь бездлицу. Вотъ, если хочетъ, билетъ, оставленный баронетомъ для нашего малютки.
Съ этвми словами она вынула изъ ридикюля и подала своему супругу банковый бжлетъ, подаренный великодушнымъ братомъ маленькому сыну и наслднику младшей отрасли фамиліи Кроли.
Но мистриссъ Бекки, если сказать правду, уже яредупредила нкоторымъ образомъ желаніе своего супруга, и пробовала, деликатно и тонко, подойдти къ его брату со стороны финансовыхъ обстоятельствъ. Къ несчастію однакожь, съ перваго раза увидла она, что ея попытки въ этомъ род не могутъ увнчаться вожделннымъ успхомъ. Уже при одномъ намек настснительныя обстоятельства, сэръ Питтъ Кроли чувствовалъ нкоторую неловкость и душевное безпокойство. Въ длинной и многосложной рчи объяснилъ онъ своей невстк, въ какомъ прескверномъ положеніи были его собственныя финансовыя дла, какъ фермеры не выплачивали своего годоваго оброка, какъ дорого стоили ему похороны старика, какая пропасть долговъ на Королевиной усадьб, и какъ много до сихъ поръ онъ принужденъ былъ забрать изъ капитальной суммы у банкировъ и своихъ агентовъ. Въ заключеніе этой рчи, сэръ Питтъ вынулъ изъ бумажника банковый билетъ для маленъкаго Роди.
Баронетъ догадывался безъ всякаго сомннія, какъ бденъ его братъ. Дипломатъ холодный, опытный и разсчетливый, онъ видлъ, конечно, что семейство Родона не имло никакого опредленнаго дохода, и было ему извстно, что потребна значительная сумма для содержанія въ столиц комфортэбльнаго дома и приличнаго экипажа съ лошадьми. Ктому же, сэръ Питтъ Кроли зналъ очень хорошо, что онъ завладлъ, или правильне, присвоилъ себ деньги, которыя, по всмъ соображеніямъ и разсчетамъ житейской философіи, должны были перейдти къ его младшему брату. Очень вроятно, что внутренній голосъ увщевалъ его быть справедливымъ въ отношеніи къ родственникамъ, обднвшимъ вслдствіе его дипломатической стратагемы. Человкъ честный и правдивый, понимавшій свои нравственныя обязанности къ ближнимъ, счастливый владлецъ праддовскаго помстья и наслдникъ богатой тётки, не могъ не догадываться, что онъ, собственно говоря, былъ нравственнымъ кредиторомъ брата своего Родона.
На столбцахъ газеты «Times» случается повременамъ читать довольно странныя объявленія, гд канцлеръ государственнаго казначейства доводитъ до свднія почтеннйшей публики, что такой-то, примромъ сказать, А. Б. выплачиваетъ, кому слдуетъ, пятьдесятъ фунтовъ стерлинговъ британскою монетою, или, такой-то мистеръ Н. T, сознавая себя нравственнымъ должникомъ въ отношеніи къ такомуто господину, съ благодарностію отсылаетъ ему десять фунтовъ. Легко станется, что объявленія этого рода приводятъ въ трогательное умиленіе профановъ, непонимающихъ настоящаго принципа житейской философіи, но канцлеръ, печатающій объявленіе, и прозорливый читатель превосходно знаютъ, что вышеуноминутый А. Б., или, вышерченный мистеръ Н. Т. выплачиваютъ собственно ничтожную сумму въ сравненіи съ той, которую они должны на самомъ дл. Общій и притомъ врнйшій выводъ здсь тотъ, что господинъ, отсылающій своему нравственному заимодавцу двадцатифунтовый билетъ, непремнно долженъ ему сотни или тысячи фунтовъ. Такъ по крайней мр думаю я всякій разъ, когда вижу въ печати канцлерскія объявленія отъ имени всхъ этихъ господъ. И нтъ для меня ни малйшаго соиннія, что великодушное награжденіе Питта младшему брату составляло самый ничтожный дивидендъ изъ капитальной суммы, которую, въ сущности, онъ долженъ былъ Родону. Чему тутъ удивляться? Не вс конечно способны и къ этому великодушію. Разлука съ деньгами есть жертва, превышающая силы такъ-называемыхъ добропорядочныхъ людей, и едва-ли найдется на свт человкъ,
который бы, подавая ближнему пять фунтовъ, не считалъ себя удивительно великодушнымъ. Отъявленный мотъ нердко протягиваетъ свою щедрую руку не изъ внутренняго самонаслажденія при облегченіи нуждъ ближняго, но единственно потому, что ему пріятно промотать лишнюю копейку. Онъ не отказываетъ себ ни въ какомъ наслажденіи: ни въ оперной лож, ни въ блестящемъ экипаж, ни въ роскошномъ обд, ни даже въ удовольствіи бросить зажмуря глаза пятифунтовый билетъ. Но человкъ разсчетливый и бережливый, непривыкшій имть на себ долговъ, отворачивается отъ нищаго, торгуется съ извощикомъ изъ-за пенни, и не думаетъ о помощи своей бдной родн; въ комъ, спрашивается, больше эгоизма изъ этихъ двухъ человкъ? Оба они чуть-ли не равны между собой, и деньги только имютъ различную цнность въ ихъ глазахъ.Питтъ Кроли думалъ великодушно, что на немъ лежитъ обязанность помочь какъ-нибудь своему младшему брату, а потомъ, приходила ему въ голову и другая мысль, что не мшаетъ объ этомъ подумать когда-нибудь на досуг въ другое время.
Мистриссъ Бекки не принадлежала къ числу женщинъ, разсчитывающихъ на большія пожертвованія со стороны своихъ ближнихъ, и она совершенно довольна была тмъ, что уже сдлалъ для нея Питтъ Кроли. Представитель джентльменской фамиліи торжественно призналъ ее своей родственницей: чего же больше для урожденной Бекки Шарпъ? Если Питтъ не удлилъ ей частицы земныхъ благъ, то еще не слдуетъ отчаяваться, онъ будетъ для нея полезенъ рано или поздно. Не получивъ отъ него денегъ, она пріобрла по крайней мр то, что, по своей цнности, равносильно деньгамъ: кредитъ. Старикъ Реггльсъ совершенно успокоился перспективой дружелюбнаго соединенія двухъ братьевъ, небольшой уплатой по его счету, и общаніемъ значительной суммы, которая, въ скоромъ вренени, будетъ для него ассигнована изъ запаснаго капитала. Миссъ Бриггсъ исправно получила свой рождественскій дивидендъ, и Бекки вручила ей эту крошечную сумму съ тою лучезарною радостію, какъ-будто въ хозяйственномъ ея казначейств хранились груды золота и серебра. Этого мало. Ребекка, по довренности, сказала своей компаньйонк, что она совтовалась съ сэромъ Питтомъ, какъ бы выгодне помстить куда-нибудь остальной капиталъ миссъ Бриггсъ. Оказалось по ея словамъ, что сэръ Питтъ, богатый и разсчетливый, какъ первйшій банкиръ въ мір, принялъ живйшее участіе въ судьб миссъ Бриггсъ, соединенной, съ незапамятныхъ временъ, тснйшими и благороднйшими узами съ его семействомъ. Передъ отъздомъ изъ Лондона, саръ Питтъ деликатно далъ замтить, чтобъ Бриггсъ держала подъ руками свой капиталъ, такъ, чтобъ при первомъ случа, открылась для нея возможность купить выгоднйшія акціи, которыя баронетъ имлъ для нея въ виду. Такъ говарила Ребекка, и бдная миссъ Бриггсъ не знала, чмъ и какъ выразить свою благодарность сэру Питту. Его вниманіе было тмъ великодушне, что оно совершилось неожиданно, и хотя до этой поры, простодушной женщин никогда не приходило въ голову вынимать своихъ денегъ изъ ломбарда, однакожь теперь она общалась немедленно послать за своимъ нотаріусомъ, и принять надежныя мры, чтобъ капиталъ, на всякой случай, всегда былъ подъ ея руками. И преисполненная чувствомъ безпредльной благодарности къ доброй Ребекк и великодушному своему благодтелю, Родону Кроли, миссъ Бриггсъ немедленно отправиласъ ка рынокъ и потратила большую часть своего полугодичнаго дивиденда на покупку чернаго бархатнаго платьица для малютки Родона, который, скажемъ мимоходомъ, уже слишкомъ выросъ изъ этой безхарактерной одежды, назначаемой безразлично для дтей обоихъ половъ; мальчикъ взрослый и высокій, онъ нуждался теперь въ панталонахъ и мужской куртк.
Это былъ прекрасный мальчикъ съ голубыми глазами и курчавыми русыми волосами, немного неуклюжій по походк и осанк своей, но великодушный и мягкосердечный. Онъ любилъ всхъ безъ исключениія, кто былъ добръ и ласковъ къ нему, любилъ своего пони и лорда Саутдауна, подарившаго ему эту лошадку (онъ краснлъ всякій разъ, когда приходшіось ему видть этого великодушнаго нобльмэна), любилъ грума, который ухаживалъ за пони, кухарку Молли, набивавшую на ночь его мозгъ фантастическими сказаніями о духахъ, и начинявшую его желудокъ сладкими лакомствами посл обда, любилъ компаньйонку Бриггсъ, надъ которой иногда подтрунивалъ изподтишка; но больше всхъ любилъ отца, который въ свою очередь питалъ необыкновенную привязанность къ малютк Род. Теперь, когда было ему около восьми лтъ, сердечныя наклонности его выяснились и опредлились. Прекрасное видніе блестящей мама, съ нкотораго времени, исчезло. Впродолженіе послднихъ двухъ лтъ Ребекка почти не говорила съ сыномъ. Она не любила его. У него были корь и коклюшъ. Онъ надолъ ей. Однажды онъ выбрался потихоньку изъ своихъ верхнихъ областей, и остановился на площадк передъ лстницей, привлеченный сюда звуками голоса своей матери, распвавшей новйшіе романсы лорду Стейну. Вдругъ дверь гостиной отворилась, и маленькій лазутчикъ, забывшійся подъ музыкальную мелодію, былъ открытъ.
Дв громкія пощечины служили юному Родону достойнымъ наказаніемъ за нескромное любопытство. Лордъ Стейнъ, свидтель этого безъискуственнаго обнаруженія характера мистриссъ Бекки, захохоталъ. Горемычный Родя, подавляемый душевною тоской, побжалъ на кухню искать утшенія въ обществ своихъ друзей.
— Вдь я не оттого, что больно, всхлипывалъ маленькій Родонъ, — только… только…
Слезы и рыданія заглушили недоконченную мысль. Было ясно, что сердце малютки обливалось кровью.
— Почему жь я не могу слушать, какъ она поетъ? Почему бы ей не сптъ что-нибудь и для меня? Вдь поетъ же она этому плшивому джентльмену съ большими клыками.
Эти и другія подобныя восклицанія поминутно вырывались изъ устъ огорченнаго малютки. Кухарка носмотрла на горничную, горничная взглянула на лакея, и великій инквизиціонный приговоръ кухоннаго комитета былъ въ эту минуту окончательно произнесенъ надъ мистриссъ Бекки.
Посл этого событія, равнодушіе матери превратилось почти въ ненависть, и сознаніе того, что въ дом у нея былъ сынъ, послужило для мистриссъ Бекки какимъ-то страннымъ и болзненнымъ упрекомъ. Одинъ взглядъ на малютку безпокоилъ ее и тревожилъ. Страхъ, сомннія и невольное чувство антипатіи заронились мало-по-малу въ душу юнаго Родона. Мать и сынъ были нравственно разъединены съ той минуты, какъ незаслуженный ударъ поразилъ дтскую щеку.