Базар житейской суеты. Часть 3

* * *

Впродолженіе кратковременнаго владычества баронета, прародительскій домъ значительно измнился къ лучшему, и мистриссъ Бекки нашла его очаровательнымъ во всхъ отношеніяхъ: такъ по крайней мр она выразила свое мнніе сэру Питту. Что касается до маленькаго Родона, гулявшаго съ дтьми, ему показалось, что онъ видитъ на каждомъ шагу чудеса волшебнаго искусства. Были тутъ длинныя галлереи и старинныя парадныя спальни; картины и старинный фарфоръ; панцыри и шлемы. Были тутъ комнаты, гд умеръ ддушка, и проводники юнаго Родона проходили мимо ихъ съ испуганными лицами. «Что это за ддушка?» спросилъ Родя. И дти разсказали ему, что это былъ старый, старый человкъ, любившій кататься по саду въ большихъ креслахъ, которыя стоятъ теперь вонъ тамъ, въ сара, безъ всякаго употребленія, съ той поры, какъ ддушка укатился вонъ туда, подъ мводы церкви, которой шпицъ ярко проглядывалъ черезъ верхушки деревьевъ парка.

Братья употребили нсколько дней сряду на обозрніе улучшеній, произведенныхъ геніемъ и экономіею сэра Питта. Они гуляли пшкомъ, или здили верхомъ, продолжая неутомио бесдовать о разныхъ интересныхъ предметахъ. Питтъ, при каждомъ случа, старался внушить и растолковать Родону, какихъ громадныхъ суммъ стоили ему вс эти улучшенія и поправки.

— Кто бы могъ подумать, что богатйшій помщикъ въ цломъ графств нуждался иногда — и сильно нуждался, въ какихъ-нибудь двадцати фунтахъ! говорилъ сэръ Питтъ Кроли, — однакожь это такъ. Вотъ, напримръ, эта швейцарская каморка, продолжалъ сэръ Питтъ, смиренно указывая на нее своею бамбуковою тростью, — я могу заплатить за вя перестройку не прежд какъ въ половин января, когда получу свои полугодовые дивиденды.

— Неужьто? спросилъ изумленный Родонъ.

— Честное слово, подтвердилъ баронетъ.

— Ну, до той поры я могу пожалуй судить тебя, отвчалъ мистеръ Кроли довольно жалобнымъ тономъ.

И они пошли осматривать возобновленную каморку, гд былъ высченъ изъ камня новый фамильный гербъ. Здсь, съ запамятныхъ временъ, обитала древняя старуха, мистриссъ Локкъ, имвшая надзоръ за главными воротами замка. Теперь были въ ея домик и плотная дверь, и крпкая кровля, и стекла въ оконныхъ рамахъ. Всхъ этихъ удобствъ не видала она нсколько десятковъ лтъ.

ГЛАВА XLIV Между Гемпширомъ и Лондономъ

Дятельность сэра Питта Кроли не ограничилась только перестройкой и возобновленіемъ полуразрушившихся стнъ и заборовъ на Королевиной усадьб. Какъ человкъ вполн благоразумный, онъ ршился вновь пересоздать обветшалую популярность своего дома, задлать щели и пріостановить развалины, угрожавшіе паденіемъ репутаціи древняго и почетнаго имени господъ Кроли. Вскор посл смерти отца, молодой баронетъ былъ выбранъ въ представители всего круга, и сдлался областнымъ судьею. Какъ членъ парламента, магнатъ Гемпшира и глава древнйщей фамиліи, сэръ Питтъ Кроли считалъ своей обязанностью выставлять себя съ блестящей стороны передъ всею публикою графства. Онъ подписывался на значительныя суммы въ пользу благотворительныхъ заведеній, неутомимо длалъ визиты окружнымъ помщикамъ, и принялъ вс возможныя мры, чтобъ занять въ Гемпшир, а впослдствіи во всей Англіи, то блистательное мсто, на которое, какъ ему казалось, онъ имлъ полное право по своимъ огромнымъ талантамъ. Леди Дженни получила приказаніе вступить въ дружескіе сношенія съ Фуддельстонами-Гуддельстонами, Вапсготами и другими славными фамиліями окрестныхъ баронетовъ. Великолпныя коляски и кареты безпрестанно възжали теперь въ паркъ Королевиной усадьбы, и многочисленная публика весьма часто присутствовала на парадныхъ обдахъ древняго замка (обды были очень хороши, и это могло служить доказательствомъ, что леди Дженни не имла за кухней непосредственнаго надзора). Сэръ Питтъ и супруга его не лнились отдавать визиты, и готовы были скакать за цлыя десятки миль, несмотря не на какую бурю и ненастье. Никакъ нельзя сказать, чтобъ сэръ Питтъ чувствовалъ особую наклонность къ свтскимъ наслажденіямъ — былъ онъ человкъ строгой жизни, желудокъ имлъ слабый, здоровье дряхлое, но тмъ не мене, быть гостепріимнымъ и снисходительнымъ считалъ онъ неизбежною принадлежностью всякаго джентльмена съ его именемъ и титуломъ. Нердко, посл длинныхъ и скучныхъ обдовъ, онъ чувствовалъ ужасную боль въ голов, не думая однакожь отказаться отъ вторичныхъ приглашеній, исполненіе которыхъ счіталъ своимъ тяжкимъ, но непремннымъ долгомъ. Онъ разсуждалъ съ знакомыми помщиками о жатв и посвахъ, о политик и хлбныхъ законахъ. Съ большимъ жаромъ говорилъ онъ о браконьерахъ, и доказывалъ, что необходимо принять противъ нихъ самыя строгія мры, хотя въ прежнія времена былъ онъ совершенно равнодушенъ къ этой стать, и смотрлъ, зажмуря глаза, на похищеніе дичи изъ чужихъ лсовъ. Сэръ Питтъ не охотился никогда: онъ не былъ спортсменомъ и кабинетная его дятельность была посвящена искусствамъ и наукамъ, но онъ полагалъ, что всякій разсудительный джентльменъ долженъ содйствовать къ распространенію въ графств превосходной породы лошадей, и что не мшаетъ также заманивать въ свои лса хорошихъ лисицъ. Если когда-нибудь сэру Гуддельстону-Фуддельстону случится, по старой привычк, завернуть съ своимм собаками на поля Королевиной усадьбы, сэръ Питтъ всегда будетъ радъ видть у себя сэра Гуддельстона-Фуддельстона и джентльменовъ его охоты. Прежняя страстишка баронета заводить методическія сходбища и болтать на нихъ всякій вздору, теперь почти совсмъ потухла, къ великому огорченію леди Саутдаунъ, увидшей въ своемъ зят совершенно погибшаго человка. Ученые люди изъ Винчестера, принадлежавшіе къ англійской церкви, довольно часто собирались на Королевиной усадьб, и съ нкоторыми изъ нихъ сэръ Питтъ частенько игралъ въ карты. Эта безпутная забава приводила въ отчаяніе леди Саутдаунъ, но она вовсе отступилась отъ зятя, когда въ одинъ прекрасный вечеръ, по возвращеніи изъ Винчестера, баронетъ извстилъ молодыхъ леди, что въ будушемъ году онъ станетъ, съ ними, по всей вроятности, здить на гемпширскіе балы. Роза и Фіалка пришли въ восторгъ отъ этой всти. Леди Дженни, какъ почтительная жена, безусловно подчинилась этому распоряженію, и быть-можетъ радовалась перспектив публичныхъ увеселеній. Вдовствующая леди Саутдаунъ изобразила самыми мрачными красками поведеніе заблудшаго Питта въ письм къ своей дочери, знаменитой сочинительниц «Слпой Прачки». И такъ-какъ брайтонскій домъ ея стоялъ въ эту пору безъ жильцовъ, то она немедленно отправилась туда лечить свою хандру живительнымъ вліяніемъ морской стихіи.

Отсутствіе леди Саутдаунъ ничуть не разстроило обыкновеннаго хода длъ на Королевиной усадьб. Молодыя леди и маленькія дти были даже рады, что освободились наконецъ отъ этихъ гадкихъ микстуръ и психологическихъ наставленій. Можно съ нкоторою основательностью предположить, что Ребекка, при этомъ второмъ визит въ замокъ своихъ предковъ, не слишкомъ огорчилась отсутствіемъ леди съ медицинскимъ норовомъ и раздирательными порывами эстетически-умозрительнаго свойства. Это однакожь не помшало ей написать къ святкамъ поздравительное письмо, гд она почтительно рекомендовала себя милостивому вниманію леди Саутдаунъ, припоминала съ благодарностію ея наставительную бесду и спасительяую микстуру, и въ заключеніе объявляла, что вс предметы на Королевиной усадьб возобновляютъ въ ея воображеніи почтенный образъ вдовствующей леди.

Мы обязаны, по долгу справедливости, замтить, что настоящею популярностію и радикальнымъ измненіемъ своего поведенія сэръ Питтъ Кроли одолженъ отчасти совтамъ этой хитрой маленькой леди, проживающей на Курцонской улиц.

— И вы хотите остаться баронетомъ, соглашаетесь включить себя въ разрядъ скромныхъ сельскихъ джентльменовъ, ни больше ни меньше! говоряла Ребекка, когда баронетъ гостилъ у нея въ Лондон,— нтъ, сэръ Питтъ Кроли, я знаю васъ лучше, чмъ вы думаете. Извстны мн и ваши таланты, и ваше честолюбіе, сэръ. Напрасно вы стараетесь укрыться отъ меня: я вижу васъ насквозь, милостивый государь. Памфлетъ вашъ «О солод«я показывала недавно лорду Стейну; онъ уже читалъ его, и сказалъ мн, что весь Кабинетъ считаетъ это произведеніе образцовымъ въ своемъ род. Министерство смотритъ на васъ открытыми глазами, и я понимаю, чего вы добиваетесь, сэръ Питтъ Кроли. Вы хотите играть блистательную роль въ Парламент, и будете играть, потому-что всмъ и каждому извстенъ вашъ ораторскій талантъ. Никто, можетъ-быть, во всей Англіи не владетъ такимъ даромъ слова, и Оксфордскій университетъ до сихъ поръ помнитъ ваши рчи. Вы хотите быть членомъ, избраннымъ отъ всего графства, и господствовать надъ всми частными мнніями, имя заране на своей сторон голоса всего Гемпшира. Вы хотите наконецъ сдлаться барономъ Кроли изъ Королевиной усадьбы, и вы сдлаетесь барономъ, прежде чмъ закроете свои глаза. Все это я вижу, милостивый государь. Я читаю въ вашемъ сердц, и для меня не существуетъ тайнъ вашей души, сэръ Питтъ. Еслибъ мужъ мой, при вашей фамиліи, владлъ по крайней мр десятою долею вашихъ талантовъ, я съумла бы сдлаться достойною такого мужа; но… но довольно, мн кажется, и того, что я ваша родственница, добавила Ребекка улыбаясь. Бдной женщин конечно нечего тутъ… впрочемъ, какъ знать? И мышка иной разъ можетъ пригодиться льву.

Питтъ Кроли былъ озадаченъ и приведенъ въ самое восторженное состояніе этой рчью,

— Какъ понимаетъ меня эта женщина, Боже мой, какъ она понимаетъ! восклицалъ сэръ Питтъ, — леди Дженни, при всхъ моихъ усиліяхъ, никогда не могла прочесть моего памфлета. Ей и въ голову не приходитъ, что въ груди ея мужа кипятъ благородныя страсти. Она не подозрваетъ во мн присутствія высшаго таланта… А! Такъ въ Оксфорд помнятъ еще мои ораторскія рчи? Разбойникн! Теперь, когда я начинаю представлять свое боро (borough), и могу быть выбраннымъ въ Парламентъ отъ всего графства, они начинаккгъ припоминать меня мало-по-малу! А давно ли этотъ самый лордъ Стейнъ не хотлъ на меня и смотрть?.. Теперь вспомнили, наконецъ, что есть между ними Питтъ, славный Питтъ Кроли. Но вдь я все тотъ же теперь, какимъ былъ въ ту пору, когда презиралъ меня этотъ народъ. Перемнились только обстоятельства, представился благопріятный случай, и я покажу имъ, какъ надобно дйствовать, писать и говорить. Никто не зналъ Ахиллеса, пока не препоясали его воинственнымъ мечемъ. Въ моихъ рукахъ этотъ мечъ, и свтъ еще будетъ имть время услышать о Питт Кроли.

Вотъ почему этотъ хитрый дипломатъ вдругъ оставилъ свои методическія сходки, и сдлался гостепріимнымъ и ласковымъ со всми, почему онъ подписывался на огромныя суммы въ пользу благотворительныхъ учрежденій, оказывалъ на всхъ базарахъ дружелюбное расположеніе ко всмъ фермерамъ, и заинтересовался вообще всми областными длами. Вотъ почему, наконецъ, джентльменскій замокъ на Королевиной усадьб торжествуетъ самыя веселыя святки, какихъ не бывало тамъ впродолженіе многихъ десятковъ лтъ.

Въ первый день Рождества происходило великое фамильное собраніе. Весь Пасторатъ обдалъ въ замк. Ребекка была откровенна и любезна съ мистриссъ Бьютъ, какъ-будто между ними вчно существовала задушевная дружба. Она разсыпалась въ комлиментахъ милымъ двицамъ Пастората, и удивлялась ихъ необыкновеннымъ успхамь въ музыкальномъ искусств. По ея усердной просьб, двицы должны были повторить нсколько разъ замчательный дуэтъ изъ большой нотной книги, которую братъ ихъ, Джемсъ, принужденъ былъ притащить подъ мышкой изъ Пастората для этой самой цли. Мистриссъ Бьютъ, изъ соблюденія приличій, поневол обходилась почтительно съ хитрой искательницей приключеній и только дома, наедин съ дочерьми, давала полный разгулъ своему языку, и удивлялась преимущественно нелпой благосклонности, съ какою сэръ Питтъ смотрлъ на свою невстку. Но откровенный Джемсъ, сидвшій за столомъ подл Ребекки, объявилъ, что она козырь, и вс члены пасторскаго семейства согласились единодушно, что маленькій Родонъ — превосходный мальчикъ. Быть-можетъ они уважали въ малютк будущаго баронета, потому-что между нимъ и этимъ титуломъ стоялъ только блдный и чахлый Питтъ Бинки Саутдаунъ.

Дти вскор подружились какъ-нельзя больше. Питтъ Бинки былъ слишкомъ малъ для игры съ такимъ огромнымъ козыремъ, каковъ былъ Родонъ-младшій, а Матильда, какъ двочка, не могла вступить въ состязаніе съ юнымъ восьмилтнимъ джентльменомъ, который скоро будетъ носить куртку и панталоны. По этому Родонъ взялъ и брата, и сестру, подъ свою безконтрольную команду, и они всюду слдовали за нимъ съ великимъ уваженіемъ всякой разъ, какъ онъ снисходительно предлагалъ имъ какую-нибудь игру. Его удовольствіе и счастіе въ этой деревенской жизни были безграничны. Огородъ доставлялъ ему высокое наслажденіе, цвтникъ умренное, но голуби и цыплята, такъ же какъ лошади и жеребята, служили для него неисчерпаемымъ источникомъ всякихъ радостей и утхъ. Онъ никакъ не позволялъ себя цаловать двицамъ Кроли, и только леди Дженни могла обнимать его безъ всякихъ препятствій. Иосл обда, когда дамы уходили къ себ въ гостиную наверхъ, оставляя джентльменовъ въ столовой за бутылками кларета, маленькій Роденъ всегда садился подл тётушки Дженни, избгая чести быть подл своей прекрасной мама.

Отъ проницательныхъ глазъ мистриссъ Бекки не могло ускользнутъ, что материнская нжность была въ мод на Королевиной усадьб. На этомъ основаніи, однажды вечеромъ, въ присутствіи всей компаніи, она подозвала къ себ юнаго Родона, нагнулась и поцаловала его. Малютка, посл этой продлки, посмотрлъ на нее во вс глаза, покраснлъ и задрожалъ, какъ это обыкновенно съ нимъ случалось посл испуга.

— Мама, сказалъ онъ, дома вы никогда не цалуете меня.

Послдовало общее молчаніе. Дамы переглянулись. Въ глазахъ Бекки запрыгалъ огонёкъ неизвстно какого чувства.

Родонъ-старшій очень любилъ свою невстку за ея вниманіе къ его сьшу. Леди Дженни и мистриссъ Бекки, повидимому, уже не чувствовали особеннаго влеченія другъ къ другу, какъ въ тотъ первый визитъ, когда Ребекка заискивала благосклонносгъ миледи. Эти дв нескромныя рчи малютки возбудили нкоторую холодность въ сердц простодушной хозяйки. Быть-можетъ не совсмъ ей нравилось и то, что сэръ Питтъ былъ уже черезчуръ внимателенъ къ Ребекк.

Но Родонъ-младшій, какъ прилично его возрасту, любилъ больше общество мужчинъ, чмъ женщинъ, и никогда не уставалъ сопровождать своего отца въ конюшню, куда полковникъ уходилъ курить свою сигару. Джемсъ, пасторскій сынокъ, нердко принималъ участіе какъ въ этой, такъ и въ другихъ забавахъ своего кузена. Онъ и егерь баронета издавна были въ пріятельскихъ сношеніяхъ, такъ-какъ оба они питали одинаковую приверженность къ собакамъ, и мннія ихъ насчетъ этихъ животныхъ всегда были единогласны. Однажды мистеръ Джемсъ, полковникъ и Горнъ, егерь, пошли охотиться за фазанами, и взяли съ собою маленькаго Родона. Это была удивительная потха. Въ другое достопамятное утро, эти же четыре джентльмена отправились на гумно бить крысъ, и выполнили это предпріятіе съ блистательнымъ успхомъ. Поднявъ дубины, и притаивъ дыханіе, они остановились у риги подл нижнихъ оконечностей двухъ проточныхъ трубъ, куда сверху, въ противоположные концы, впущены были африканскіе хорьки, которымъ поручено было растревожить преслдуемыхъ животныхъ. Маленькія собачки, отлично выдрессированныя для этой забавы, стояли безъ движенія на трехъ лапкахъ, расширивъ ноздри, и прислушиваясь къ визжанію крысъ. Доведенныя наконецъ до послдней крайности, преслдуемыя животныя, съ отчаянною смлостію, повыскочили на землю, и это послужило сигналомъ къ нападенію на нихъ. Джемсова собачка, именуемая Клещъ, схватила одну крысу, егерь растерзалъ другую, маленькій Родя, еще не совсмъ опытный въ искусств нападенія, поднялъ дубину выше своей головы, и ударилъ со всего размаха бднаго хорька, вмсто крысы, которая спаслась благополучно отъ преслдованія своихъ враговъ. Несмотря на этотъ промахъ, Родя положительно былъ того мннія, что ничего не можетъ быть благородне этой забавы.