Базар житейской суеты. Часть 4

— Она просила васъ ужинать? сказалъ капитанъ Макмурдо.

— Посл оперы. Вотъ ея записка… позвольте… да… нтъ, это другая бумага… я полагалъ, что она со мной; ну, да это все равно: увряю васъ честнымъ словомъ джентльмена въ дйствительности факта. Еслибы пошли — головная боль мистриссъ Венгемъ помшала этому визиту; она страдаетъ очень часто, особенно въ весеннее время — такъ, еслибы мы пришли, говорю я, и вы застали насъ по возвращеніи домой, не было бы тогда никакой ссоры, никакихъ обидъ, никакихъ подозрній. А теперь? Боже мой, какія страшныя послдствія отъ такой ничтожной причины! изъ-за мигрени моей жены подвергается опасности жизнь двухъ честнйшихъ, благороднйшихъ людей, и погружаются въ глубокую печаль дв древнйшія и знатнйшія фамиліи во всей Англіи!

Макмурдо посмотрлъ на своего пріятеля съ видомъ человка, поставленнаго въ совершенный тупикъ. Родонъ скрежеталъ зубами при мысли, что жертва ускользаетъ изъ его рукъ. Онъ не врилъ ни одному слову во всей этой исторіи, и, однакожь, какъ прикажете опровергать ее?

Между-тмъ рчь мистера Венгема продолжала изливаться быстрйшимъ потокомъ, къ чести ораторскаго таланта, неоднократно обнаруженнаго имъ въ засданіяхъ Верхняго Парламента.

— Больше часу просидлъ я у постели страждущаго старца, и всми силами убждалъ его, уговаривалъ, умолялъ, отказаться отъ намренія посылать къ вамъ этотъ роковой вызовъ. Я объяснилъ и доказалъ, что обстоятельства, въ самомъ дл, могли показаться довольно подозрительными съ перваго взгляда. Я признался, что многіе, на вашемъ мст, были бы введены въ это роковое заблужденіе, и старался доказать, что человкъ, одержимый припадками ревности, дйствуетъ какъ помшанный; его, даже въ юридическомъ смысл, должно считать не иначе, какъ съумасшедшимъ. Дуэль между вами была бы въ высшей степепи непріятною для всхъ сторонъ, и притомъ вы, лордъ Стейнъ, не имете никакого права рисковать своей жизнью въ такія преклонныя лта, когда, можно сказать, дни ваши сочтены, и каждая минута ваша драгоцнна для отечесгва. Что скажетъ милордъ Бумбумбумъ? Что станутъ говорить въ большомъ свт? Не хорошо, очень не хорошо. Пусть вы невинны, но все же безразсудная толпа наброситъ невыгодную тнь на вашу незапятнанную репутацію. Таковы ужь ныньче времена, и таковы нравы. И вотъ такимъ-то способомъ, миломтивые государи, мн удалось, наконецъ, уговорить его не посылать этого бдственнаго вызова.

— Не врю я ни одному слову во всей этой басн, сказалъ Родонъ, выведенный наконецъ изъ себя. Все это чистйшая ложь, и вы, мистеръ Венгемъ, первый въ ней соучастникъ. Если онъ не вызываетъ, можете его уврить, что вызовъ этотъ послдуетъ отъ меня.

Мистеръ Венгемъ поблднлъ смертельно при этомъ неожиданномъ оборот дла, и пугливо посмотрлъ на дверь.

Но тутъ, къ счастью, явился на выручку самъ капитанъ Макмурдо. Этотъ джентльменъ гнвно поднялся съ своего мста, и безъ церемоніи сказалъ полковнику Родону, чтобы онъ прикусилъ себ языкъ,

— Ты поручилъ мн это дло, и, стало-быть, твоя обязанность — слушаться меня, а не распоряжаться, какъ теб вздумается. Ты не имешь никакого права обижать моего почтеннаго друга, и вы, мистеръ Венгемъ, можете, если вамъ угодно, потребовать отъ него удовлетворенія. Что жь касается до вызова лорду Стейну, то ужь, прошу извинить: посылай съ нимъ кого хочешь, а я не пойду. Ищи себ другаго секунданта. Чортъ побери совсмъ: мы отколотили, съ нами объясняются, и мы еще ломаемся! Это изъ рукъ вонъ. Если милордъ соглашается сидть смирно, не шевелись и ты. А что касается до этого дла… относительно мистриссъ Кроли, объявляю теб, дружище, я совершенію согласенъ съ мистеромъ Венгемомъ, что она чиста и непорочна, какъ голубица. Ты вспылилъ безъ всякаго повода, и не доказалъ ничего. Наконецъ, другъ ты мой любезный, надобно быть совершеннымъ глупцомъ, чтобы не принять этого мста, которое теб предлагаютъ. Нечего отказываться отъ счастья, если оно само въ ротъ лзетъ.

— Капитанъ Макмурдо! вы говорите, какъ умнйшій человкъ въ мір, вскричалъ мистеръ Венгемъ, у котораго, при этой выходк, какъ-будто гора свалилась съ плечь. Я съ своей стороны забываю все, что сказалъ противъ меня полковникъ Кроли въ минуту неестественнаго раздраженія.

— Ужь, конечно, вы забудете, сказалъ Родонъ съ презрительной насмшкой.

— Типунъ бы теб на языкъ, мой милый, возразилъ Макмурдо добродушнымъ тономъ. Мистеръ Венгемъ человкъ смирный, не забіяка, какъ мы съ тобой, и притомъ, онъ совершенно правъ.

— Само-собою, господа, что все это дло должью быть предано глубочайшему забвенію, сказалъ агентъ маркиза Стейна. Пустъ оно умолкнетъ, погребено будетъ, запечатано, какъ выразился одинъ знакомый мн ораторъ. Ни одинъ звукъ изъ этой тайны не перелетитъ за порогъ этого дома. Я говорю это сколько изъ интересовъ моего друга, столько же для пользы и счастья самого полковника Кроли, который съ непонятнымъ ожесточеніемъ и упорствомъ продолжаетъ считать меня своимъ врагомъ.

— Лордъ Стейнъ, думать надобно, не заикнется объ этой исторіи, замтилъ капитанъ Макмурдо, — да и намъ болтать не кстати. Дло, сказать правду, не совсмъ красивое, и, разумется, чмъ меньше говорить объ этомъ, тмъ лучше. Конецъ нашимъ переговорамъ. Поколотили-то собственно васъ, а не насъ, и если вы довольны, такъ мы и подавно!

Мистеръ Венгемъ раскланялся, и взялъ шляпу. Капитанъ Макмурдо вышелъ на минуту съ нимъ изъ-за дверей, оставивъ Родона одного. Когда дверь за ними затворилась, веселое лицо капитана приняло какое-то странное выраженіе, близкое къ презрителъной насмшк.

— Вы, кажется, не привыкли затрудняться какими-нибудь бездлицами, мистеръ Венгемъ, сказалъ онъ.

— Вы мн льстите, капитанъ Макмурдо, съ улыбкой отвчалъ агентъ милорда. Однакожь, право, я сказалъ по чистой совсти, что мистриссъ Кроли просила насъ ужинать посл оперы.

— Разумется. И вы бы, вроятно, поужинали, еслибы не мигрень мистриссъ Венгемъ. Дло, однакожь, вотъ въ чемъ: у меня хранится тысяча-фунтовый билетъ, который я намренъ передать вамъ для доставленія лорду Стейну, если вы потрудитесь дать росписку въ полученіи. Кроли не станетъ драться; но все же лучше спровадить эти денежки по принадлежпости.

— Все это ошибка, недоразумніе, поврьте мн, почтеннйшій, сказалъ Венгемъ съ видомъ совершеннйшей невинности.

И сопровождаемый капитаномъ, онъ началъ спускаться съ лстничныхъ ступеней въ ту минуту, какъ сэръ Питтъ собирался взойдти наверхъ. Макмурдо былъ нсколько знакомъ съ этимъ джентльменомъ. Оставивъ своего спутника, и сопровождая сэра Питта, онъ намекнулъ ему по довренности, что дло относителъно дуэли, благодаря его содйствію, замялось кое-какъ, и онъ не допустилъ полковника до драки.

Это извстіе произвело, повидимому, весьма пріятное впечатлпіе на сэра Питта, и онъ душевно поздравилъ брата съ благополучнымъ окончаніемъ исторіи, чрезвычайно непріятной, и даже скандалёзной, если пустить еe въ огласку. Причемъ баронетъ не преминулъ сдлать нсколько общихъ замчаній о дуэляхъ, развивая преимущественно ту назидательную мысль, что дуэли представляютъ самый неудовлетворительный скособъ возмездія за нанесенную обиду.

Посл этой прелюдіи сэръ Питтъ, облеченный во всеоружіе парламентскаго краснорчія, приступилъ къ примиренію полковника съ его женою. Онъ изложилъ въ систематическомъ порядк показанія мистриссъ Бскки, указалъ на ихъ весьма вроятную правдивость, и окончательпо объявилъ, что самъ онъ твердо убжденъ въ невинности своей невстки.

Но мистеръ Кроли ничего не хотлъ слышать.

— Она скрывала отъ меня свои деньги цлыя десять лтъ, сказалъ онъ, отвчая на доказательства баронета. Не дальше какъ вчера вечеромъ она клялась, что ничего не получала отъ лорда Стейна. Истина обнаружилась только тогда, когда я собственными руками открылъ ея шкатулку. Если она была тутъ непреступна, то все же въ ея характер открылись демонскія свойства, и я не увижу ея никогда, никогда!

Съ этими словами полковникъ склонилъ голову на грудь, и на лиц его отразилась невыразимая тоска.

— Бдный парень! проговорилъ Макмурдо, покачавъ головой.

* * *

Нсколько времени Родонъ Кроли противился намренію взять мсто, исходатайствованное для него такимъ ненавистнымъ патрономъ, и онъ собирался также удалить своего сына изъ учебнаго заведенія, куда помстилъ его лордъ Стейнъ. Мало-по-малу, однакожь, онъ угомонился, и ршился вполн воспользоваться этими благодяніями, убжденный просьбами брата и доказательствами мистера Макмурдо. Капитанъ представилъ, между-прочимъ какъ бсноваться будетъ милордъ Стейнъ, когда узнаетъ, что самъ же онъ упрочилъ счастье своего врага, и этотъ аргументъ окончательно образумилъ полковника Кроли.