Базар житейской суеты. Часть 4

Въ постскрипт капитанъ объявилъ, что въ его распоряженіи находится банковый билетъ въ значительную сумму, которая, по весьма вроятному предположенію полковника Кроли, составляетъ собственность маркиза Стейна. капитанъ желалъ, при первой возможности, передать билетъ его владльцу.

Когда письмо это было сочинепо и переписано, капитанскій деньщикъ, отправившійся на Курцонскую улицу, воротился, но безъ узла и чемодана, за которыми былъ посланъ, и притомъ лицо его выражало какое-то странное безпокойство и досаду.

— Ну что, любезный? спросилъ Родонъ. Принесъ?

— Никакъ нтъ-съ, отвчалъ деньщикъ.

— Отчего же?

— Не отдаютъ вашихъ вещей.

— Какъ не отдаютъ?

— Да такъ-съ. Подите-ка, самъ чортъ тамъ голову сломитъ. Суматоха такая, что видимо-невидимо. Вс перепились. Пришелъ самъ хозяинъ, и занялъ вашу квартиру. Они тамъ говорятъ, сударь, что вы унесли съ собой серебро, полковникъ…. да мало ли еще что тамъ они болтаютъ, прибавилъ добродушный слуга посл минутной паузы. Горничная кажись ужь сбжала. Симпсонъ, вашъ каммердинеръ, пьянъ какъ стелька, и буянитъ пуще всхъ. Онъ говоритъ, что не позволитъ тряпки вынести изъ дома, пока не заплатятъ ему жалованья.

Отчетъ объ этомъ маленькомъ волненіи на Майской ярмарк изумилъ пріятелей, и сообщилъ нкоторую живость ихъ разговору. Оба они вдоволь посмялись, когда выслушали забавный разсказъ деньщика.

— Я радъ, по крайней мр, что мальчугана моего нтъ дома, сказалъ Родонъ, кусая свои ногти. Ты вдь помнишь, Макмурдо, какъ онъ здилъ въ берейторской школ? Онъ сидлъ въ ту пору настоящимъ козыремъ: не правда ли?

— Правда, мой другъ, правда, подтвердилъ капитанъ Макмурдо.

Маленькій Родонъ, одинъ изъ пятидесяти другихъ мальчиковъ, сидлъ въ это самое время въ капелл школы Благо Собратства, думая о томъ, какъ онъ подетъ домой въ будущую субботу, и какъ, по всей вроятности, папа возьметъ его съ собой въ театръ.

— Да, братъ, этотъ мальчикъ — настоящій козырь, продолжалъ отецъ, все еще думая о своемъ сын. Вотъ что, Макмурдо, если этакъ что случится… если я буду убитъ… ужь, пожалуйста, другъ, не откажи… сходи ты къ этому мальчугану, и скажи, что я очень… очень любилъ его, и ужь… самъ знаешь что. Да еще, не забудь, другъ Макмурдо… вотъ эти золотыя пуговки вручи ты ему отъ меня… на… на память. Больше мн нечего ему оставить.

Онъ закрылъ лицо своими черными руками, и крупныя слезы покатились блыми бороздами по его щекамъ. Мистеръ Макмурдо воспользовался также случаемъ снять съ головы своей шелковый колпакъ, и отереть имъ свои глаза.

— Ступай-ка, любезный, закажи намъ завтракъ, да получше, громко сказалъ онъ своему деньщику веселымъ тономъ. Чего ты хочешь, Кроли? Почекъ съ перцомъ? Селедку? Ну, и того, и другаго. Да вотъ что, Клей, продолжалъ онъ; обращаясь опять къ деньщику, — вынь изъ коммода какое-нибудь платье для полковника; мы съ нимъ бывали встарину одного роста и дородства. Помнишь ли, Родонъ, какъ мы разъзжали съ тобой на этихъ полковыхъ рысакахъ? Охъ, старина, старина!

Съ этими словами, чтобы не мшать полковнику одваться, онъ повернулся къ стн, и принялся опять дочитывать интересную статейку о борьб двухъ боксёровъ. Когда туалетъ Родона былъ конченъ, Макмурдо бросилъ газету, и началъ одваться самъ.

Ho, приготовляясь къ свиданью съ лордомъ, капитанъ Макмурдо употребилъ на этотъ разъ особенную тщательность при своемъ собственномъ туалет. Онъ нафабрилъ усы до степени блистательнаго лоска, туго натянулъ блый галстухъ, и надлъ превосходнйшій лосинный жилетъ. Когда онъ и пріятель его вошли въ общую залу; гд былъ для нихъ приготовленъ завтракъ, молодые офицеры встртили съ громкими комплиментами мистера Макмурдо, и спросили, ужь не намренъ ли онъ жениться въ это воскресенье.

ГЛАВА LIV Тотъ же день и тотъ же предметъ

Озадаченная роковыми событіямй предшествующей ночи, мистриссъ Бекки долго не могла выйдти изъ своего оцпененія и пролежала въ постели до двнадцати чаеовъ. Звонъ воскресныхъ колоколовъ привелъ ее въ себя. Приподнявшись съ постели, она принялась наигрывать въ свой собственный колокольчикъ, призывая француженку-горничную, которая, какъ мы знаемъ, оставила ее за нсколько часовъ.

Мистриссъ Родонъ Кроли звонила долго и громко, но безъ всякаго успха, и хотя наконецъ она дернула за сонетку съ такимъ отчаяннымъ усиліемъ, что снурокъ отъ колокольчяка остался въ ея рукахъ, однакожь мамзель Фифина не явилась; — да, ршительно не явилась и тогда, какъ раздраженная миледи, съ оборванной сонеткой въ рукахъ и растрепанными волосами, выбжала въ корридоръ, и начала, громкимъ голосомъ и топая ногами, кликать свою служанку.

Дло въ томъ, что mademoiselle Fifine, не спросясь ничьего позволенія, изволила совсмъ оставить хозяйственное заведеніе на Курцонской улиц. Подобравъ брильянты и другія бездлки, оставленныя въ гостиной, Фифина взошла къ себ наверхъ и тщательно уложила. вс свои картонки, ящички и сундучки. Затмъ, выбравшись на улицу, она наняла извощичью карету для собственнаго употребленія, и вынесла собственноручно весь свой багажъ, безъ всякой посторонней помощи, въ которой вроятно ей бы отказали, такъ-какъ вся домашняя челядь ненавидла отъ всей души эту заносчивую Парижанку. Такимъ-образомъ, не простившись ни съ кмъ, мамзель Фифина покинула Курцонскую улицу однажды навсегда.

Игра, по ея мннію, совсмъ окончилась въ этомъ малензькомъ хозяйств, и mademoiselle Fifine ухала въ наемной карет, какъ вроятяо многія изъ ея прекрасныхъ соотечественницъ поступили бы на ея мст. Собираясь въ путь далекій, она забрала не только свои собственные пожитки, но и нкоторыя довольно замчательныя вещи, составлявшія собственность мистриссъ Кроли (если только можно допустить въ строгомъ смысл какую-нибудь собственность у этой миледи). Кром вышеупоминутыхъ брильянтовъ и нкоторыхъ нарядныхъ платьевъ, уже давно привлекавшихъ вниманіе этой любезной служанки, мамзель Фифи захватила ненарокомъ четыре богатйшіе вызолоченные подсвчника `a la Louis-Quatorze, шесть вызолоченныхъ альманаховъ, столько же кипсековъ, золотую эмалевую табакерку, принадлежавшую когда-то мадамъ дю-Барри, хорошенькую маленькую чериильницу и перламутровый письменный приборъ, употреблявшійся въ извстныхъ случаяхъ при сочименіи очаровательныхъ записочекъ на розовой бумаг. Серебряныя вилки и ножи; лежавшіе на маленькомъ столик по поводу petit festin, прерваннаго Родономъ, также исчезли изъ джентльменскаго домика вмст съ исчезновеніемъ мамзель Фифины. Но другія металлическія принадлежности, неудобныя для перенесенія вслдствіе ихъ тяжеловсности, она оставила на своемъ мст, и по этой же причин остались неприкосновенности каминные приборы, каминныя зеркала и фортепьяно изъ розоваго дерева. Спустя нсколько времени, одна почтенная дама привлекательной наружности, похожая какъ дв капли воды на мамзель Фпфину, открыла въ Париж модный магазинъ въ Rue du Helder, гд она жила, пользуясь большимъ кредитомъ, и наслаждаясь покровительствомъ милорда Стейна. Эта особа отзывалась всегда объ Англіи, какъ о самой негодной стран въ мір, и разсказывала своимъ молодымъ воспитанницамъ, что она была нкогда affreusement vol'ee туземцами этого острова. Нтъ сомннія, что изъ состраданія къ этимъ несчастіямъ, великодушный маркизъ оказывалъ свое покровительство почтеыной madame de Saint Amarante. Да здравствуетъ она мпогія лта на Базар Житейской Суеты! Мы не будемъ имть съ ней никакого дла.

Услышавъ необыкновенную толкотню и движеніе внизу, мистриссъ Родонъ Кроли, пораженная сильнйшимъ негодованіемъ на безстыдство прислуги, неотвчавшей на ея многократный призывъ, накинула на плеча свои утренній пеньюаръ, и величественно сошла въ гостиную, откуда слышался этотъ демонскій гвалтъ.

Тамъ кухарка съ грязнымъ лицомъ и въ засаленомъ передник, сидла на прекрасной ситцовой соф подл мистриссъ Регтльсъ, которую подчивала мараскиномъ. Вертлявый пажъ, еще недавно разносившій розовыя записочки мистриссъ Кроли, и проворно вилявшій около ея маленькой коляски, запускалъ свои пальцы въ банку съ малиновымъ вареньемъ; каммердинеръ серьёзно разговаривалъ съ мистеромъ Реггльсомъ, котораго лицо выражало глубокое разстройство и печаль — и увы! хотя дверь была отворена, и Ребекка уже нсколько разъ топала своей миньятюрной ножкой, никто изъ слугъ не обратилъ ни малйшаго вниманія на присутствіе миледи.

— Еще рюмочку, голубушка! говорила кухарка, обращаясь къ мистриссъ Реггльсъ, когда Ребекка стояла среди комнаты.

— Симпсонъ! Троттеръ! кричала раздраженная миледи. Какъ вы смсте здсь оставаться, когда слышите мой голосъ? Какъ вы смете сидть въ моемъ присутствіи? Гд моя горничная?

Пажъ встрепенулся и поспшилъ высвободить изъ банки свои пальцы, но кухарка храбро додила свой стаканъ, и еще храбре уставила глаза на мистриссъ Кроли. Ликеръ, повидимому, возбудилъ въ ней яростное присутствіе духа.