Бег в золотом тумане

– - Прекрасно. Мы все сделаем очень быстро. А вместо сигарет пришлю вам сушеный табак, -- задумчиво ответил он, видимо, уже обдумывая свои дальнейшие действия.
– - А вам пора спать. Даем вам десять минут на ужин и необходимые процедуры.

– - А как там Фатима с Фаридой поживают?
– - спросил я, забыв о своем обещании не общаться с Учителем.
– - Страстные женщины, я вам скажу. Кишлак ваш на уши теща моя еще не поставила? Если скажете "Нет", я не поверю. На фейсе Учителя возникла гримаса, очень похожая на ту, которая возникла у меня на лице в Захедане, когда я в полутьме, у своей кровати увидел Фатиму, пытающуюся раздеться. Выслушав моё эссе, муаллим сделал себе пометку и ушел в кишлак.

Перед тем, как нырнуть в лаз, я несколько минут смотрел в грустные глаза Лейлы, а потом поцеловал их нежно и проникновенно. Её синие очи повеселели, и руки привычно обвили мои плечи.

6. Записка с того света. Взрыв в ночи.

Утром нас разбудило громыхание. Кто-то из стражи колотил алюминиевой миской по устью лаза.

– - Горниста не хватает, -- потягиваясь, пробурчал Житник.

– - Я - не я, если там нас не ждет манная кашка на тарелочке с голубой каемочкой.

– - Мечтаю о кашке...
– - сглотнув слюну, протянула Наташа, -- На молоке и с желтым пятнышком сливочного масла посередине...

– - Поскакали тогда, -- усмехнулся Юрка.
– - А то какао остынет...

Гремя цепями, мы выбрались на свет божий и минуты три бегали гуськом по промплощадке. На этом настоял Сергей. "В здоровом теле - здоровый дух", процитировал он какого - то классика Марксизма - Ленинизма. Мы не стали с ним спорить и, помахав руками, занялись приготовлением завтрака, а именно -- придвинули к костру открытые банки с консервированной говядиной из Фединой запасов. Когда в них забулькало, появился мальчик из кишлака со стопкой свежих лепешек. Нам досталось три штуки Мы ели тушенку, окуная в нее, еще теплые лепешечные ломти.

После завтрака Житник с Бабеком занялись промывкой оставшейся со вчерашнего дня рудной мелочи, а мы с Сергеем пошли в штольню, чтобы решить, что делать дальше. Осмотрев забой, мы нашли в нижней части кварцевой жилы несколько небольших вкраплений золота и начали выковыривать этот участок с помощью кувалды и зубила. Выбив большой кусок кварца, мы обнаружили в нём самородок размером с тарелку, и ещё несколько обломков с тонкопрожилковым золотом. Когда Сергей шёл к промплощадке, держа на груди кусок породы со шматком желтяка, нам казалось, что он несёт Солнце...

Как только мы вышли на промплощадку, Сергей вместе с подошедшим Юркой начал освобождать золото из каменного плена.

Вдруг из-за скалы, словно чёрт из табакерки, выскочил смердящий, безобразный и практически голый представитель человечества... Клочья приставших к коже фрагментов обгоревшей одежды, не позволили нам, усомнится в нашей догадке, но и общаться с ним мы не имели ни малейшего желания. Оттолкнув меня, этот несчастный с воем бросился к самородку.

Сергей, сидевший на корточках, импульсивно, совсем как ребенок, не желающий расстаться с игрушкой, попытался задвинуть его за спину, но человек мощным толчком опрокинул его на землю и, яростно рыча, принялся душить. Секунд пять мы с Юркой находились в состоянии ступора! А потом, с резвостью, достойной анаконды, бросились на помощь товарищу. Перевернув образовавшийся живой бутерброд с Сергеем наверху, мы увидели лицо напавшего человека. Оно было ужасное; лишенное век и практически всей правой щеки, с обнаженными костями скул, с огромными, распухшими от нарывов, губами!

Пока я оценивал все прелести этого натюрморта, Житник грязно выругался и попытался освободить оцепеневшего Сергея. Но, едва лишь он схватил квазимоду за руку, его пальцы утонули в гноящейся плоти. Побелев как полотно, Юрка мгновенно отскочил в сторону и стал лихорадочно стряхивать "кисель".

Но он прилип. И Юрку вырвало. Отблевавшись, он, желая отереться, поднес к лицу правую руку, но, увидев на ней частички разложившейся плоти, вновь зашелся в рвоте...

Подавив острое желание присоседиться к Юрке, я прикрыл рот и нос ладонью, поднял лежавшую под ногами большую металлическую скобу и освободил с ее помощью уже пришедшего в себя Сергея. Поняв, что золото ускользнуло из рук, человек завыл, жалобно модулируя звуки красно-черными распухшими губами, и, стремительно вскочив, убежал вниз к Уч-Кадо.

Следующие полчаса ушло на приведение в чувство потерявшей сознание Наташи. Лейла, как ни странно, перенесла этот ужасный эпизод стоически.

Если бы не этот досадный обморок, то, пока стражники и Нур приходили в себя, мы успели бы добежать до узбекской границы!

Но, видно не Судьба!

Нур, заикаясь, и размахивая руками, стал рассказывать, что это был тот самый черный мертвый человек, который двумя днями раньше схватил его за горло в штольне. Я же и мои товарищи не могли отвести изумленных глаз от известняковых гряд, скрывающих от нас перевал Арху. Полусгнивший человек, явно член экипажа сгоревшего вертолета, приполз с Арху! Даже здоровому человеку трудно было бы это сделать!

***

Нур был потрясен до такой степени, что не знал, что делать. Он с вытаращенными глазами метался по промплощадке и, срываясь на фальцет, орал на подчиненных. Ему было ясно, что место здесь проклятое, и надо немедленно "смазывать пятка скипидар". Но нарушить приказ Учителя он не мог. На наших глазах, этот спокойный таджик озверел, и начал палить из автомата куда попало. Мы, словно автодорожные столбики, снесённые пьяным водителем, попадали на землю. Лёжа в неловкой позе, я, в который уже раз, молил Небожителя о помощи. Было ясно, что на этот психопатический поступок Нура толкнула простая мысль: "Нет штольни, нет живых мертвецов, нет страха". В его душе шла жестокая схватка между честью Воина и слабостью Правоверного.

– - Чуешь, Чёрный, как он боится Доцента?!
– - Не то спросил, не то констатировал Житник, глядя на Нура.

– - Не убежал, остался. Ну и дисциплинка у них! Резвон, по сравнению с Доцентом, - нянька детсадовская. Ох, братцы, как мне всех нас жалко... Не видать нам Эйфелевой башни, не гулять у

Букингемского дворца и даже, извините за прозу жизни, не сидеть культурно в родном туалете...

Юрка был прав. Но у меня появилось одно сомнение:

– - А я вот о чем думаю... Кто этот человек? Явно не Абдурахманов... Тот плотнее, и выше... А ведь только он знал местонахождение штольни. Вполне может быть, что...

– - Это не Абдурахманова сбили на перевале!
– - закончил за меня Житник.

– - Да! И тогда вполне может быть, что Абдурахманов еще прилетит сюда... Не сегодня, так завтра. И тогда нам -- хана. Он быстро договорится с Учителем и нас...

– - Все это фантазии...
– - перебил меня Сергей, явно не желавший брать в голову сказанное мною.

– - Вечно ты что-нибудь выдумаешь...

– - Поживем, -- увидим... А ты, Серый, как себя чувствуешь?
– - Я переменил тему, и шутливо ткнул его пальцем в живот.
– - Волнуюсь я что-то! И чего эта головешка от тебя добивалась? Ума не приложу... Будь осторожен, дорогой! У него вроде всё на месте и, похоже, в полном порядке...

Мы еще немного пошутили над притихшим Сергеем и Юркой, по-прежнему брезгливо рассматривающим свои ладони. А потом тихонько спустились в штольню, чтобы успеть выполнить дневную норму...

***

Обгоревший полутруп, напавший на Сергея, и в самом деле был не Абдурахманов. Это был пилот вертолета Ми - 4. С ним Тимур начинал свое "Золотое дело". Этот пилот, прозванный друзьями и знакомыми Ходжой Насреддином за его козлиную бородку и веселый нрав, действовал весьма хитро. Решив подтолкнуть соперника к пешему варианту путешествия на Уч- Кадо, он провел небольшой симпозиум с приятелями. После этого вертолеты, заказанные Абдурахмановым от имени Управления геологии, начали ломаться при подлете к Уч-Кадо, или задерживаться метеослужбой ввиду каких то, совершенно опасных процессов в безоблачной атмосфере. Но чаще всего рейсы просто откладывались на неопределенный срок по причине отсутствия