Бег в золотом тумане

До обеда он значительно расширил лаз сквозь устьевой завал, а мы, не спеша, вынесли из рассечки около полтонны золотокварцевых обломков и всякой рудной мелочи.

Когда я в очередной раз вылез из штольни с обломком, в котором весело сверкали чешуйки золота, то предстал перед Учителем.

Его лицо было строгим и непроницаемым. Не обращая внимания на наши вопросы, он без сопровождения сходил в штольню и, вернувшись, приказал переделать устье в нечто подобное колодцу, с тем, чтобы по ночам его можно было накрывать прочным деревянным щитом.

Приказ Юрке, конечно же, не понравился и он нецензурно высказавшись добавил:

– - Когда коту делать нечего, он яйца лижет.

Учитель ничего не ответил. Он подошел к Нуру и тихим голосом отдал распоряжение.

Нур с помощью пришедших с Учителем людей торчком вкопали в землю

сначала одну половинку рудостойки и затем, на расстоянии метра от нее, другую. Затем к Юрке подошли четверо, взяли его под руки и повели к установленным столбам.

Почувствовав неладное, Житник начал яростно брыкаться и размахивать цепями. Но, получив прикладом сильный удар в голову, упал и отрубился.

Обмякшего Юрку поволокли к столбу и подвесили головой вниз за ножные цепи.

Все это время Лейла и Наташа стояли окаменевшие, и безмолвные, но

когда с повисших волос Юрки на камни закапала кровь, его подруга бросилась к нему и приложила к ране платочек. Вдоволь насладившись этой идиллией, Учитель подошел ко мне, и с каменным лицом, выспренно отчеканил:

– - Вы также вели себя неадекватно и проявили неуважение к моим подчинённым. Да и за попытку побега кто-то из вас должен ответить. Поэтому, вы будете подвергнуты наказанию. Идите к свободному столбу. Его врыли для вас.

Внутри меня вскипела ярость.

– - Ублюдок!
– прошипел я вполголоса и, бодро улыбнувшись, Лейле, побрел к лобному месту.

Меня подвесили так же, как и Юрку, за ножные цепи. Несмотря на мое непривычное положение в пространстве, все происходящее по-прежнему казалось мне сном, после весёлой пирушки. Тем более ничего страшного пока не происходило. Да и вряд ли нам придется висеть долго. Скоро привезут доски для бутары, а простоя практичный Учитель наверняка не потерпит.

– - Серый, дай закурить!
– - крикнул я товарищу. Пусть сука знает, что геологи, как моряки, живыми не сдаются!

Испросив разрешения, у М'учителя, и,

получив знак согласия в виде кивка, Сергей подошел, хромая, с гримасой боли опустился на корточки, прикурил сигарету и сунул мне в зубы.

– - Дым из задницы не пойдет?
– - участливо спросил он, заглядывая мне в глаза.

– - Не должен... Я не затягиваюсь...

В это время Лейла, сбросив, наконец, с себя оцепенение, подбежала к новоявленному рабовладельцу и начала ему что-то говорить. Он, посмотрев на часы, ответил ей короткой фразой и отвернулся. Сжав кулачки, Лейла постояла с минуту за его спиной, затем резко повернулась и направилась ко мне. Присев рядом с Сергеем, она поднесла к моим губам свою розовые пальчики, вынула сигарету, утерла выступившие от дыма слезы и залопотала:

– - Ты не беспокойся за меня. Я люблю тебя. Не нервничай, пожалуйста. Он сказал, что через час вас снимут. Я пойду готовить обед. Ты. наверное, есть хочешь...

– - Хочу, конечно... Ты тоже... за меня не беспокойся. После Нагза здесь даже... немного скучновато... Эх, хватит ли у меня выдержки, чтобы не сорваться и не получить пулю в разрывающееся на кусочки Сердце!

Лейла встала, подошла к всхлипывающей Наташе, обняла ее за плечи, помогла встать. Вдвоем они направились к очагу, и скоро там загремела алюминиевая посуда.

Минут через десять Юрка пришел в себя и. мастерски изобразив бодрячка, спросил:

– - Почему причёска не по уставу? Немедленно подстричься!...

Я не успел поздравить его с возвращением души в тело, как к нему подбежала Наташа. Опустившись на колени, она поцеловала Жоржика в губы и обтёрла его лицо влажным платочком.

– - Вот... это... другое дело. Так... висеть можно. Ты приходи ко мне почаще и передачки приноси. Что там у нас на обед?

– - Пока вот только это!
– - тихо ответила Наташа и снова поцеловала его.

– - Да, ради этого стоит жить и бороться!
– неожиданно искренне и радостно, без тени иронии выдал Житник.

– - Слушай, Юрий хочешь... анекдот на злободневную тему?
– - завидуя Житнику, я начал травить лёгкую, не обязывающую долго смеяться, жизненную историю.

– - Как-то дефилировал Заяц по кладбищу и увидел Лису. Схватил и к кресту потащил. "Ты что, косой, хочешь меня распять?
– - взволнованно спросила рыжая. "Нет, раз десять!" -- ответил

Заяц, деловито готовясь к любовным играм..

Но Юрка уже не слышал, его душа опять легкомысленно ускакала в поисках новой телесной оболочки.

Наблюдающие за нами подручные Учителя, вдруг загалдели и бросились с промплощадки вниз. Через несколько минут они вернулись, ведя караван ишаков, груженных лесом и железом.

– - Во дают!
– - с трудом ворочая языком, восхитился опять пришедший в себя Житник.

– - За... три часа...туда -- обратно. И ведь... все это... надо было собрать по дощечке... навьючить. Ударники каптруда, вашу мать!

– - Торопятся, золото в цене...

– - Надо что - то делать! Как ты?

– -Нормально...

– - А я ног уже не чувствую. Ступни -- как отрезало. И голова сейчас лопнет.

– - Вряд ли... Она же чугунная.

– - Довыпендриваешься...

– -Уже...

Я не успел договорить. По неуловимому знаку Учителя к нам бросились люди, быстро сняли со столбов, бросили на землю.

– - Ну вот, "и как Христа, его сняли с креста". Давай полежим, отдохнем; обедом, вроде, еще не пахнет, -- продолжил я, повернув к Юрке гудящую голову.

– - Ты не злись на меня! Если бы я не уважал тебя, то есть, некоторые твои качества, я и в сторону твою не посмотрел бы...

– - А мне твое уважение на хрен не нужно. Ты на меня свою "рубаху надеть" хочешь, но силёнок не хватает!
– - тихо ответил он, отчужденно глядя в небесную синеву.

– - Я давно знаю, что тебе по душе "одёжка от Резвона "! Житник пропустил мимо ушей последнюю фразу, возможно даже и, не поняв, о чём я ему намекнул. Его волновали "старые раны":

– - Слушай, Чернов, давно хотел тебя спросить, как там твоя Ксения поживает?