Бег времени. Тысяча семьсот

Потому что они потеряли свой голос навсегда. Остался лишь один звук, сливаясь в один шум, что прорезал воздух, становясь музыкой, что издавало пламя – это треск огня, что уничтожал Манор Хаус.

– Миледи! – мадам Деверо, успевшая встать на ноги, подбежала ко мне и попыталась поднять на ноги, но мое тело перестало меня слушаться. Я не могла оторвать взгляд от трупов. – Вам нужно бежать! Вы - их единственная цель! Давай же, девочка.

– Они мертвы, - словно отчаянная прошептала я. И повторяла это раз за разом вместе с выстрелами и звоном шпаг.

Словно я слышала, как сталь проходит сквозь кожу, как разрывает их внутренности и выходит обратно, оставляя лишь потоки крови.

Все они мертвы.

– Они будут исследовать дом. Они поймут, что вас там нет.

– Они?

Проще закрыть глаза и окунуться в бездну.

– Люди графа Сен-Жермена, - ответила Деверо, помогая мне встать на ноги. А я же словно лишилась воли, тела и контроля над жизнью.

– Они разгромили Флорентийский Альянс и теперь явились за вами, чтобы подстроить все так, словно это Грегор, глава Альянса, убил вас.

Ее лицо прояснилось всего на секунду, чтобы я увидела искреннее сожаление в ее глазах. Она плакала, как плачет любой человек. Эта закаленная временем и жизнью женщина, что считала правила и этикет самыми важными составляющими нашей жизни.

– Я не понимаю…

Я вырвала руку из хватки своей гувернантки и сделала шаг назад. Голова кружилась. Взрывалась. Умоляла упасть в пустоту – от того подкашивались ноги, застигнутые слабостью тела и духа.

Но я не падала.

Стояла на ногах, когда за спиной огонь все сильнее заполнял Манор Хаус. И почти с каждым моим вздохом я слышала, как взрываются бочки с порохом, что совсем недавно привезли в поместье.

По просьбе давнего друга.

По просьбе человека, которому поклоняются люди сегодня и будут поклоняться еще три столетия.

Граф Сен-Жермен.

Спичка, что зажгла наш сад, выращенный, как оказалось… на порохе.

– Альянс остался без предводителя. Сен-Жермен атаковал поместья всех людей, которые были так или иначе причастны к Флорентинцам. Это бойня, миледи, - она развела руки в сторону, но словно охватила меня своей стальной хваткой. Словно перекрыла воздух – желудок свело и легкие иссохли.

– Какое это имеет отношение к нам? – прошептала я, заранее зная ответ. Графу не стоило создавать таких спектаклей, для того, чтобы устранить меня. Но он не мог жить иначе, чем помпезно. Оттого и убийства он планировал так же.

– Граф хочет стать бессмертным с помощью крови путешественников. Но его бессмертие прекратится в момент вашего рождения. И лишь ваша смерть вернет все на свои места.

Она говорила, а я не слышала. Все слова казались бессмысленными. Словно колыбельная на неизвестном мне языке.

– Разве ваш муж не знал об этом?

Я уже хотела ответить. Рассказать, что мне ничего не было известно о планах Сен-Жермена, хотя я и пыталась это выяснить вместе с дедушкой. Прежде, чем пропала здесь.

Но все эти мысли перебила другая, главная.

Бенедикт!

Даже не успев осознать, я понеслась в сторону дома, в сторону мужчин со шпагами, игнорируя крик мадам Деверо. Все мое тело захватил лишь страх, что он уже может быть мертв. Что пламя добралось до нашей спальни и превратило его тело в пепел.

Стало плевать абсолютно на все. Лишь бы был жив Бенедикт…

Но внезапно чьи-то руки стальной хваткой обхватили мою талию, не давая двигаться дальше. Я визжала, как ненормальная, пытаясь снова вырваться, и легкие сжимались от боли, горло начинало гореть.

– Бенедикт! – орала я, ногтями впиваясь в кожу противника, понимая, что вот-вот шпага проткнет мое тело, как протыкала тела слуг – словно нож в масло. Крик переходил в слезы, но я продолжала бороться – мне нельзя сдаваться так просто.

– Гвендолин, прекрати! – услышала я голос, но в безумии даже не поняла, реален ли он. Это был душевный взрыв – он умолял меня остановиться, вернуться в сознание и начать думать светлой головой, а не эмоциями.
– Нам нужно бежать в лес! – продолжал кричать Гидеон, все сильнее обхватывая мое тело. И если бы я не боролось, ему бы это удалось.

Только я не могла.

Там в доме все еще был заперт Бенедикт.

– Отпусти меня! Мы должны спасти его!

Просто помочь. Просто помоги мне, Гидеон, и я вернусь с тобой в 21 век. Он должен жить.

– Он должен жить… - прошептала я вслух, но не успела еще раз попытаться вырваться, как руки Гидеона перестали держать меня на месте. Вместо этого он стоял рядом и смотрел на приближающихся к нам мужчин, чьи лица больше напоминали морды зверей, чем человеческие. Они были вымазаны в саже, а их одежда испачкана кровью. Не их кровью.

Все существо людей Сен-Жермена орало об опасности и безжалостности. Эти люди уже давно лишились души, отправив ее на служение Дьяволу, оттого улыбались так широко. Это пугало до дрожи, подгоняло в никуда – все, лишь бы не видеть это желание в их глазах – желание убивать и наслаждаться криками людей, коим не посчастливилось встретить их на своем пути.

Они подняли свои шпаги. Все разом.

Все четыре шпаги, поднятые вверх, сияющие в свете пламени.

Гидеон тут же кинулся в их сторону, удивляя неожиданной решимостью. Таково было негласное правило.

Убивай, иначе убьют тебя.

Он вновь и вновь замахивался шпагой, уклонялся от резких выпадов противников и, хотя они и задевали его кончиками, оставляя на теле раны, Гидеону удавалось ранить их больше: один из убийц повалился на землю, корчась от боли, хватаясь за живот, куда пришелся удар.

Все это пробудило меня от спячки и заставило действовать. Воспользовавшись ситуацией, сначала неуверенно, а затем, разогнавшись, со всех ног понеслась в сторону горящего здания. Позади меня слышался гром – это Гидеон кричал так, что разрывались перепонки.

– Гвендолин! Нет!

На секунду я обернулась, отчего волосы ударили по щекам.

Он уже убил четвертого мужчину, и пока тело падало на землю, словно безжизненная кукла, которой порвали нитки, Гидеон уже бежал в мою сторону.