Белая река. Гримерша

В этот момент Дашу словно током подбросило.

— Лысым! — вскричала она. — Если бы ты был лысым…!

— С ума сошла? — Гриша опасливо на нее покосился. — Или, может, выпила с утра для тонуса?

— Кажется, я знаю, что нам делать!

Даша бросилась вверх по лестнице, на ходу нащупывая в кармане ключ от своего номера. Как же она раньше не подумала!

У нее же есть лысина! Накладная силиконовая лысина, которую она зачем-то купила в старо-арбатском магазинчике. Лысина стоила целых десять долларов, и Даша сто раз успела отругать себя за такую расточительность. И вот, оказывается, злополучная лысина тоже может пригодиться для киносъемок.

Когда через полчаса Гриша Савин появился на съемочной площадке, никто не обратил на него внимания. Даша даже обиделась слегка — она-то ожидала, что все обступят «постаревшего» актера, будут его внимательно рассматривать. Однако осветители продолжали возиться со своим оборудованием, Алла Белая рассеянно перелистывала сценарий, и даже Машка Кравченко, едва поздоровавшись с Гришей, уселась на камень, подставив и так уже загорелое лицо горному солнцу.

А Савин тем временем занял свое место на съемочной площадке — он решил тихонько повторить свой текст, до того как заработает камера. Вдруг Алла Белая оторвалась от сценария и недовольно на него посмотрела:

— Хватит здесь шастать, не видишь, люди работают! — довольно грубо сказала она.

Гриша удивился:

— Но я только хотел…

— Знать не желаю, — перебила Алла, — не надо подходить близко к камере, она, между прочим, дорого стоит.

Гриша и Даша удивленно переглянулись. Даша ободряюще улыбнулась и пожала плечами: мол, мало ли что может взбрести в голову стервозной стареющей красавице! А слегка обиженный Гриша решил подойти к своей подруге Маше. Он бесшумно приблизился к загорающей актрисе и приобнял ее за плечи. Машка нервно вздрогнула, обернулась и вдруг… истерически закричала — словно перед ней был не Гриша Савин, а как минимум дохлая мышь.

— Прочь, пошел отсюда, пень старый! — возопила Кравченко хорошо поставленным голосом профессиональной актрисы. — Надо же, чего придумал, к молоденьким девочкам приставать! И откуда только взялся, уродище, я всех местных жителей запомнила, а тебя раньше не видела!

— Маш, ты что, это же я, Гриша, — промямлил растерявшийся актер, — ты что, не узнала меня?

— Гриша? — недоверчиво переспросила она, близоруко прищурившись.

— Да Гриша, Гриша, — рассердился он.

— Но… как… я… как же так? — Ола протянула руку и коснулась ладошкой его щеки. — Ну, ничего себе! Ни за что в жизни нс узнала бы.

— Это все Даша Громова, — улыбнулся актер, — я и сам, честно говоря, забыл, что в гриме. Прихожу на съемку, даже нс опоздал, как порядочный актер. А тут меня так негостеприимно встречают. Алла накричала, ты чуть не избила.

— Это уж ты преувеличиваешь, — покраснела Маша.

— Ну, может быть, и не избила, зато обозвала пнем. И уродищем. Надо же какое слово придумала — уродище!

К ним подошла Алла Белая:

— Гришуля? Это ты? А Даша еще говорила, что у нее не получится тебя состарит. Да это просто… великолепно!

— И даже пень в весенний день березкой снова стать мечтает! — продекламировал Савин. И жестом мушкетера из французского кинофильма приподнял нал головой силиконовую лысину.

Гриша Савин… Даше было очень неловко перед Машей Кравченко. Она, похоже, была действительно влюблена в Гришу. А Савин в последние дни все больше времени проводил с Дашей Громовой. Они ходили гулять в заповедник — на другую сторону Белой реки. Они ходили в соседнюю деревню, чтобы купить козьего молока. Они подолгу сидели на камнях у реки. Разговаривали, а иногда он даже держал ее за руку.

Гриша рассказывал ей о своей учебе во ВГИКе, словно он позавчера получил диплом. Он рассказывал о своих немногочисленных ролях. И даже о своих любовницах!

— Однажды у меня был роман с профессиональной баскетболисткой, — смеялся Гриша, — представляешь, у нее был рост метр девяносто восемь. Почти на голову меня выше.

— Как же ты с ней познакомился?

— Очень забавно получилось. Мы познакомились на свадьбе моего приятеля. Я опоздал, все уже сидели за столом, и меня посадили рядом с ней. А у нее такая внешность — блондиночка с курносым носиком и губками бантиком. Девочка-ребенок. И очень тонкий голосок. Мне она так понравилась, я весь вечер за ней ухаживал, понравиться пытался. А потом пригласил ее на танец, она поднялась, так я чуть в обморок не упал. Кто же мог подумать, что она такая высоченная?! Но она молодец, без комплексов. Еще и каблуки нацепила. Мы с ней долго встречались, почти два года.

— А как же Машка?

— А что — Машка? — удивленно переспросил он. — С Машкой я живу. Пойми, Даша, у нас с ней все давно кончено. Никакой любви там нет. И если Машка встретит достойного мужчину, который полюбит ее, зная о болезни, я с удовольствием с ней расстанусь!

— Ты так серьезно к ней относишься.

— Я к женщинам вообще серьезно отношусь, — тихо сказал он.

А Даша тепло ему улыбнулась. До чего же он все-таки похож на Лешку, и до чего же они разные! Суздальцев — взбалмошный и нервный, а Савин — спокойный и надежный. Должно быть, они почти ровесники, и тем не менее Савин старше Суздальцева на сотни лет. Однажды Даша спросила — так, ради шутки:

— Гриш, а ты не хотел никогда стать путешественником? — и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Хотел, конечно, в детстве, — улыбнулся Гриша, — и путешественником, и пожарником, и космонавтом. Как все. А почему ты вдруг спросила?

— Просто так. И неужели тебе не хочется быть свободным, бороздить горные реки на байдарке, рвануть за границу — без вещей и документов?

— Странная ты, — удивился Савин, — зачем мне это надо? Можно и так поехать, в хороший пятизвездочный отель. Я, знаешь ли, люблю комфорт. Может быть, это из-за детских впечатлений.

— Ты воспитывался в королевском дворце? — хихикнула она.

— Скорее наоборот. Я вырос в коммунальной квартире, у нас была крохотная комнатушечка. Мама работала уборщицей в детском саду, а отца у меня нет.

Даша понимала, что рано пли поздно они должны, как говорят в любовных романах, «познакомиться поближе». И она ждала этого момента с нетерпением и страхом. Ждала, словно она была влюбленной девственницей, в нс рассудительной женщиной двадцати восьми лет. Каждый раз, когда он брал се за руку или просто внимательно на нее смотрел, Даша чувствовала, как миллионы внутренних кулачков мелко барабанят в се виски. Она знала, что в такие моменты се лицо покрывается отвратительными красными пятнами, что ёе глаза блестят, как у средневековой барышни, опрыскавшей ресницы белладонной. Знала, но ничего не могла с собой поделать.

Разумеется, он почти сразу все понял. И, похоже, ничего против не имел.

Даша Громова вовсе не обладала телепатическими способностями. И, тем не менее, она знала точно — сегодня вечером Гриша Савин придет в ее номер. И придет он, разумеется, вовсе не для того, чтобы в очередной раз пожаловаться ей на психопатическую спутницу жизни.

Да, он обязательно придет, она была уверена. Иначе зачем, спрашивается, стала бы она красить ногти на ногах в отчаянно фиолетовый цвет? Зачем, морщась от боли, выщипывала лишние волоски на бровях? Зачем сбрызнула все впадинки на теле своими любимыми духами «Воздух времени» от Нины Риччи? И, наконец, нс просто же так у нее целый вечер такое замечательное настроение — ну просто как у школьницы, страстно мечтающей о выпускном бале!