Белая река. Гримерша

— Слушай, а почему ты так не уверена в себе? — вдруг спросила Алла, досадливо поморщившись.

— Почему… как… Что вы имеете в виду?

— Ничего особенного. Просто я задала тебе вполне невинный вопрос, а ты сразу начала оправдываться.

— Я… извините.

— Не извиняйся, дурочка, — ухмыльнулась Алла, — да, с таким темпераментом карьеры не сделаешь. Тебе надо быть понаглее. Впрочем, наглость приходит с опытом, уж я-то знаю. Я тоже когда-то слыла скромницей.

— Вы?!

— А что в этом такого? В общем, с гримом ты справляешься отлично. Пожалуй, лучше всех, с кем я имела дело в кино. Конечно, тебе не хватает профессионализма, зато ты стараешься, даже если актера снимают только со спины.

— Спасибо. — Даша даже раскраснелась от неожиданной похвалы.

— А вот прическа… — тем временем продолжила Алла.

— А что — прическа? — Даша машинально поправила челку. Алла заметила это и рассмеялась — у нее был приятный, заразительный смех.

— Я не твою прическу имею в виду, балда, — почему-то это фамильярное «балда» отнюдь не покоробило Дашу, — а прическу Машки Кравченко! Она все время одинаковая. Ты понимаешь, Даша, действие в нашем фильме растягивается на несколько месяцев. Сначала мы знакомимся с героиней в Москве, потом она приезжает сюда, знакомится с главным героем. Ты же понимаешь, что их отношения развивались не три дня. А она, тем не менее, все время одинаковая, как героиня сериала «Богатые тоже плачут».

— И что же делать?

— Сменить прическу, естественно.

В этот же день Даша решила поработать с Кравченко — придумать ей новую прическу для завтрашней съемки.

— Бред какой-то! — возмущалась Машка. — Почему это я должна быть разной? Мерилин Монро вот везде одинаковая, и ничего — секс-символ!

Через несколько минут Даша поняла истинную причину недовольства красавицы.

Неуверенной рукой парикмахера-дилетанта она собрала густые Машины волосы в аккуратный хвост на затылке. Посмотрела в большое зеркало на результат своих «творческих поисков» и ахнула. У Марии Кравченко были уши эльфа из фэнтези-фильма. Они сразу бросались в глаза, они доминировали над всем остальным, и они были ужасны! Большие, оттопыренные как паруса у гоночной яхты. Да, при желании красавица вполне могла бы претендовать на роль Чебурашки.

Maшa перехватила ее изумленный взгляд и раздраженно заметила:

— Да знаю, знаю! Мне еще на вступительных экзаменах во ВГИК говорили, что с ушами придется что-то сделать! Причем считается, что это очень простая операция, чуть ли не под местным наркозом. А я все равно боюсь, — Маша нервно хохотнула, — по мне, так лучше с такими ушами, чем вообще без ушей.

Даша вздохнула. Да, о конском хвостике иди элегантном пучке здесь не может быть и речи. A, какие еще прически она может придумать? Вот если бы у Кравченко были короткие волосы… Вопреки распространенному мнению, для коротких волос существует миллион разных причесок, для длинных — десяток, причем все они похожи одна на другую, как яйца из одного гнезда. Похоже, придется все-таки остановиться на хвостике.

— Ладно, — Даша ободряюще улыбнулась, — кажется, у меня был с собой скотч!

— Что?

— Скотч. Прозрачная липкая лента.

— Я знаю, что такое скотч! — разозлилась Маша. — Если я натуральная блондинка, это вовсе не значит, что я совсем дурочка!!! Я спрашиваю, при чем здесь скотч?!

— Мы приклеим твои уши. Я, честно говоря, никогда не пробовала, но нам рассказывали, что в Голливуде именно так и делают.

— В Голливуде никогда не будут снимать актрису с оттопыренными ушами, — фыркнула Маша, скотч же будет видно!

— Ничего, мы порежем его на маленькие кусочки. В нескольких местах придется приклеивать. А сверху я замажу его тональным кремом и припудрю немного. Ну и предупредим оператора, чтобы не брал слишком крупных планов.

— А не отвалится?

— Брось! Тебе же надо продержаться всего один дубль! Я возьму скотч с собой и каждые пятнадцать минут буду подклеивать. А что поделаешь — искусство требует жертв!

Так они и сделали. Даше действительно никогда раньше не приходилось приклеивать чьи-нибудь уши к голове. Но, как ни странно, получилось вполне естественно. Например, Алла Белая даже ничего не заметила. А ведь перед каждой съемкой она пристально рассматривала актеров. Чуть ли не в рот заглядывала, как важный барин, покупающий крепостного крестьянина. Иногда она делала Даше замечания. Например, однажды ей не понравилось, что у Маши слишком ярко накрашены губы.

— Дарья, ты вообще сценарий читала? — раздраженно воскликнула она. — Мы снимаем сценки из сельской жизни, а у тебя актриса накрашена, как девка с Комсомольской площади.

— Но ей очень идет такой цвет, — оправдывалась Даша, — и потом, в этом сезоне в моде ярко-розовый. И самой Маше нравится.

— Первое. У нас не экранизация журнала мод. Журнал мод все забудут через месяц, а фильм останется на долгие годы. Второе. Мнение Маши меня не интересует. Третье. Может быть ты, наконец, приступишь к работе? А то из-за тебя мы задерживаем съемку!

Даша даже удивилась, что на этот раз Алла ничего не заметила.

Зато Гриша Савин долго разглядывал Кравченко. Хмурил лоб, щурился. И наконец, воскликнул:

— Понял! Я, наконец, понял. А, то думал, что совсем сошел с ума! Смотрю на человека и никак не могу понять, что в нем изменилось. Машка, а куда же подевались твои лопухи?!

Случались в Дашиной работе и другие казусы.

Например, однажды не слишком трезвый Гриша Савин решил прикурить от костра. Видимо, он не рассчитал расстояние, потому что, когда он поднял голову, на его лице не было ни бровей, ни ресниц. К тому же немного опалилась челка. Алла была в ужасе — у Савина были довольно густые брови, и их отсутствие сразу бросалось в глаза. Пришлось Даше все оставшееся время каждое утро подрисовывать актеру брови и приклеивать накладные ресницы.

Наверное, если бы эта история произошла с женщиной, Даше было бы гораздо проще. Всем женщинам-актрисам подрисовывают брови, и ничего страшного, если у них будет неестественный вид. А Гриша Савин выглядел с нарисованными бровями как трансвестит перед вечерним шоу.

— Это конец света! — Савин был мрачнее тучи.

— Не переживай ты так, — утешала его Даша, еле сдерживая при этом приступы неконтролируемого хохота, — уж до того нелепо выглядел Гриша.

— Тебе легко говорить. А моя карьера накрылась медным тазом. Господи, если бы я знал, что так получится, ни за, что не пошел бы на актерский. Говорил же мне папа, надо стать юристом.

— Если бы знал, что так выйдет с бровями? — удивилась Даша. — Но они же отрастут.

— Ничего ты не понимаешь, — горько усмехнулся он, — я имею в виду не брови, а мою карьеру в целом… Так, нахлынуло. Ведь у меня не было ни одной главной роли. Ни одной! Это первая крупная роль в моей жизни. И здесь мне не повезло. Меня, конечно, не уволят из фильма — слишком много сцен с моим участием уже снято. Но никаких крупных планов больше не будет.

— Будут. Будут крупные планы, — уверенно сказала Даша, — я тебе обещаю. Я сейчас так нарисую твои брови, что никто и не вспомнит, что на самом деле их нет.

И Даша взяла самый светлый бежевый карандашик. Ей пришлось кропотливо прорисовывать каждый волосок. На рисование одной брови она потратила почти целый час. О боже, это значит, что теперь ей придется вставать на два часа раньше! Зато брови выглядели как настоящие. И Гриша заулыбался. А ради этого она могла бы и вообще не ложиться.

А с ресницами вышло еще забавнее. Ведь все накладные ресницы — длинные, густые и загнутые кверху, как у Мальвины. Понятное дело, что мужчина-актер с такими ресницами выглядел бы глупо — если он, конечно, не Чарли Чаплин и не Бенни Хилл. И Даше пришлось реснички эти коротко стричь и немного проредить маникюрными ножничками — чтобы они выглядели как мужские.