Белая река. Гримерша

«Какой позор! — подумала она, рассматривая припухшее от долгого сна лицо в зеркале. — Скажу всем, что приболела».

Идти в столовую было бессмысленно — постояльцев отеля «Энектур» кормили завтраком только с восьми до десяти утра. Ничего, женщине, которая всю сознательную жизнь сидит на диете, к голоду не привыкать.

«Пройдусь до места съемок пешком!» — решила она. В конце концов, ничего страшного не случилось. Актеры вот всегда опаздывают на съемки — это у них вроде как даже считается хорошим тоном. А о техническом персонале и говорить нечего — ох уж эти вечно похмельные осветители, непунктуальные операторы, неторопливые гримеры! Так что она вполне может позволить себе единственное за всю карьеру опоздание — вряд ли это событие подмочит ее безупречную репутацию.

— Что, Ал, проспала? — Услышав насмешливый баритон, женщина вздрогнула и обернулась. Прямо перед ней стоял Ярослав Мудрый — он был одет в простые голубые джинсы, небрежно причесан и очаровательно небрит.

— Вовсе нет. Голова разболелась. А тебе что?
–

Она постаралась, чтобы се голос звучал как можно холодней, но Ясик, видимо, и нс подозревал о светских методах унижения личности. Во всяком случае, вместо того чтобы обиженно пожать плечами и гордо удалиться (а так на его месте поступил бы любой уважающий себя столичный сноб), Ярослав приветливо заулыбался и пошел рядом с нею. Разозленная женщина нарочно шла очень быстро, но он невозмутимо подстраивался под се шаг.

— А я все время про тебя вспоминал, но как-то не было повода подойти, — бесхитростно признался мужчина.

— А сейчас, выходит, нашел повод? — Она насмешливо вздернула правую бровь, от души надеясь, что этот многократно отрепетированный перед зеркалом жест придаст ее облику энную долю стервозности.

— Нет. Так и нс нашел. Пришлось подойти без повода. — Он улыбнулся, и ей тоже пришлось растянуть губы в вежливой улыбке.

Что он о себе воображает? Думает, что ее чувствами можно играть? Хотя о каких чувствах может идти речь?! Она предложила ему провести с ней время, он отказался. Она обиделась. А теперь он, судя по всему, передумал. Да у него на лбу написано то, что он хочет си сказать. Вон как заблестели глаза, разрумянились щеки. Да вот только ничего у него не выйдет. На этот раз проиграет он, а она, Алла, насладится его унижением.

— Да мне просто надо с тобой поговорить! Куда ты так несешься? — Он взял се за руку, ей невольно пришлось остановиться.

«Сказать какую-нибудь обидную резкость прямо сейчас? Или подождать и послушать его?» — лениво размышляла женщина. Ну конечно, лучше не разочаровывать Ясика прямо сейчас. Пусть сначала он сделает свое хамское предложение, а она его всячески к этому поощрит — облизнет ненароком якобы пересохшие губы, медленным, продуманным движением поправит безупречно уложенные волосы, нежно прикоснется холеной ладонью к его руке. Ярослав растает, разомлеет. И вот тогда жалящей пощечиной прозвучит ее категорический отказ.

Алла удовлетворенно улыбнулась.

— Мне правда очень неудобно, что тогда так неловко вышло! — тем временем распинался Ярослав. — Наверное, я повел себя как распоследний идиот!

«Конечно, ты и есть идиот!» — мысленно согласилась с ним Алла, а сама пленительно улыбнулась. Так и есть, все идет по плану. Она всегда отлично разбиралась в мужчинах. Сейчас он извинится, и она его, разумеется, немедленно простит.

— В общем… я хотел, — замялся он, — Алла, пожалуйста, извини меня! Если это возможно…

— Ну конечно, я на тебя и не сердилась, — она ласково улыбнулась и погладила его по колючей щеке, — это я должна просить у тебя прощения. Я вела себя как девушка легкого поведения. А на самом деле я совсем другая! — Неуверенная улыбка, лукавый взгляд, легкое прикосновение руки.

И вот уже он тает, как эскимо на летнем солнышке. Надо же, этот Ясик, оказывается, примитивен, как примат. Так легко предсказать его мысли и желания! И с этим человеком она собиралась разделить постель. Но ничего, зато сейчас он получит по заслугам. Теперь, по идее, он должен нежно взять ее за руку и сделать ей комплимент.

Ярослав нежно взял ее за руку. И сказал:

— Я просто растерялся тогда. Ты ведь такая красавица, как обложка журнала, никогда нс видел такую ослепительную девушку вблизи и, наверное, никогда больше не увижу.

Осторожней, не спугнуть объект, поощрить его к дальнейшим действиям!

— Ну что ты говоришь глупости! Я обыкновенная женщина, земная… — Она посмотрела ему прямо в глаза и медленно облизала кончиком языка перламутровые губки. Такой недвусмысленный жест, такой откровенный намек!

Вот теперь настал момент! Теперь он по закону жанра должен ее поцеловать. Он закроет глаза, положит руки ей на талию, едва коснется зовущими губами ее прохладных губ. И тут она засмеется, отвернется! Он, несомненно, будет оскорблен — этого она и добивается!

— Нет, ты необыкновенная, — он слегка сжал ее ладонь, — ты волшебная!

Что же он медлит? Ну конечно, он неопытный, нерешительный. Ему не верится, что она не остановит поцелуя. Его не убеждает влажный красноречивый взгляд. Ну, ничего, сейчас он еще мгновение помедлит, потом соберется с духом и…

— Ты такой умный собеседник, мне интересно с тобой общаться! — выдал Ярослав.

Алла начала злиться. Вопреки ее воле, ее тело настроилось на поцелуй — приоткрылись мягкие губы, а где-то в области пупка пульсировала сладкая истома. Что же происходит? Неужели она плохо сыграла и он ничего не заметил? Неужели ее маленькая месть не осуществится?

— Ты само совершенство, Алла, — продолжил отчего-то погрустневший Ясик, — ты божественная, но та девушка… Помнишь, я тебе рассказывал? Она моя невеста, я ее люблю и никогда ей не изменю.

Алла распахнула изумленные глаза. В первый момент она даже не поняла, о чем это он говорит. Какая такая девушка? Он же только что собирался поцеловать ее, Аллу Белую!

— Я рад, что ты меня поняла, — он истолковал ее спокойное молчание по-своему, — на этой неделе моя невеста приезжает сюда, в Гузерипль. Вот увидишь, она тебе понравится. Ее зовут Оксана, она такая красивая. И умная. Правда, совсем молоденькая, ей всего шестнадцать. Учится в школе, через пару месяцев закончит уже.

— Я… я за тебя рада, — буркнула она и собиралась пройти мимо, но настырный Ярослав удержал ее за руку.

— Ты ведь не обиделась? Нет? — допытывался он, заглядывая в ее увлажнившиеся глаза.

Алла усилием воли приподняла вверх кончики губ — кажется, должна получиться легкая, мудрая улыбка. Потом вскинула вверх подбородок и уверенно ответила:

— Ну что ты! Конечно, нет.

А потом была работа. Многочасовая работа на изнурительной жаре, работа без намека на обеденный перерыв, работа, подходящая только для истинных фанатов кино.

Алла активно участвовала в съемочном процессе — она репетировала текст с актерами, сама ставила свет, бесцеремонно устранив безропотных осветителей, указывала операторам, куда правильней поставить камеру и как с ней следует обращаться. «Мегера!» — перешептывались люди за ее спиной. Она и сама знала, что стала в последнее время невыносимой, и удивлялась иногда, как коллеги умудряются оставаться с ней невозмутимо вежливыми. Если бы они знали, что с ней произошло, если бы только могли догадаться! Ведь она больше не была Аллой Белой, она была сложным биологическим роботом — работоспособным и интеллектуальным, но все-таки неживым. Этот робот исправно вставал в половине седьмого утра (больше его не подводил часовой механизм), этот робот даже флегматично пил по утрам крепкий кофе, а по вечерам по привычке играл в бильярд.