Белая река. Гримерша

Нельзя сказать, чтобы все это было легко, зато ее в очередной раз похвалила сама Алла Белая!

— Если мне еще когда-нибудь придется снимать кино, буду работать только с тобой, — сказала она.

А однажды отличился и Максим Медник. Видимо, он решил, что ему пойдет калифорнийский шоколадный загар, и весь день провел под палящими лучами горного солнца. А к вечеру его холеная физиономия стала напоминать спелый арбуз. Но если Гриша Савин воспринимал неприятности, связанные с внешностью, довольно стойко, то Максим убивался так, словно у него угнали новый автомобиль.

— Это кошмар, кошмар, — шептал он, и выражению его лица позавидовал бы любой актер-трагик, — я этого не вынесу, не переживу.

— А ты намажь морду сметаной, — веселился Гриша, который всегда немного недолюбливал Медника.

— При чем тут сметана! У меня завтра важная съемка. Ведь я играю главную роль. В отличие от некоторых.

— Говорят, в таких случаях еще помогает моча, — невозмутимо продолжил Гриша, — хочешь, а пописаю на твое лицо? Совершенно бесплатно!

Конечно, сметаной Максим все-таки воспользовался. Потому что в высокогорной деревушке не нашлось другого средства от солнечных ожогов — здесь ведь даже не было аптеки. Но главным «лекарем» стала Даша Громова — именно ей пришлось реанимировать воспаленную кожу перед съемками. Она использовала самый светлый грим, почти белый — таким красят театральных Пьеро. Сорок минут она работала над щеками Медника — ведь надо было, чтобы грим скрыл болезненную красноту и при этом кожа имела естественный цвет. Когда Maксим посмотрел на себя в зеркало, он недоверчиво заулыбался.

— Ты просто чудо, Даша. Конечно, меня утомляют поклонницы, но ты — совсем другое дело. Если бы ты не была так давно и безнадежно влюблена в меня, разве смогла бы ты сделать мне такое шикарное лицо?

А однажды к Дашиной помощи прибегла и строгая Алла Белая.

— Могу я с тобой поговорить без свидетелей? — спросила она.

— Конечно, — удивилась Даша, — а что случилось?

— Ничего особенного. Просто у Маши Кравченко толстый нос.

— Как — толстый? — расстроилась Даша. — Я его по пятнадцать минут гримирую. Боюсь, если сделаю еще тоньше, это будет неестественно выглядеть.

— Ты меня не поняла. На экране все в порядке. Я имею в виду, что у нее от природы толстоватый нос, а у меня нет. И вот я хотела тебя спросить, как же ты ей его красишь? Я тоже хочу научиться.

Даша даже поперхнулась от неожиданности. Ее профессиональный совет понадобился Алле Белой? Алле Белой, которая тратит тысячи долларов на косметику?! Алле Белой, которая пользуется услугами самых дорогих визажистов?!

— Ну так что? — нетерпеливо спросила Алла. — Покажешь?

— Конечно. Я крашу Машин нос тенями для век.

— Как это? — удивилась Алла.

— Вот так, — усмехнулась Даша, — в центр носа надо положить тоненькую полоску белых теней. А крылья закрасить коричневыми.

— Но это будет заметно.

— Вообще-то это способ для съемки — не для повседневной жизни. Но можно попробовать взять менее контрастные тени. Должно получиться.

Они поднялись в Дашин номер. Алла стянула свои шикарные, ухоженные волосы в простенький небрежный хвостик и предоставила свое умело подкрашенное лицо Дашиным пальцам.

— Вообще-то у вас и так почти идеальный нос, — призналась Даша, — я бы на вашем месте не стала его корректировать.

— Все мы жертвы моды, — усмехнулась Алла, — я нс хочу иметь почти идеальный нос. Хочу идеальный. Хотя все это комплексы, — вдруг добавила она.

— Комплексы? — удивилась Даша. — У вас?

— У каждого человека есть комплексы, если хочешь знать. В свое время, например, мне казалось, что у меня отвратительные губы. Они тонкие, а тогда вошли в моду пухлые губки бантиком.

— Но они не тонкие, — возразила Даша.

— И я сделала силиконовую инъекцию, — улыбнулась Алла, не обращая внимания на слова гримерши, — представляешь, накачала губы силиконом. Дура была. Конечно, получилось красиво, ничего не скажешь, но они потеряли чувствительность. Я целовалась и ничего не чувствовала. Абсолютно ничего!

Даша сосредоточенно работала над носом режиссерши. Интересно, с чего это та разоткровенничалась с полузнакомой Дашей Громовой? Сама же потом пожалеет, что рассказала такие интимные вещи простой гримерше. Даша, конечно, не болтушка, и у нее нет знакомых в мире кино. И она вовсе не собирается «продать» эту сплетню сотруднику «желтой» газеты. Да, у богатых дам свои исповедники — гримерши, маникюрши, массажистки.

Алла словно прочитала ее мысли.

— Надеюсь, это останется между нами?

— Конечно, — кивнула Даша, — посмотрите, я закончила с носом.

Алле понравился ее собственный нос в Дашином исполнении. В тот вечер они расстались почти подругами.

Но на следующее утро Алла едва кивнула гримерше. И Даша поняла, что она все-таки раскаивается в своей болтливости.

Снимали сцену воспоминаний героя Гриши Савина. По сценарию постаревший герой приехал к горной реке — погрустить о погибшей подруге. Накануне Алла подозвала Дашу-гримершу.

— Завтра у нас сложная сцена, — объявила она, — надо что-то придумать с гримом.

— Почему сложная? — удивилась Даша.

— Ты хоть сценарий читала? — рассердилась Алла. — Весь фильм у нас герой молодой, а в завтрашней сцене ему за пятьдесят. Надо как-то состарить Гришку.

— Но в Москве вы о такой сцене не говорили! Это сложный грим, я должна была специально подготовиться. Вот вы, например, сказали, что будут сцены с дракой, и я купила накладных синяков и бутафорскую кровь…

— Ладно, у меня времени мало, — перебила режиссерша. — Так что будь добра, постарайся, чтобы на завтрашних съемках у Савина был самый, что ни на есть пенсионерский вид!

— У меня есть спрей с эффектом седины… — неуверенно предложила Даша, но Алла уже ее не слушала.

А утром она встретила Гришу Савина в гостиничном холле. Он уже ждал Дашу, умытый и наскоро причесанный.

— Привет, красотка! — бодро улыбнулся он. — Что это ты сегодня такая печальная?

— Полночи не спала! Все придумывала, что бы с тобой такое сделать, чтобы ты выглядел на шестьдесят. А то ведь у тебя такое мальчишеское лицо, — простодушно объяснила она.

— Похвальное отношение к работе, — усмехнулся он, — ну сделай мне волосы седыми. Нарисуй синяки под глазами фиолетовыми тенями. Еще осветители постараются. Посветят сверху, чтобы морщины обозначить, а снимать снизу будут. Знаешь, почему актрисы стараются дружить с осветителями?

— Почему?

— Потому что при желании они могут так высветить твое лицо, что ты, Даша, будешь выглядеть на экране жирной старой теткой с тройным подбородком?

— Ну, спасибо, сделал комплимент.

— Милая, при чем тут ты? Они и Мерилин Монро изуродуют, если захотят… Так, что придумай что-нибудь! Понимаю, это непросто. Вот если бы я был обрюзгшим и лысым…