Белые Мыши на Белом Снегу

– Дома красиво!
– заспешила Хиля.
– Зиманский помог с мебелью, у нас теперь отличный мягкий диван, и стол тоже хороший... все свое, новое. Тебе понравится.

– Да, да, ладно. Только забери все письма, фотографии - вообще все, что в том шкафу в спальне. И два чемодана из кладовой. Мы для них найдем место, главное, забери...
– я почувствовал горечь и сглотнул, словно это был вкус, а не эмоция.

– Все уже у моих, - кивнула Хиля.
– Я же понимаю. Одежда, книги, пластинки - я все давно перетащила. Ты знаешь - мои даже пальцем не тронут без разрешения.

Я чуть успокоился:

– И чемоданы?

– Обязательно.

Мне захотелось обнять ее, и я протянул руки, но Хиля вдруг погрозила пальцем:

– Э-э, давай пока без этого, ладно? Что-то с тобой происходит... я не понимаю, ты ведь всегда был таким спокойным.

– Я не был мужчиной.

– А теперь?

– Не знаю - теперь... Кстати, перевези к нам самолет.

Прошло дня три или четыре, и сереньким моросящим утром, когда поздний рассвет показал во всей красе пожелтевший, побитый осенью, как сединой, но все равно величественный город, я вышел, опираясь на руку своей жены, из больничных ворот. Машина нас не встречала - вместе с "отцом" я потерял эту привилегию. Общество устроено справедливо: хочешь иметь удобства, заслужи их и тогда уж пользуйся на здоровье.

Я огляделся, ища автобусную остановку, но Хиля помотала головой:

– Подожди, сейчас нас заберут.

Я неправильно понял ее уверенность:

– Никто не заберет. Если только твой отец договорился...

– Зиманский, - она улыбнулась.
– При всей сложности характера это весьма ценный человек. Все достает, все устраивает - просто клад, а не друг семьи.

Ждать пришлось недолго: из-за поворота мокрой дороги показалась черная малолитражка с брезентовым верхом и смешными лупоглазыми фарами. За рулем сидел сам Зиманский, одетый в теплый свитер и пиджак спортивного покроя - такая одежда подходила ему гораздо больше, чем деловой костюм, делала его моложе и непринужденней, словно всю жизнь он только тем и занимался, что раскатывал на машине по городу, подбирая на тротуарах попутчиков.

– Привет!
– Хиля весело сунулась к нему и распахнула передо мной дверцу.
– Садись, Эрик.

Я забрался в тесноватый, но хорошо прогретый салон и пожал протянутую руку:

– Привет. Где ты достал машину?

– Моя, - пожал плечами Зиманский.
– Бензина жрет порядочно, но зато не капризная, это тебе не...
– он вовремя спохватился, - ... не автобус.

– Как это - твоя?..

Среди моих сослуживцев, знакомых или даже знакомых родителей не было никого, владеющего собственной машиной. Весь транспорт был или служебным, с государственными номерами, или выдавался под расписку ответственным лицам - старшим инспекторам, дознавателям, начальникам производств. Я даже не представлял, что автомобиль можно где-то купить, словно обычную вещь.

– Моя, моя, - Зиманский пристегнул меня ремнем безопасности и проверил, хорошо ли устроилась сзади моя жена. Мы легко тронулись с места и помчались с фырканьем по улице.

– Ты ее купил?

– Подарили. То есть, отдали насовсем, за ненадобностью. Она еле ползала, но я уж довел ее до кондиции. Три месяца под ней пролежал, зато теперь катаюсь спокойно. Что прошло через мои руки, уже не ломается... Тебя дома сюрприз ждет. А что до машины, так могу научить водить, мне не жалко, и в управлении она проста. Главное - передачи научиться переключать, остальное - дело техники.

– Сюрприз?

Хиля сзади захихикала, ерзая на месте:

– Сам увидишь, что зря болтать.

Зиманский улыбнулся:

– Люблю делать людям сюрпризы. Одно плохо - не все это понимают. Помню, маленький был, в первый класс только пошел. Решил старшей сестре на день рождения что-то необычное подарить, чтобы она свои десять лет на всю жизнь запомнила. Долго думал. Это ж не так просто - найти вещь по-настоящему неожиданную, чтобы у человека глаза на лоб полезли. Сестре я нашел - подарил ей настоящий человеческий череп.

– Где взял?..
– Хиля просунула голову между нами.

– Не поверишь - в кустах валялся за городом. Сейчас-то я понимаю, что рекой, наверно, подмыло могилу, но тогда мне казалось, что череп - это нечто сверхъестественное, вроде знака свыше. А сестра, конечно, испугалась до полусмерти и давай визжать!..

– Я бы тоже испугалась.

– Ты - другое дело. Кроме как в школе, ты череп увидеть нигде не могла. А сестра моя ужастиками с детства увлекалась, я от нее такой реакции и не ждал. Ой, влетело мне!..
– Зиманский рассмеялся.

– Нашел что девочке дарить, - буркнула Хиля, усаживаясь на свое место и расправляя юбку на коленях. Я смотрел на нее, почему-то не в силах отвести взгляд, и она нахмурилась.
– Что, Эрик?

– Нет... Просто ты хорошо выглядишь.

Она прерывисто вздохнула, но больше ничего не спросила. Вид у нее был недовольный и встревоженный, словно у человека, только что получившего повестку в суд и не понимающего, в чем он провинился. Наверное, я все-таки вел себя странно.

Квартира наша изменилась настолько, что в первую минуту я не понял, где нахожусь, дома или в гостях. Началось с прихожей: там висела металлическая вешалка в виде изогнувшего хобот слона, а стены были раскрашены пальмами и райскими птицами. Я даже понял, откуда это срисовано - из детской энциклопедии "Мир вокруг нас".

В комнате, улыбаясь, Хиля повернула выключатель, и я остолбенел. На ровных выбеленных стенах от пола до потолка извивался зеленый плющ, горели ярким цветом маки, анютины глазки, розы, висели гроздья дикого винограда, лезли из травы ландыши. Вокруг печки и раковины кто-то возвел прочную стену с дверью, так же раскрашенную цветами. Заглянув туда, я увидел настоящую кухню: все белое, чистое, много посуды, кафеля, здесь же - газовая колонка и плита, питающиеся от большого красного баллона, и ванна, отгороженная прозрачной занавеской. В стене у ванны виднелось маленькое, в четыре кирпича, окошко с новой рамой и цветком на подоконнике.

– Это - сюрприз?
– обалдевший, я повернулся к Зиманскому, который стоял позади меня, даже не сияя, а просто тлея своей радостью.

– Не совсем, - он оглянулся на Хилю и кивнул ей.
– Я же обещал тебе приемник?

– Ну, обещал. Хотя..., - я почувствовал досаду, - ты и так много для нас делаешь, какой еще приемник.

– А вот такой!

На столе, словно по мановению волшебной палочки, возникло нечто. Моя жена, улыбаясь, поставила э т о на новенькую белую скатерть и отошла на шаг, давая мне полюбоваться.

Экрана на этот раз не было, и я вздохнул с облегчением. Ничего такого не было - обычное радио, хотя и очень красивое, в блестящем серебристом корпусе с такими же блестящими, словно начищенными кнопками.

– Работает!
– с плохо скрытым восторгом сказала Хиля.
– Мы проверяли!

– Понятно, работает, - добродушно проворчал Зиманский.
– Слава Богу, для него достаточно вашего напряжения в сети. Музыку я тоже привез, на год вам хватит удовольствий.

– Музыку?
– я озадачился.
– Как это: приемник - отдельно, музыка - отдельно?