Беспокойные боги

А что с Нимой? С молодым Эдуардом Альбе? Какова судьба "Аскалона"?

Я не мог быть уверен ни в чем - разве что в том, что наши немногочисленные защитники знают, что стало со мной и с Кассандрой.

Крыша сомкнулась над головой. Зеленый пласкрит. Коричневая земля. Серая сталь укрепляющих опор. Мы были в туннеле Валерьева, и шум боя стал глуше. Я едва заметил, как мы спустились в те участки шахты, которые были открыты небу, где наземная команда трудилась, чтобы встретиться с людьми, копающими снизу.

Крики Кассандры, ее джаддианские проклятия эхом отражались от внезапно сомкнувшейся крыши.

Ее мать гордилась бы ею...

Они несли нас, пока мы не достигли места, где тропинка сужалась, а металлические опоры удерживали землю.

"Gennaa wegasur!" - раздался грубый голос Рамантану, и меня швырнуло на землю, как мешок с непокорным зерном.

Капитан сьельсинов вышел из боя снаружи, ведя за собой дюжину своих людей, которые стояли в строю вокруг Музугары и Гаиски. Химеры остались в верхнем мире с основной частью войска. За нами следовал арьергард - не менее трех десятков воинов скахари и пара человеческих магов, сопровождавших паланкин. Сама машина требовала самого осторожного маневрирования в узких участках туннеля Валерьева.

Вскоре шум сражения наверху превратился в отдаленный барабанный бой, неотличимый от раскатов грома.

"Заставьте их идти!" снова крикнул Рамантану, наклоняясь, чтобы поднять меня на ноги.

Сьельсин, несущий Кассандру, позволил ей упасть. Она застонала, ударившись о землю, приземлившись на спину и связанные руки. Один из Бледных наклонился, чтобы подхватить ее, и она изо всех сил ударила его ногой в плоскую морду. Сутулое существо отшатнулось, и один из его собратьев сильно пнул ее в бок.

В мгновение ока капитан набросился на своего подчиненного, прорычав слова, едва различимые для меня. "Хватит с тебя, Тнага! Отойди!"

Тот, кого назвали Тнагой, отвернулся, поднял руки, отступая.

"Суджа во!" - сказал генерал Музугара, цепляясь железными пальцами за одну из опор. "Наконец-то мы добрались, мои рабы". Он благоговейно оглядел потрескавшиеся зеленые стены, густо покрытые синеоформой Вайарту. "Это святая земля".

Сьельсины стояли в восторженном молчании.

Магистр Гаиска нарушил его, его костюм зазвенел, возвещая о тяжелой речи. "Битва не окончена, мой генерал", - сказал он. "Мы должны действовать быстро, если хотим обезопасить актив".

"Актив?" Музугара с трудом выговорил это человеческое слово, не справившись с окончанием, поэтому слово получилось как "активета". "Ты говоришь о боге, мерзкая тварь!"

Не говоря ни слова, Гаиска поклонился.

Стремясь спасти момент для его истинного хозяина, Крашеный заговорил: "Сюда!"

Кассандра снова поднялась и прислонилась ко мне. "Что они говорят? Они ссорятся?"

"Экстрасоларианцы не верят в религию сьельсинов", - объяснил я. "Они спорят об уважении".

"Уважение?" - она прошептала это слово по-джаддиански. "Seiasmo?"

"Сьельсинам нужны Экстры, но у Экстров свои замыслы", - сказал я, уверенный в тот момент, что паланкин - не то, что рекламировали маги. Урбейн говорил о своем желании уподобиться богам, начать новую эру прогресса, эволюции человечества и сбросить имперское иго. Несомненно, они хотели украсть Наблюдателя у своих подельников-сьельсинов, чтобы использовать его силу в своих целях.

"Музугара!" сказал я, привлекая к себе взгляд бывшего принца. "Твои колдуны предадут тебя, ты это знаешь".

Ноздри вайядана с четырьмя щелями раздулись.

"Рака'та ба-Утаннаш, - сказал я. Они принадлежат Лжи. Это было не совсем то, что я имел в виду, но в языке сьельсинов не было простого способа отделить тот простой факт, что колдунам нельзя доверять, от религиозной системы сьельсинов.

"Я знаю!" Музугара оскалил клыки в инопланетной улыбке. "И ты тоже!"

"Они заберут у тебя твоего бога!" сказал я.

"Боги есть боги", - ответил Музугара. "Raka yukajjimn, yukajjimn suh".

Паразиты есть паразиты.

"Юкаджимн!" Все собравшиеся вокруг сьельсины завыли это слово, как будто их генерал высказал какое-то важное риторическое соображение. "Юкаджимн! Юкаджимн!"

Я мог только покачать головой. Музугара - это не Дораяика. Если я не мог вбить клин между сьельсинами и их союзниками-людьми, я бы позволил случиться тому, что должно случиться.

Рамантану подтолкнул меня вперед. "Двигайся!"

Наш спуск был долгим, неловким и медленным, но со временем мы преодолели последнее препятствие и подошли к месту, где зал расширялся до сотен футов в ширину и был полностью вымощен полимеризованным камнем - так похожим по текстуре на мрамор, - который определял архитектуру Энар.

Путь был прямым и широким, как и всякая дорога к погибели.

Впереди нас ждал пантеон, пандемониум Вайарту.

Его темные галереи освещались нашими светящимися шарами. Они висели повсюду, как жирные звезды, слишком близкие, слишком холодные, слишком непостоянные. Рельефные изображения завоеваний Вайарту мерцали в свете, когда мы вошли, и, подняв голову, я увидел сложенные крылья Наблюдателя Масутему, распростертые вверху, прямо напротив входа.

Музугара поднял лицо в знак почтения. Оставив своих людей, вайядан-генерал подошел к центральному помосту и покоящимся на нем титаническим костям. Бывший принц опустился на колени, прижал рогатый лоб к белому полу и, поднявшись, поцеловал безжизненные кости, безгубым ртом пробормотав какую-то молитву.

Остальные сьельсины - кроме тех, что держали Кассандру и меня, - последовали за ним один за другим.

"Do Anscurhae", - начал Музугара, и я на мгновение задумался над его смыслом. Анскурхэ не звучало как сьельсинское слово. Переход от трели к фрикативу, от "Р" к "Н", не был звуком сьельсина. "Yehelnub".

Я коротко вздохнул. Это был язык Элу, сьельсинов, живших десять тысяч лет назад. Йехелнуб был йелнубеем. Мы пришли. А Анскурхэ был Анасака.

Змей.

"Do Anscurhae, yehelnub!" - воскликнули остальные сьельсины, вторя своему хозяину.

О Змей, мы пришли.

"Do Gennarush, yehelnub!" проинтонировал Музугара.

"Do Gennarush, yehelnub!" - провозгласили остальные.

О Создатель, мы пришли!

"Do Caeharush, yehelnub!" - сказал вайядан.

"Do Caeharush, yehelnub!"

Сквозь толпу сьельсинов я поймал взгляд Кибалиона. Крашеный отвернулся.

"Абба". Кассандра была уже совсем рядом. "Что они говорят?"