Беспокойные боги

"Вы уверены, что Исполин здесь?" спросил Веди.

"Я видел ее", - повторил я снова.

"Это не значит, что он сейчас в пределах досягаемости", - совершенно логично сказал коммандер. Мы не можем просто развернуть "Персей". Исполин может в один момент выйти из фазы с нашей реальностью. Мы должны ждать".

Он был прав. Я знал это, и от осознания этого сдулся.

"Нам все еще нужно зарядить оружие", - сказал я. "Оно должно быть готово к запуску в любой момент".

Веди согласился и, повернув голову, крикнул. "Чаттерджи. Свяжись с тактическим отделом. Скажи им, чтобы они активировали "Персей"".

Лейтенант бросился выполнять приказ. Не в силах сдержаться, я спросил: "Неужели это было так трудно?"

Как будто в ответ, весь корабль содрогнулся. "Нас подбили?" спросила Кассандра, опираясь на переборку рядом с Ласкарисом.

"Нет, мэм", - ответила Доминина. "Землетрясение! Магнитуда пять и шесть десятых".

"Это луна", - сказал Ласкарис, и слабый, странный смешок вырвался у него. "Корабль сьельсинов. Приливное напряжение".

Веди застонал. "Как будто у нас и так мало проблем".

На посадочном поле расцвела и потускнела розетка яркого пламени. Гниющий алый цветок. Одна из осадных башен сьельсинов ударила по одному из наших наземных кораблей, уничтожив оба судна. Химические ракеты сьельсинского звездолета и маломощный реактор нашего посадочного модуля взорвались одновременно, посылая ударные волны по посадочному полю.

"У наших парней там нет ни единого шанса", - обронил Веди. "Вы сказали, что люди Гастона приближаются?"

Я так не думал. "Они уже снаряжались, когда мы прибыли", - сказал я. "Он сказал, что у них есть способы координировать действия без связи".

"Они должны уже быть здесь", - задумался Веди.

"Сьельсины напали на лагерь тоже", - напомнила Кассандра.

"Я приказал им охранять автопарк", - пояснил я. "Возможно, они ведут свою собственную битву".

"Если каждый из нас будет сражаться в своей собственной битве, мы проиграли", - мрачно сказал командир. Словно в ответ, в воздухе раздался сильный грохот, громче, чем вездесущие сирены. Сквозь мрак снаружи я увидел, как аметистовые лучи гранатометов прорезали ночь. Мгновением позже клыкастые очертания осадных башен сьельсинов вспыхнули маслянистым пламенем. Все мы на мостике молчали, не двигаясь, за исключением Домининой, которая прижала свой коммуникатор к уху.

"Это… летуны Мантикоры!" - пояснила она.

У меня отлегло от сердца. "Троглита" все-таки успела запустить своих аквилариев!

На борту погибшего линкора было две дюжины легких летательных аппаратов класса "Сапсан": двухместных ударных кораблей, работающих на термоядерном топливе, каждый корпус которых напоминал единое огромное крыло. Они были невидимы в ночной мгле, отмеченные лишь бесшумными, протяжными полосами фиолетовой энергии, когда обстреливали землю внизу. Нечеловеческая башня за башней расцветали на их пути.

Небо наполнилось огнем, когда сьельсины направили артиллерию на небеса.

Один из летунов "Мантикоры" упал.

"Я должен вернуться туда".

"Вы не можете!" воскликнул Веди.

"Наблюдателя тянет ко мне", - сказал я. "Я единственный, кто его видит". Я оглядел мостик, Кассандру и Ласкариса, Чаттерджи и Доминину и других младших офицеров. В последнюю очередь - Веди. "Мы не можем взорвать "Персей" внутри поля корабля. Если Наблюдатель доберется до нас здесь, нам конец. Кроме того, наши щиты защитят от импульса оружия. Если хотя бы часть существа окажется в пределах корабля, в пределах защитной оболочки, все будет напрасно".

Веди протестовал. "Импульсный взрыв "Персея" должен распространиться по всему телу существа, если хоть часть его будет открыта".

"Но через завесу щита?" спросил я. "Мы знаем?"

Веди промолчал.

"Я возьму ракетницу", - сказал я, имея лишь самое слабое подобие плана. "Оберлин хотел, чтобы я играл фоксхаунда, но вместо этого я сыграю лису. Следите за моим сигналом".

"В одиночку?" спросил Веди.

"Вызовите Ирчтани", - велел я. "Анназ сможет вынести меня с посадочного поля". Мой взгляд задержался на горящем за окнами мостика море. Там меня ждал лабиринт - и после более чем шестисот лет блужданий по его залам я, наконец, наткнулся на минотавра в его сердце.

Тесей...подумал я. Персей...

"Я должен идти!" решил я. "Кассандра!"

"Абба!"

Я уже собирался сказать ей, чтобы она оставалась на мостике, но что-то в ее голосе привлекло мое внимание. Напряжение и внезапный страх. Повернувшись, чтобы посмотреть, рука рефлекторно метнулась к мечу, я увидел свою дочь, прижатую к переборке в задней части мостика, ее голова была повернута набок.

Нож-ракета, во всех отношениях идентичный тому, что убил Оберлина, - осколок блестящей стали - завис в микронах от ее обнаженного горла. При виде этого во мне закипела кровь, и я стал искать решение, способ что-то сделать.

Я представил себе все способы, которыми я мог бы пересечь пространство между нами, заглянул сквозь время, чтобы найти место, где я мог бы добраться до Кассандры прежде, чем нож-ракета сделает свое кровавое дело. Такие пространства существовали в бесконечной паутине бокового времени, но все они были настолько далеки, что я чувствовал, как они ускользают сквозь мои пальцы, растворяясь вдалеке с каждой проходящей пикосекундой.

"Ты никуда не пойдешь, благородный лорд", - раздался глубокий, холодный голос. Последовал смех, такой же холодный. "Я должен был остановить тебя до того, как ты ушел в прошлый раз, но было слишком рано. Я почти боялся, что ты совсем ускользнул у меня из рук".

Голос был незнакомым, но он исходил от скрюченного секретаря, сидевшего в кресле рядом с Кассандрой.

"Ласкарис?" спросил я, делая шаг к мужчине и своей дочери.

"Присциан Ласкарис мертв", - сказал мужчина, поднимая глаза. Секретарь посмотрел на меня сквозь спутанные черные волосы, серые глаза блестели. "И уже очень давно".

"Кто же ты тогда?" спросил я, не выпуская из руки меч. "СОП?"

"Ничего настолько примитивного", - ответил он. Серые глаза моргнули. Стали черными. Со стоном он вздохнул, встал, поднял одну костлявую руку с длинными пальцами, чтобы смахнуть волосы с лица. Впалые щеки все еще были залиты слезами, но все остальные признаки печали исчезли с лица мужчины. Волосы, которые он зачесал в сторону и которые сначала казались черными, как мои собственные в юности, стали серыми, как зимнее облако, затем белыми, как кость. Кожа, которая всегда была бледной и желтоватой, стала еще белее, и казалось, что сами кости лица изменились, когда грубая мускулатура, покрывавшая их, вздулась и сдвинулась.

Там, где раньше стоял высокий и мрачный секретарь, стояло существо с гладким лицом и белое, как смерть, белое почти как сьельсин. Оно улыбнулось мне, обнажив мелкие и редкие зубы.

"Опустите оружие, коммандер Веди, - сказало существо, которое было Присцианом Ласкарисом.

Бросив взгляд в сторону, я увидел, что молодой коммандер достал свой пистолет.

Вместо этого Веди выстрелил.

Выстрел отразился от личного щита существа - должно быть, он активировал завесу, когда встал, потому что я был уверен, что Ласкарис не был защищен в предыдущий момент.