Без брака

– Какие прецеденты? – спросил Костя, и тут-то Баташов и рассказал ему про Маргариту Барандину и уведенную с ее помощью сеть алкомаркетов.

Он же договорился на встречу с Маргаритой, на которую Костя взял с собой Варвару Миронову. Хотел, чтобы та своими глазами увидела, что именно ее ждет. Маргарита Барандина встретила их в халате и растоптанных тапочках, хотя на дворе стоял день-деньской. Глаза у нее были потухшими, безжизненными, и вся она походила на выключенную, точнее, перегоревшую лампочку.

Встреча с ней произвела на Варвару совершенно неизгладимое впечатление. Она даже поплакала немного в подъезде, когда они с Костей вышли из квартиры Маргариты.

– Что же я наделала, что же я наделала, – все повторяла она, пока Костя бережно, под руку вел ее к своей машине.

– Варя, да вы ничего пока не наделали, – мягко сказал он. – Любой человек имеет право на ошибку, главное – вовремя ее признать и исправить. И в этом вы никуда не опоздали. Ваше заявление принято и уже работает. Вы поймите, это международные аферисты, которые просто использовали вас в роли такого «троянского коня», на котором можно въехать в самое сердце бизнеса Миронова. И таких коней у них десятки. И теперь вы сами видите, что многие из тех, кто соглашался на эту и без того не очень завидную роль, в итоге вообще оставались ни с чем. Среди этих женщин были и просто обманутые несчастливицы, как та же Маргарита, с которой вы только что познакомились. Но были и те, кто пострадал от собственной жадности и наглости. Хотели разорить мужа, а сами остались с пустым карманом, потому что договоры с Трезвонским составлены очень хитро.

Константин показал Варваре и расчеты, сделанные адвокатом Миронова Мариной Раковой. Когда Варя наглядно, на цифрах, увидела, что она теряет в результате сотрудничества с Трезвонским и что приобретает, то снова заплакала.

– Я сама себе кажусь полной идиоткой, – призналась она. – Как я могла вообще повестись на все эти россказни и посулы?

– Все можно исправить, – терпеливо повторил Таганцев.

Его коллеги из отдела по борьбе с экономическими преступлениями постоянно держали его в курсе того, как двигается дело. Коновалов был слишком крупной рыбой, чтобы подловить его так просто. Потому начали с рыбешки помельче. Первым, кого вызвали на допрос, стал Михаил Гордин.

Его разработка строилась на показаниях Александры Кузнецовой, которая рассказала про подслушанный ею в саду Гороховых разговор. Олег Баташов подтвердил, что такой разговор действительно состоялся и в нем Гордин упомянул о том, что собирается забрать себе бизнес Миронова, которого требуется «наказать» за несговорчивость. И о том, что схема строится на единственном темном пятне в прошлом Виталия, рассказал тоже.

Так как в разговоре с Баташовым Гордин упоминал Эппельбаума, в полицию вызвали и незадачливого доктора. Напуганный прошлыми неприятностями, он довольно быстро рассказал, что всю свою околокриминальную деятельность вел в интересах Гордина и Коновалова. А также поведал и о том, что эти господа ему пообещали, что в скором времени он займет должность управляющего директора в сети косметологических клиник Миронова.

Затем к делу привлекли братьев Клюшкиных, вынужденных пояснить, с какой целью они интересовались оборотом одной из таких клиник, расположенных в жилом комплексе «РАЙ-ОН», и на основании чего собирались расширить не принадлежащее им помещение. Так в деле всплыла фамилия Андрея Занозина. Папка с доказательствами умышленного рейдерского захвата росла и пухла.

На следующем этапе в нее добавились показания Варвары Мироновой о том, какие разговоры с ней вел адвокат Марк Трезвонский. Вызванный на допрос, он сразу скис и начал сдавать всех подряд. Адвокат страшился потерять свою публичность, раскрученный блог и репутацию защитника разведенных жен. Он был готов практически на все, лишь бы выйти сухим из воды, и пытался доказать, что не имеет к рейдерскому захвату никакого отношения.

Однако заключенный с Варварой Мироновой договор красноречиво доказывал, что это не так. Свои показания против Трезвонского также дали Маргарита Барандина и Ирина Липатникова, потерявшие и хорошее расположение своих мужей, и отсуженные деньги. Испугавшийся адвокат теперь пел, как канарейка, рассказывая все, что он знает, про Коновалова, Гордина и Занозина. У следствия появился реальный шанс доказать причастность всей троицы к созданию преступного сообщества.

Дело обещало быть громким и сулило ведущим его следователям немалые преференции и продвижение по службе. Все они без устали благодарили Костю Таганцева, искренне считая себя должниками последнего. Еще бы, такой крупняк помог ухватить. Американские суды усилиями Марины Раковой сначала приостановили, а потом и вовсе отменили в связи с возбуждением в России уголовного дела в отношении инициировавшей их группы мошенников.

Со счетов фирмы Миронова окончательно сняли арест, а квартиру в Бостоне признали единоличной собственностью Варвары Мироновой, а ответственность по взятому кредиту – ее персональной ответственностью. По поводу этого она довольно сильно расстроилась, потому что просроченный долг угрожал наложением ареста на принадлежащую ей квартиру.

Как же Варя теперь жалела, что не согласилась на первое предложение Виталия, обещавшего взамен на мирный развод выплатить ее долг. Свой контракт с Трезвонским она расторгла и теперь вообще не имела адвоката для представления ее интересов в бракоразводном процессе, который должен был состояться через четыре дня.

– Может, мне вообще забрать заявление или не явиться на суд? – робко спросила Варвара у Таганцева, с которым в последнее время привыкла советоваться по поводу и без.

– Варвара Алексеевна, этот узел из прошлого нужно разрубить, – вздохнул Константин. – Он не нужен ни Виталию, ни вам. Вы уже двадцать лет фактически не являетесь мужем и женой. У каждого из вас своя жизнь, так приведите же в порядок документы, поставьте штамп в паспорт и живите дальше. Оба.

– Но в исковом заявлении же указано, что я претендую на половину состояния и имущества, – растерянно сказала Варя. – А мне все эти клиники не нужны совсем. Я же не знаю, что с ними делать.

– Ну, так откажитесь от своих требований и заключите мировое соглашение, – в сердцах бросил Костя. – Что же вас учить-то всему надо. Суд вас разведет, и вы в рамках процесса договоритесь, какая доля имущества Миронова достается вам. Я с ним это не обсуждал, но знаю, что человек он не жадный и порядочный. За то, что вы согласились вывести на чистую воду его врагов и сорвать их корыстные планы по захвату его бизнеса, он явно вам отплатит добром. И на то, чтобы закрыть кредит банку, хватит, и, глядишь, еще и останется.

– Мне стыдно что-то у него брать, – покачала головой Варвара.

Присутствовавшая при этом разговоре Натка, поскольку дело было на кухне их с Костей квартиры, раздраженно покачала головой.

– Слушай, ты блаженная какая-то. У тебя семь пятниц на неделе. То была готова бывшего мужа без штанов оставить. Решительная такая заявилась. Лену с ребенком из квартиры выставила, в дом заехала, охрану поменяла. То согласна вообще без всего остаться.

– Охрану меняла не я, – попыталась защититься Варвара, но слабо. Понимала, что виновата. – А с Леной я себя по-свински вела, конечно. Вот именно потому я и не считаю возможным что-то брать. Я им столько хлопот создала.

– Ну, так все эти хлопоты в результате к добру вышли, – резонно заметила Натка. – Если бы ты сразу отказалась во всей этой подлости участвовать, то неизвестно еще, что бы эти козлы придумали.

– Наташа… – укоризненно покачал головой Таганцев.

– Так козлы и есть. Зато теперь можно быть уверенными, что никто из них к Лене и ее семье на пушечный выстрел не приблизится. К Занозину и Клюшкиным у меня вообще личное. И к Эппельбауму, который помогал Мишку украсть. А Коновалова и Гордина я знать не знаю, но тоже рада, что им крылья подрежут. Меньше гадостей людям совершат. И все это благодаря твоему, Варвара, эффектному появлению.