Безбашенные алхимики

– Если не больше! – я кивнул головой в знак согласия.

Мы поначалу даже не поняли, что произошло. Пальба по нам вдруг разом прекратилась, и адепты ордена с криками бросились врассыпную, пытаясь выбраться вон из таверны любой ценой – кто-то бежал к двери, кто-то пытался вылезти в окно.

– Что происходит?! – спросил Том.

Профессор Аран вместо ответа вначале предусмотрительно поднёс палец к своим губам предупреждая, чтобы мы молчали, а потом указал на потолок.

Мы с другом посмотрели вверх и замерли от ужаса с открытыми ртами, изо всех сил стараясь не заорать – над залом кружил, периодически разевая огромную пасть, гигантский дракон.

– Это что?!.. – едва смог произнести я.

– Иллюзия Лии! – Аран шепнул, едва сдерживая нервный смех. – Видите серебристо-розовое свечение? Это её почерк!

– Ого! – мы с Томом оба были в шоке.

Далеко уйти служителям культа не удалось – на выходе из дверей и окон паникующих врагов встречали преподаватели Академии в полной боевой готовности. Адепты ордена стремились лишь к тому, чтобы как можно быстрее покинуть таверну, позабыв, зачем прибыли туда. Так что профессорам не составило труда обезвредить их.

37. После битвы

Профессор Штерн с Котусием вошли в таверну первыми, за ними вслед ворвались мини-драконы и Соф. Аран оклинкул декана, поднялся сам, осмотрелся и велел нам выбираться из-под столов – врагов в зале не осталось кроме тех, которые неподвижно лежали на полу. Мы с Томом тоже встали и помогли девочкам. Перепуганный Котусий крепко меня обнял, как только я освободился.

Штерн взглянул вверх и заметил курсирующую под потолком иллюзию дракона, которая уже потихоньку становилась прозрачной – словно таяла. Он удивлённо вгляделся:

– Лия постаралась?

– Конечно! – Аран усмехнулся. – Иначе от нас даже пепла бы не осталось!

– Все целы?

Аран обвёл взглядом комнату:

– Где Рэм?!

– Он лежит вон там под столом, куда нырнул Соф; просто ещё не пришёл в себя, – ответила Анна. – Старец нацепил ему на руку какой-то браслет почти сразу, как вошёл, и Рэм отключился первым.

Профессора чертыхнулись и рванули спасать нашего товарища. Вытащили его из-под стола, прощупали пульс, осмотрели чёрный браслет на запястье. Соф кружил рядом, беспокоясь за хозяина.

– Похоже, святоша решил обезвредить рослого студента сразу, чтобы тот не оказал сопротивление! – прокомментировал Штерн.

Он не стал снимать браслет, а достал свою волшебную палочку и принялся что-то нашёптывать. Конец палочки начал светиться, и декан осторожно прикоснулся им к браслету. Белая искра проникла в камни, при этом внутри началось что-то удивительное: у меня возникло ощущение, что светлая искра борется с пурпурными переливами, очень напоминающими кровь. Когда «бурное кипение» внутри браслета окончилось, камни просто исчезли, освободив руку Рэма. Парень вздохнул, открыл глаза.

– Я думаю, старец не просто хотел его обезвредить, а планировал сделать учеником жреца! – высказал своё мнение Аран, понаблюдав за изменениями в браслете.

– Хитрые твари! – отозвался Штерн, помрачнев.

Аран сходил на кухню и принёс в кружке воды – целых кувшинов на столах уже не осталось, всё было разрушено залпами. Парню дали напиться. Подошла профессор Тиманивиэль, которая, судя по состоянию одежды, тоже приняла активное участие в боевых действиях. Она смочила бандану Рэма водой и положила ему на лоб. Каких-то серьезных ранений, кроме множества ссадин, на нём не обнаружили. Соф незамедлительно уселся ему на плечо и принялся что-то курлыкать на ухо.

Канарейку Киру, принадлежавшую Анне, мы обнаружили в мешке, который валялся в углу, – адепты ордена запихали туда клетку с птицей, видимо, чтобы она не мешала подвергать магическому гипнозу её хозяйку. Убить птицу они не смогли из-за защиты, которую намагичил Аран ещё по дороге в сад.

Другие фамилиары сразу смекнули, что дело не чисто, когда в таверне появились странные люди, и с перепугу рванули за подмогой кто куда. Я так понял, они вылетели в окна с другой стороны таверны, потому мы их и не заметили, когда подходили к зданию со двора. А потом уже не было времени и возможности разбираться, где они. В результате действий фамилиаров в «Ромашку» почти одновременно прибыли сразу несколько преподавателей Академии. Мой Мурз нашёл и привёл Штерна, который опекал на ярмарке аспирантов и задержался там дольше нас.

Хорошо, что всё закончилось благополучно – никто не погиб. Раненых отвезли в целительский корпус.

Обезвреженные враги были конвоированы в тюрьму подоспевшей городской охраной.

38. Обратный путь

Профессор Штерн предложил Арану отправить нашу пятёрку с фамилиарами в Академию на летуне Апофеуса. Но тот поспрашивал нас о состоянии и способности передвигаться, и мы все как-то сошлись во мнении, что лучше нам возвращаться с нашей повозкой, которая примкнёт к общему обозу – после случившегося, профессора решили, что безопаснее будет отправляться вместе в обратный путь всем, кто ещё не уехал с ярмарки.

Голова моя гудела, и я напросился возвращаться с повозкой ради возможности подышать воздухом в дороге. Наверное, и моим друзьям хотелось чего-то подобного – они приходили в себя от шока и гипноза.

Тиманивиэль обратила внимание на моё разбитое лицо, предложила помощь, но я отказался – ответил, что до возвращения в Академию потерплю. Она покачала головой и приложила что-то холодное к моей щеке, велела подержать так.

Когда мы выдвинулись в дорогу, я некоторое время шёл рядом с повозкой, но потом почувствовал, что ноги мои становятся ватными и мне приходится прилагать усилия, чтобы не отставать. Профессор Аран заметил это и предложил мне прилечь. Я не без труда забрался в тележку и улёгся на мешок, в котором было сено для Майка. Пока мы неспешно добирались в Академию, смотрел в небо, разглядывал облака и старался ни о чём не думать. Но одна мысль всё равно тревожила меня.

– Вокруг такое всё красивое: вечернее перламутровое небо, вершины деревьев с яркой осыпающейся листвой, изумрудные хвойные лапы, бескрайние луга и разноцветные холмы вдали… Природа вокруг прекрасна!!! Откуда же столько зла и ненависти берётся в людях?! – спросил я профессора Арана.

– Извечный вопрос, который я задаю самому себе много лет, хотя ответ, казалось бы, очевиден! – отозвался преподаватель.

– Как это?!

– Понимаешь, Гранж, просто ценности у всех людей разные. Очень много тех, кто не замечает красоту и хрупкость мира вокруг, потому что ценит совсем иные вещи: золото и власть. В жертву им приносит всё живое, не понимая, что если нет жизни, то все прочие ценности теряют смысл.

– Разве можно быть счастливым, разрушая и убивая?

– Ещё как можно! – подмявкнул Котусий, поддержав наш философский диспут, и мягко перепрыгнул через борт телеги, устроившись рядом со мной на краешке мешка.

– Ты когда-нибудь ощущал себя счастливым? – поинтересовался преподаватель.

– Не знаю… - я задумался.

– Счастье, это когда тебе просто очень хорошо! – пояснил он.

– Ну, вот когда мы летели на клюшках для метлобаска с рынка вечером – это было классно! И ещё… когда появилась своя комната и к нам стали приходить хорошие друзья. Я не знаю, каким буду, когда окончу Академию, но сейчас мне очень хочется стать в будущем преподавателем, чтобы остаться в ней навсегда! – неожиданно даже для себя самого выдал я.