Безбашенные алхимики

Профессор улыбнулся, выслушав мою отповедь.

Лия, видимо, притомившись в пути, запрыгнула в тележку и, усевшись рядом, взглянула на моё лицо:

– Не хило тебя сегодня приложили, Гранж! – ужаснулась она, обратив внимание на то, что мои синяки стали темнеть.

Вслед за Лией в повозку вскарабкалась и Анна – обе девочки вымотались сегодня. Том и Рэм вели коня, а профессор Аран шёл рядом с телегой.

– Ой, да ладно, ерунда! – отмахнулся я от замечания Лии про мой жуткий внешний вид.

– Счастье, это вот когда они все рядом!!! – осенило меня. Я даже приподнялся и повёл перед собой рукой, чтобы было понятно, что я имею в виду всех присутствующих, включая фамилиаров. – А вот когда тот сарай разлетался в щепки, это был кошмар! – я даже зажмурился от нахлынувшего горького воспоминания. Почувствовал резкую боль в виске и лёг обратно на мешок.

– Гранж, ты не делай резких движений, лежи, пока мы в пути, - немного осталось. – Преподаватель положил свою ладонь мне на лоб и боль стала стихать.

Я задумался о том, что у него самого ранений намного больше, чем у меня, но он как-то держится на ногах. Я ведь видел у него кровь на одежде, а потом он скрыл рану плащом. Почему он не полетел в Академию сразу?

Я тревожился, но вдруг стало так спокойно и легко, тревоги куда-то отступили, я закрыл глаза. Котусий словно спросил профессора о чём-то:

– Мур?

– Мур! – утвердительно ответил Аран. – Только не переусердствуй, как в прошлый раз!

Мой фамилиар стал тихонько напевать какую-то песенку, но я почему-то не мог разобрать слов. А потом мы с Мурзом весело ловили сачками бабочек на цветочном лугу, но ни одну не могли поймать – все они шустро удирали от нас, а мы с ним смеялись. И было так светло и хорошо вокруг – надо будет спросить потом профессора Арана, как мы попали на эту чудесную поляну, ведь когда мы ехали в Академию, вокруг была осень. Куда же все подевались? Как только я подумал об этом, бабочки превратились в разноцветные осенние листья, сачки исчезли, и мы с Котусием принялись вместо бабочек руками и лапами ловить кружащиеся листья.

Вдруг раздался оглушительный грохот, и я стремительно полетел вниз - в чёрную бездну с кипящей лавой и жуткими тварями. Закричал и открыл глаза: я лежал на кушетке в целительском корпусе, рядом сидел перепуганный Мурз. Чуть поодаль на другой кушетке лежал под яркой лампой профессор Аран без рубахи, а над ним склонилась Тиманивиэль с пинцетом, в котором был зажат какой-то небольшой острый чёрный предмет – она что-то вытащила из раны, полученной профессором. Из его плеча сочилась кровь, но он, услышав мой крик, встал с кушетки, прикрыл рану ладонью, стараясь не прикасаться к ней, и подошёл ко мне, как и Тиманивиэль.

– Что случилось, почему ты кричал? – спросила эльфийка меня.

– Сон, дурной сон! – ответил я, только что сообразив, что я спал.

– Всё хорошо, ни о чём не беспокойся, мы уже в Академии! – успокоил меня фамилиар.

– Профессор ранен? – я указал на рану.

– Немного, ничего серьёзного! – ответил Аран.

– Его ударили обломком кинжала в плечо, часть лезвия отломилась, я извлекла осколок только что, нужно обработать рану.

– Да мелочь, я даже и не заметил сразу! – попытался отшутиться Аран, как я понял, чтобы меня не пугать.

– Ты лежи, отдыхай. Я доделаю начатое, – сказала мне Тиманивиэль.

Я повернулся на бок, чтобы свет лампы над кушеткой, где лежал Аран, не слепил мне глаза.

– Слушай, Кот, а ведь мы на этой чудесной поляне когда-то уже были?!

– Мур! – послышалось в ответ.

– Здесь ведь ещё золотые рыбки должны быть?! – что-то такое из глубины памяти припомнил я.

– Конечно! – согласился Котусий. – Пойдём, понаблюдаем за рыбками! – Он вложил свою пушистую мягкую лапу в мою ладонь, и мы вместе отправились на берег прозрачного ручья, выложенный красивой галькой.

39. Неделя третья. День седьмой. Пояснения

Аран и Штерн покинули кабинет ректора после долгого разговора о том, что произошло во время ярмарки накануне.

– Я так и не понял, почему ты не полетел в Академию сразу после случившегося, несмотря на ранение?

– Понимаешь, ну прилетели бы мы сразу, ребята через несколько минут разошлись по комнатам, и всё. А так я смог понаблюдать, всё ли с ними в порядке после гипноза. Никто ведь толком не исследовал эту чёртовую магию Хаоса, и последствия могли быть непредсказуемы.

– Согласен, у меня тоже были опасения. И ещё я удивлён тем, что Гранж не разнёс там всё сразу к чёртовой матери, как в прошлый раз. Зачем ты вообще его пустил в таверну?!

– Понимал, что дело дрянь, и я могу с ними не справиться.

– Даже так?

– Даже так. Это был последний «весомый аргумент» на случай, если бы меня убили сразу – сомневаюсь, что де Кондор бы сдержался. В прошлый раз, когда он сорвался, все остались живы – и у ребят в таверне тоже был бы хоть какой-то шанс. Если бы я вошёл один и сразу умер, студентов увели бы из таверны до вашего прихода, без вариантов.

– Рисково ты поступил.

– Чтобы предпринять что-то ещё, не было времени и возможности.

– Согласен. Я знаю этих мракобесов хуже, чем ты. Если бы ты или кто-то из преподавателей находился в таверне во время их визита, они не стали бы подходить к детям?

– Ты же знаешь, их организация под запретом, в городе их не было видно давно. Раз уж они появились и пришли за учениками, с пустыми руками всё равно бы не ушли. Сомневаюсь, что они сунулись бы в таверну без разведки. Завидев меня, первым делом попытались бы атаковать из окна или от дверей – пустили разряд мне в голову, и все дела. Могли атаковать и другие группы. Повезло, что всё произошло именно так – мы легко отделались. Они меня не ждали, иначе бы сразу убрали. Мы вовремя успели – студенты уже на шум не реагировали. Я чуть дверь не вынес, когда вошёл – они не заметили.