Безжалостный принц

— Массимо, это не смешно. Твоя жена была в таком же ужасе, узнав, что у тебя есть стрип-клуб, как и узнав, что ты провел там ночь.

— Ну, может, ты будешь менее злиться, когда услышишь, что я отдал клуб Доминику. — Я поднимаю брови. Вчера я бросил ему ключи и вручил конверт с правоустанавливающим документом. Он там все равно больше, чем я.

Кэндис явно удивлена моим ответом.

— Ты что сделал?

— Ты меня слышала.

Теперь она выглядит гордой мной и хлопает меня по плечу. — Спасибо.

— За что? Я только что потерял четверть своего дохода.

— За то, что снова стал мальчиком, — отвечает она. Я знаю, что она имеет в виду. Она имеет в виду меня до того, как умерла мама. Я киваю ей. — Эмелия сидит на террасе.

— Я пойду к ней.

Втянув воздух, я оставляю ее и выхожу наружу. Когда я переступаю порог, порыв ветра развевает мои волосы, и пахнет так, будто приближается дождь.

Эмелия сидит на маленькой стене, прижав колени к груди. Я подхожу к ней, и она смотрит на меня. Солнце блестит на ее обручальном кольце, напоминая, что она моя жена. Напоминая о чувствах, которые я испытываю к ней и которые меня пугают.

Я сажусь рядом с ней, касаюсь ее плечом, и она слегка мне улыбается. Это скорее любезность. Но это говорит о том, что она, по крайней мере, готова со мной поговорить.

— Привет, — говорит она.

— Привет. Кэндис сказала, что твой визит к семье Джейкоба прошел не очень хорошо. Что случилось?

Она смотрит на море, выглядя потерянной. Ее губы дрожат, а кожа бледнеет.

— Они не хотели, чтобы я была там. Его мать… она не хотела, чтобы я была в доме. Его отец вышел и попросил меня уйти. У меня было чувство, что он не возражал бы против того, чтобы я была там, но это была она. Я слышала ее. Она кричала и плакала, зовя своего сына. Она сказала, что это я виновата, что он умер.

— Это не твоя вина, — говорю я.

Она оглядывается на меня. — Возможно, я не нажимала на курок, но он делал то, что делал, из-за меня. Я знаю, что не могу винить себя. Я знаю, что ничего не могла сделать, но мне так плохо. Теперь его мать винит меня. Она думает, что ты убил его. Я сказала им, что ты этого не делал.

— Ты мне веришь.

Она медленно кивает. — Ты никогда мне не лгал.

— Нет. Я этого не лгал не начну сейчас.

— Похороны на следующей неделе. Они не захотят, чтобы я там была.

— Ты хочешь пойти? Ты справишься? — спрашиваю я.

— Я должна быть там. Я не могу с этим справиться, но я должна быть там.

— Тогда я пойду с тобой.

— Спасибо, но они возненавидят меня еще больше, если я приведу тебя.

— Это не имеет значения. Мнение людей не имеет значения в такие времена. Важно то, для кого ты там. Ты идешь ради Джейкоба, а не его семьи. И я лично отвезу тебя туда, чтобы убедиться, что ты сможешь попрощаться с ним.

— Ты бы это сделал? — Ее взгляд отчаянно цепляется за мой.

— Да, — убежденно отвечаю я.

Я удивлен, когда она подходит ко мне и обнимает меня за шею, держась за меня, словно пытаясь набраться сил. Я обхватываю ее руками и притягиваю ближе, чтобы укутать ее в свои объятия, пока она кладет голову мне на грудь.

— Спасибо, Массимо, — шепчет она, хватая меня за рубашку. Я накрываю ее руку своей и тоже вижу свое кольцо.

Моё и её.

Когда я писал наши свадебные клятвы, я вычеркнул все следы слова любовь. В то время я думал о своей ненависти к ее отцу. Я не думал о ней.

Я должен был подумать.

Я обнимаю ее сейчас и снова оказываюсь на том этапе, когда я понимаю, что в тот момент, когда я приму свои чувства к ней, это либо сделает меня сильнее, либо сломает.

Это первый раз в моей жизни, когда я действительно не знаю, что делать.

Она дочь моего врага.

Любить ее неправильно. Но она кажется единственным хорошим в моей жизни.

Глава Двадцать Девятая

Эмелия

Идет дождь.

Массимо держит меня за руку, пока мы идем по дорожке к месту скорбящих.

Мы не пошли на церковную службу.

Не зная, что произойдет, мы просто пришли сюда. Глядя вперед, я благодарна, что успела поймать гроб до того, как они опустили Джейкоба в землю.

Как на моей свадьбе, я окидываю взглядом толпу в поисках отца, но его здесь нет. Я не уверена, потому ли это, что ему сказали не приходить. Может быть, Хелена, мать Джейкоба, тоже не хотела его здесь видеть. Я не знаю.

Священник заканчивает молитву, когда Хелена видит, что я приближаюсь. Она замирает, ее взгляд направлен на меня, заставляя всех смотреть на Массимо и на меня.

У меня в руке красная роза, которую я хочу подарить своему другу. Хочу попрощаться как следует. Тогда она больше меня не увидит.

Я понимаю ее горе и ее боль. Я понимаю, что она расстроена из-за меня, но я не позволю ей сделать так, чтобы мне стало еще хуже, чем я уже себя чувствую.

Я смотрю на Массимо, который останавливает меня прямо перед толпой.

Он опускает голову, и прядь волос падает ему на глаза. — Из уважения я буду держаться на расстоянии. Я буду стоять здесь, и если кто-то что-то скажет тебе, позвони мне. Ты поняла? — говорит он, бросая жесткий взгляд между мной и семьей.

— Да… Спасибо, что ты здесь со мной.

— Не упоминай об этом.

Он отпускает мою руку, и я продолжаю идти дальше. Я направляюсь прямо к Хелене, но Билл, отец Джейкоба, делает шаг вперед, вероятно, готовясь попросить меня уйти.

— Эмелия… — говорит он, но я останавливаю его. Я решительно качаю головой и смотрю на него сверху вниз.

— Нет, не говорите мне уходить. Не делайте этого. Все вы. — Я смотрю на каждого члена семьи Джейкоба и некоторых его кузенов, тетушек и дядей, которых я знаю. — Все вы знаете меня. Вы знаете меня с тех пор, как я родилась, и вы знаете, как близко я была к Джейкобу. Вы знаете, что я должна быть здесь. Вы не можете сказать мне уходить.

— А что с ним? — Хелена указывает на Массимо. — Ты скажешь то же самое о нем? Твоем муже?

Мне все еще странно думать о Массимо как о моем муже, но сейчас он впервые чувствуется таковым.

— Он не убивал Джейкоба, Хелена. Неважно, во что ты веришь. Он здесь, чтобы поддержать меня, а я здесь, чтобы попрощаться. Я сделаю это, а потом уйду. Ты больше никогда меня не увидишь. — Трудно сказать такое женщине, которая была мне близка, как моя собственная мать. Но еще труднее заставить ее смотреть на меня такой, какая она есть.