Билет на всю вечность : Повесть об Эрмитаже. В трех частях. Часть третья

Нарушитель не стрелял. Видимо, спасался бегством. Солдаты спрыгивали с косогора, съезжали на пятках. В балке все было сложно, камни и бурелом путались под ногами. На обратной стороне покатого лога возвышались скалы – не сказать что монолиты, с расщелинами и проходами.

– Вон он! Я вижу его! – завопил наблюдательный солдатик.

И точно, нарушитель предпочел не бегать по балке, что было чревато попаданием в капкан, а попытать счастья в горной местности. За балкой тянулась заградительная сетка – напряжение на нее не подавали, местность считалась труднодоступной. Забор оснащался лишь датчиками движения, на которые нарушитель плевал с высокой колокольни! Он перерезал сетку и уже скрывался в скалах. Мелькнула спина в штормовке. Михаил жадно всматривался в нее. Черт возьми, снова возникало ощущение, что он знает этого человека! Самое странное, это был не тот, за которым они гнались после убийства Знаменской. И не тот, с которым он сцепился в сквере, – тот был шире. Но все равно имели честь встречаться!

Прежде чем скрыться в расщелине, преступник ударил из автомата – и снова все попадали, поползли по склону, крепко выражаясь. Вразумить людей в погонах было невозможно, они стреляли на поражение, и понять их было можно. В цель, впрочем, не попали, беглец исчез в скалах…

– Пацаны, вперед, догнать! – надрывал глотку сержант Примаков. – Товарищ майор, там хреновы скалы, сплошь лабиринты, нам людей не хватит, чтобы их прочесать!

За спиной нарастал ревущий звук. Из-за горы возник вертолет МИ-8, он стремительно приближался, словно шел на таран. Часть солдат уже спустилась в балку, пацаны остановились, привлеченные шумом, задрали головы. Журавлев замахал руками, привлекая внимание пилота. Потом проорал сержанту, чтобы уводил часть отделения в скалы, остальные воспользуются вертолетом, чтобы перекрыть беглецу дорогу. Определенная логика в этом присутствовала. Группа разделилась. Хромающий сержант возглавлял свою группу, бойцы уже просачивались через сетку. Вертолет снижался над поляной. От напора воздуха легла трава. Журавлев орал, однако слова глушил рев двигателя. Но все было ясно и без слов. Винтовая машина плюхнулась на шасси, двигатель продолжал работать, ведущий винт гнал воздух. Военные, выбираясь из балки, побежали к вертолету, придерживая пилотки. Один не уследил, головной убор сорвало потоком воздуха, он бросился его ловить. Ценные мысли в голову не шли, только одна: он должен присутствовать на этом празднике жизни!

Михаил бежал к вертолету, преодолевая сопротивление воздуха. Истошно кричал в спину Матвей, потом махнул рукой и припустил за начальником. Разрывался, не зная, что делать, Николай Косых – что-то подсказывало, что лететь на вертолете не стоит, однако ноги понесли его к винтокрылой машине.

– Вы с нами, Михаил Андреевич? – нервно засмеялся Журавлев, добавил еще что-то, но слова потонули в реве двигателя.

У пружинящего трапа образовалась толкучка. Люди лезли внутрь, их подталкивали. Помимо работников Комитета в летательный аппарат забрались Журавлев и четверо солдат. Внутри все было просто – по пять иллюминаторов на борту, две продольные лавки, имеющие возможность откидываться, стяжки проводов, какие-то кронштейны. Кабина пилотов находилась за открытой дверцей, человек в наушниках и темных очках наблюдал, как заполняется салон. Михаил пролез в голову салона, сел, схватившись за кронштейн. Матвей оказался рядом, побледневший Косых – напротив.

– Петрович, поднимай шарманку! – закричал Журавлев. – Объект ушел в скалы, нужно его выявить и где-нибудь сесть!

Пилот отвернулся, невозмутимо взялся за рычаги.

– Товарищи бойцы, все смотрим в иллюминаторы! – поучал Журавлев. – Вы парни молодые, глазастые, будем кружить, пока не вычислим этого мерзавца!

– А если горючее кончится, товарищ майор? – выкрикнул какой-то юморист.

– Тогда хана тебе, Кузнецов! – под нервный смех гаркнул Журавлев. – Так что найди мне этого засранца, пока бензин не кончился!

Машина оторвалась от земли, вертолет повело на сторону. Пассажиры вцепились в выступающие части фюзеляжа, бойцы сжимали коленями автоматы Калашникова. Побелели лица. Молоденький, стриженный налысо паренек от страха закрыл глаза. Откинул голову Косых – он, кажется, молился. Притих и съежился Матвей. Бешено стучало сердце. Полет на отечественных вертолетах – отдельная тема, особенно на МИ-8, которые постоянно куда-то падали… Душа уходила в пятки, Михаил с трудом повернул голову. Что-то не так было с его лицом, поскольку сидящий рядом Ивашов нервно засмеялся.

– Да все нормально, товарищ майор! Чем дальше в лес, тем больше дров! Вы же хотели все контролировать? Вот и давайте!

Отдалялась поляна. Вертолет пролетел ограждение, и внизу все стало серым от обилия камня. Машина круто пошла вверх, чтобы не зацепиться о клык скалы. Среди угрюмых махин мелькали фигурки людей – подчиненных сержанта Примакова. Они рассредоточились, ползли широким фронтом – и уже теряли друг друга из виду. Пилот провел машину еще немного, стал летать кругами. Закружились в хороводе скалы. Носы прилипли к иллюминаторам. Нарушитель где-то прятался, его видно не было. Скалы вздымались уступами, появлялись зеленые зоны. Преступнику ничто не мешало забраться под кусты или в какую-нибудь пещеру.

– Товарищ майор, он ведь не дурак, верно? – крикнул Матвей. – Мог сменить курс, двинуться по диагонали! Или залез в какую-нибудь щель и будет в ней сидеть до вечера!

Кольцов приподнялся, вцепившись в наплыв на борту, крикнул в кабину пилотов:

– Товарищ, давай вперед – на версту, на две! Полетай по траверсу пару минут! А потом пулей обратно – уверен, мы его подловим!

– Понял! – крикнул вертолетчик. Машина, набирая высоту, двинулась прямо, зависла над обрывистым ущельем, стала барражировать вдоль него. По дну глубокой впадины протекал ручей. Пилот совершил внезапный маневр – на полной скорости двинулся обратно, завис над участком местности. Уловка удалась. Пользуясь отсутствием надзора, нарушитель решил пробежать часть пути. Стремительное возвращение вертолета стало для него сюрпризом. Он заметался по вершине покатой горки, натягивая на голову капюшон. На короткий миг он возник в полный рост, куда-то спрыгнул. Вертолет замер в воздухе, немного снизился. Фигура чужака замелькала между валунами. Скалы расступились на пути беглеца, возник клочок открытого пространства. Нарушитель пустился наутек. Но посадить вертолет там было невозможно – слишком тесно. И злодей это понимал – вскинул руку, показал оттопыренный средний палец – и припустил дальше.

– Что за знак такой? – озадачился Матвей. – Мне одному кажется, Михаил Сергеевич, что нас послали на те самые буквы?

– Послали, – кивнул Кольцов. – Жест, распространенный за бугром. Оттуда наш парень и прибыл. У нас предпочитают другую комбинацию – сам догадайся какую…

Нарушитель карабкался на очередную возвышенность, иногда вставал на колени, быстро смещался. От людей Примакова он оторвался почти на версту, вряд ли военные имели шанс его догнать. По курсу зеленела поляна, окруженная зубцами скал, но беглец не мог ее видеть. Он снова стал во весь рост, перебегая косогор. Гудели солдаты, прилипшие к иллюминаторам, – возникал охотничий азарт. Бдительность утратилась – пилот решил снизиться. Нарушитель рухнул на колени, схватился за капюшон, чтобы не сорвало ветром.

– Не опускайся, товарищ! – спохватился Кольцов. – Живо наверх!

Он словно чувствовал, что сейчас произойдет! Пилот сообразил, схватился за рычаги. Но требовалось время, чтобы подняться на высоту. Нарушитель повалился на спину, прижал приклад автомата к плечу. Он бил короткими прицельными очередями. Над ним зависло жирное брюхо вертолета, но стрельба велась в сторону – по хвостовому стабилизатору! Это был отчаянный риск. Опытный стрелок мог попасть. Вертолет рывками поднимался, в этот момент пуля и повредила вспомогательный винт – именно тот, что помогал сохранять курсовую устойчивость! Машину резко повело набок, швырнуло в воздушную яму. Закричали пассажиры. Пилот лихорадочно манипулировал рычагами, но машина не слушалась. МИ-8 неприкаянно болтался в воздухе, совершая «маятниковые» движения хвостом.

– Петрович, какого хрена?! – взревел Журавлев.

Ошибочка вышла… Справиться с критической ситуацией пилот не мог. Вертолет носило кругами, в какой-то момент он чуть не опрокинулся. «Твою-то мать», – подумал Кольцов, закрывая глаза. Машина взмывала в воздух, потом обрушивалась обратно, едва не цепляя выступы скал. Пилот не сдавался, каким-то чудом ухитрялся держать машину в воздухе. Поминал боженьку всуе сидящий рядом Матвей. Столкновения с землей пока не было. Кольцов открыл глаза. Перед ним сидел совершенно белый капитан Косых, который вцепился в кронштейн и прощался с жизнью. В иллюминаторе царила бешеная круговерть. Скалы и синее небо менялись местами. Вертолет болтался, но при этом пилоту удавалось поступательно его перемещать. Замысел стал понятен – до поляны с зеленой травкой оставалось совсем немного. Посадка будет жесткой, но хотя бы не на скалы… Только русским такое доступно: полная безалаберность вкупе с профессиональным мастерством… Поляна была уже рядом, рывками приближалась. Смотреть на это безучастно было невозможно. Михаил закрыл глаза, вцепился в кронштейны.

– Садимся, берегись! – вскричал пилот.

Удар был сокрушительный. Вертолет падал, накренившись, и больше всего при падении пострадала хвостовая часть. Подломились задние шасси. Кронштейны не спасли – Кольцова сорвало с сиденья, куда-то швырнуло. Орали и стонали люди, трещало и искрило в кабине. От удара не выдержал фюзеляж, стали лопаться и отлетать заклепки. Вырвало с мясом сиденья, в салоне все смешалось…

Тряхнуло знатно, но органы и кости вроде не пострадали. Михаил глубоко вздохнул, приподнялся на коленях. На макушке, судя по всему, назревала шишка. Поживем еще? Он недоверчиво озирался, ощупывая себя. То же самое делал Матвей, застрявший в проеме кабины. Пилотам повезло. В кабине фыркал огнетушитель – заливали не успевшее разгореться пламя. Из-под выдранной лавки выползал белый как мел Николай Косых – в первом приближении тоже целый. Тем, кто находился в хвосте салона, повезло меньше: у одного была сломана нога, у другого рука. Смешливый до инцидента паренек держался за бритую голову, раскачивался, как болванчик. Стонал ефрейтор с отдавленными внутренностями. Заворочался майор Журавлев, начал подниматься на дрожащих ногах. Левая половина лица была залита кровью. Он сделал неверный шаг, ноги подкосились, и он опустился на вставшее дыбом сиденье.