Билет в один конец

Натали убирает пистолет, стряхивает с себя снег. Оборачивается к могиле, шепчет что-то в сторону, вроде: “Вот чёртов ублюдок!”, о чём-то думает. Алиса ухмыляется, раздумывая: бросить в противницу нож или попробовать достать ружьё?

– Тебе страшно? – зло бросает она, когда молчание Натали начинает её раздражать. – Как это, понять, что ты будешь сожжена, уничтожена на месте, что от тебя даже пепла не останется?

– Если ты на самом деле Алиса Саммерс, то ты ничего подобного не сможешь сделать. Я знаю, что ты не мутант, а человек, - прямо говорит женщина.

– Что? – теперь Алиса растеряна, куда только пропал весь запал? Но злость накатывает вновь, она всё же подцепляет ногой ружьё и целится в Натали, но та уже не боится, видит, что руки у девочки дрожат, да и сама она не в лучшем состоянии.

– Нет, я… Мы просто немного знакомы, сталкивались пару раз, неприятный субъект. Он же всем сказал, что ты умерла, что был несчастный случай, что… Он даже на похоронах плакал. Так это был фарс? Что он сделал, Алиса? Как ты здесь оказалась? – Натали, не боясь ружья, подошла к девочке, схватила её за плечи, заглянула в медленно меняющие цвет глаза.

– Он меня выгнал, - пожала она плечами.

Следующие слова Натали были явно не на английском языке и точно не цензурные. Алиса их на всякий случай запомнила.

– Так, немедленно собирайся, мы уезжаем!

– Что? Куда?

– Туда, где тебе велено быть в таком случае!

***

– Я хотела убить её тогда, - шумно выдохнула Ал, собирая холодно сияющую чистотой Шальную. – Я была напугана, я думала, что Натали тоже Инквизитор, и не понимала, почему она пришла одна. Я даже не думала о том, куда она меня везёт и что она со мной сделает. Отключать мозги иногда полезно. Особенно, когда ты всё вокруг чувствуешь. Нат говорила, что вся её жизнь пропитана ложью и кровью, что в ней ничего человеческого не осталось. Но я думаю, что это не так. “Мстители” не просто команда необычных людей, которые сражаются там, где остальные бессильны. Это грандиозный плавильный котёл, который помогает человеку найти в себе всё самое лучшее, прикладывать все силы в попытке оправдать возложенную на них миссию. И искупить свою вину, как Нат. Как и я.

– Голодная? – неожиданно спрашивает Наташа, поднимаясь.

– Что? – резкая смена темы путает все карты.

– Пошли на кухню. Мне кофе, тебе – завтрак, хотя, наверно уже обед.

– Но…

– Ал! Если ты так и будешь цедить по слову, то я соскучусь раньше, чем мы дойдём до кухни.

Кеды натягивать пришлось уже в коридоре. Все стены были разрушены неделю назад, так позвольте ей сохранить хотя бы остатки гордости. Наташа не имеет на неё такого влияния, как Клинт, но и этого хватает, сказывается стресс последнего задания, где пришлось сидеть под проливным дождём несколько часов в компании неизвестных агентов, которые постоянно шутили над тем, что она из команды героев, но торчит в такой дыре. Она старалась не обращать внимания, потом стала рычать и огрызаться, под конец подралась с особо разговорчивым агентом. Так она и поранила руку о торчащий корень.

– Пожелания будут? – Наташа открыла холодильник. – Готовлю я не очень, но есть можно.

– Глупости. Полюшка, жена нашего старейшины, говорила, что каждая женщина умеет готовить.

– И даже в десять лет?

– Она дала мне огромную книгу рецептов и наказала делать по одному блюду из каждой главы каждый день. И всё же, Наташа, что случилось? Вы так хотели знать правду, стремились избавиться от меня, почему же сейчас, когда всё получилось, тянете меня опять к себе?

– Ты же любишь сырники? Сейчас будут сырники, - женщина пропускает последние фразы.

– Мисс Романофф, - давит Алиса, вставая за её спиной. – Зачем. Вы. Это. Делаете?

– Страдая, о смерти мечтают лишь избалованные неженки, - Романофф бьет пластиковой тарелкой по столу, и несчастная посуда только чудом остаётся цела. – Ты прошла через такой ужас и теперь строишь из себя святую мученицу, погибающую ради веры? Это вульгарная сентиментальность, убожество, дикий пафос и позор для тебя! Ты же не нытик, а сейчас ведёшь себя именно так! Ты пришла сюда сражаться, так и сражайся, как подобает! – Наташа практически кричит, теряя над собой контроль, что событие из ряда вон, но иначе нужной реакции не добиться. Не бить же её… или можно?
– Хватит ныть! Заткнись и делай.

И, конечно же, Наташа совершенно не ожидает, что её обнимут, обовьют руки вокруг шеи и ткнутся холодным носом. И уж точно не ожидает, что сама потянется обнять, погладить по вздрагивающей спине, пересчитывая пальцами выступающие позвонки. Может, это было грубо, но это было правильно. Если Алиса та, кем себя считает, то она всё поймёт и сделает правильные выводы.

– Умеешь же ты, Нат, мозги вправлять, - хохочут в шею. – Вербальная когнитивная рекалибровка?

Наташа улыбается, когда сквозь плотные тучи проникает первый лучик солнца.

========== Глава 29. ==========

Вопреки смелым мечтам Алиса ещё сердится. Наташа понимает, нельзя сходу простить такое вмешательство в личную жизнь (хотя, какая личная жизнь в их общежитии, если разговаривающий по вечерам с Джейн по телефону Тор объясняется так, что слышат его не только в Нью-Мексико, но и во всей Башне), стремление раскрыть все грязные секреты и вытащить на поверхность неприглядную правду. Конечно, сейчас защитить Ал легче, не нужно даже с ней беседовать на эти темы, давать пищу для размышлений, что для неё опасно – ещё неизвестно, что надумает, может любой факт вывернуть наизнанку, самому безобидному событию придать негативную окраску.

Ал, сжимая зубы, снимает нитки с раны на плече, делает это быстро и уверенно, не первый раз. Нат просто сидит напротив и следит за движениями тонких пальцев, ловко управляющихся с пинцетом и маникюрными ножницами. Кажется, она и операцию при помощи маникюрного набора сделать может. Война научила делать всё и всем, почему же это раньше было не так заметно? Сама Наташа привыкла, что под рукой современные гаджеты, что пара слов в коммуникатор и за тобой прибудет команда эвакуации, высококвалифицированные врачи залатают в стерильном помещении, несколько дней на отдых и всё заново.

– Не смотри на меня так, - чуть улыбается девушка, не прерывая своего дела. – Не жалей меня, я этого не люблю.

– Я тебя не жалею.

– Жалеешь. Все вы меня жалеете. Думаете, что мне нужна забота, что меня нужно защитить, дать мне пожить спокойно, в своё удовольствие. Но вы не понимаете, что я этого не хочу. Прошло то время, когда меня прятали по тёмным углам. Я сама могу за себя постоять.

– Ты впадаешь из крайности в крайность.

Алиса молчит, только очередную нить дёргает слишком резко, из крошечной ранки течёт струйкой кровь. Девушка глухо ругается и тянется к ватке с лекарством. На время в комнате устанавливается тишина. Ал покусывает губы, порывисто вздыхает, словно решается на что-то, но оставляет попытки. Пока не нужно, да она и не уверена, что хочет знать. Наконец исчезает последняя ниточка, на месте недавних швов красуется чистая и свежая повязка, скоро исчезнет и она, а на белой коже плеча останется ещё один след. Разговоры у них редко клеятся, как нужно, хотя, если Нат захочет, она всё узнает, только необходимо ли это? Они перебрасываются парой слов, затем повисает тягостное молчание до следующей реплики. Вопросов много, задавать их сложно, и ещё сложнее давать ответы. Но с их последнего разговора что-то изменилось, Наташа это заметила. Может, Алиса, наконец, отпустит свою боль и мрачные мысли, поймёт, что ей выпал шанс исправить всё и даже больше. Начнёт бороться за лучшую жизнь не только для других, но и для себя. Тем более что ей есть, для кого это делать.

На столе, заваленном бинтами, книгами и патронами, скромно, в уголке, лежит небольшая стопка открыток. Наташа бросает быстрый взгляд на дверь в ванну, где Алиса переодевается. В комнате, под прицелом камеры, она стесняется даже снимать рубашку, хотя под ней ещё майка. Но потом вспоминает, что та ушла в прачечную в глубине коридора, за постиранными вещами. Несмотря на возможность отправлять вещи профессиональным прачкам некоторые обитатели Башни предпочитают стирать сами. Вот такой простой супергеройский быт. Тор даже как-то похвастался, что умеет вязать и пообещал обеспечить всех носками и варежками на зиму. Вроде как никогда не знаешь, куда отправишься в военный поход, нужно самому заботиться о своём снаряжении, поскольку даже боги иногда мёрзнут. Брюс тогда улыбнулся и рассказал о своей поездке на Северный полюс, где только иммунитет Другого Парня уберёг его от воспаления лёгких. Сама Наташа вспомнила русскую зиму и блестящие спицы в умелых маминых руках. Алиса поведала о том, как из первой самостоятельно подстреленной дичи Наставник сам сшил ей защитную экипировку.