Биография Бога: Все, что человечество успело узнать
Шрифт:
Даже тем, кто видел недостатки в «универсальной математике» Декарта, нравилось представление о механической вселенной, всегда и везде руководимой одними и теми же ясными законами. [677] Более того, механическую вселенную все больше стали воспринимать как модель общества. Граждане должны подчиняться разумному правительству, подобно тому как различные части вселенной соблюдают разумные законы научного Бога. Многих также увлекала идея научного метода, который непогрешимо приведет людей к мудрости и уверенности и сделает бытие Божье столь же ясным и необходимым, сколь и теоремы Евклида. Сомнения и колебания должны были уйти в прошлое.
В годы после Тридцатилетней войны, когда от религии многого не ждали, казалось, что лишь разум может обеспечить прочный мир. Немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646—1716) был также дипломатом и неустанно трудился над сплочением новых национальных государств Европы. [678] Одним из его главных увлечений было создание универсального языка, основанного на математических принципах, который
И когда мы хотим образовать Идею , возможно более подходящую Высшему Существу, мы расширяем каждую из этих идей посредством идеи бесконечности и, соединяя их вместе, составляем свою сложную Идею Бога. [679]
Однако французский математик Блез Паскаль (1623—1662), человек страстно религиозный, вернулся к старой идее, что Бог сокрыт в природе и что бесполезно его искать там. [680] Более того, механическая вселенная безбожна, страшна и лишена смысла.
Видя ослепление и жалкое состояние человека (а равно обнаруживающиеся в его природе удивительные противоречия), видя, что вселенная безмолвна, а человек лишен света, предоставлен самому себе, как бы заблудился в этом уголке мира, не зная, кто и для чего его привел сюда и что с ним будет по смерти; – видя все это, я прихожу в ужас, подобно человеку, которого сонного перенесли на пустынный, дикий остров и который, проснувшись, не может понять, где он находится и как ему уйти с этого острова. Удивительно, как люди не приходят в отчаяние от такого ужасного положения! [681]
Уверенность же проистекала не из рационального размышления о «четких и ясных» идеях, а из «сердца», внутреннего средоточия личности. После смерти Паскаля в его одежде нашли два зашитых листа бумаги. На них почерком Паскаля было выведено, в частности, следующее:
Огонь.
«Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова».
А не философов и ученых.
Уверенность. Уверенность. Чувство. Радость. [682]
Паскаль видел, что христианство стоит на грани большой ошибки. Богословы с энтузиазмом тянулись к новому этосу и сообразовывали свое учение с новомодными «четкими и ясными» идеями. Однако где проходит грань, за которой наука уже не может покушаться на религию? Бог, который «есть только Бог геометрических истин и стихийного порядка», не озарит светом тьму и боль человеческого существования, а лишь доведет людей до атеизма. [683] Паскаль одним из первых осознал, что атеизм (в смысле полного отрицания существования Бога) скоро всерьез заявит о себе. [684] Человека, который не живет в обрядах, упражнениях и обычаях религии, не убедят доводы философов. Для него вера будет лишь прыжком во тьму. Заметим, что на свой разум Паскаль не мог пожаловаться: еще в одиннадцать лет он доказал теорему Евклида о сумме углов треугольника, а в шестнадцать – написал впечатляющий трактат по геометрии. Впоследствии он изобрел арифмометр, барометр и гидравлический пресс. Однако он знал, что разум не дает религиозных доказательств; у «сердца» есть свои основания для веры. [685]
Паскаль одним из первых осознал, что атеизм скоро всерьез заявит о себе.
Атеистическая концепция, одновременно более радикальная и более религиозная, чем воззрения Декарта и Локка, вышла из-под пера Баруха Спинозы (1632—1677), иудейского философа из Нидерландов. [686] Он был уроженцем Амстердама, его родители – португальские мараны, впоследствии освоившиеся в ортодоксальном иудаизме. Спиноза получил традиционное иудейское образование, но никогда не был изолирован от интеллектуальной жизни неиудейского мира. Он также изучал математику, астрономию и физику. Живя в маранской среде, он привык к полностью рациональной религии и считал, что «Бог» – это просто вся совокупность природы. В 1655 году (вскоре после прибытия Прадо в Амстердам) он перестал ходить в синагогу. В конце концов за его выпады в адрес традиционного иудаизма 27 июля 1656 года раввины отлучили Спинозу, чему он только был рад. Чрезвычайно талантливый человек, с влиятельными друзьями и покровителями, он мог, в отличие от своих предшественников, обойтись без религиозной общины. Тем самым, он стал первым последовательным секуляристом, живущим за рамками официальной религии. Однако он оставался «белой вороной»: его пантеистическая философия шокировала своим «атеизмом» не только иудеев. Спиноза разделял маранское неприятие религии откровения, хотя и соглашался с Декартом, что сама идея «Бога» содержит в себе подтверждение бытия Божьего. Однако это не личностный Бог иудаизма и христианства. Бог Спинозы – сумма и принцип естественного закона. Он идентичен и эквивалентен порядку, управляющему
вселенной. Бог не есть ни Творец, ни Первопричина: он неотделим от материального мира. Он есть имманентная сила, которая увязывает все в единство и гармонию. Когда люди размышляют о работе собственного мышления, они открываются вечной и бесконечной реальности Бога, действующего в них. Свои философские штудии Спиноза воспринимал как своего рода молитву; созерцание этого имманентного присутствия наполняло его трепетом и изумлением. Как он объясняет в «Кратком трактате о Боге» (1661), божество не есть объект, который можно познать, но принцип нашего мышления. Поэтому радость, испытываемая при обретении знания, и есть интеллектуальная любовь к Богу. Истинному философу следует культивировать интуитивное знание, вспышки озарения, в которых вся информация, полученная дискурсивным путем, соединяется в новое и целостное видение, экстатическое восприятие, «блаженство».Однако большинство западных мыслителей не пошли за Спинозой. Их Бог становился все более далеким. Те, кто придерживался более имманентной концепции божественного, воспринимались как бунтари.
Вестфальский мир (1648) положил конец Тридцатилетней войне и начало – системе суверенных национальных государств. Однако новая модель не могла сформироваться в одночасье. По мере того как формировалась современная рыночная экономика, возникла необходимость изменить политические структуры общества. В интересах производительности было необходимо вовлекать в процесс производства все большее и большее число людей, даже на низком уровне (печатники, рабочие на фабриках, служащие). Для этого требовалось давать им хотя бы минимальное образование, и они неизбежно стали влиять на принятие решений в управлении.
Демократия для капиталистической экономики важна. Страны, в которых развивалась демократия, шли вперед быстрее, а те, которые пытались ограничить статус и деньги аристократией, отставали. Однако ни одна элитная группа не отдает власть добровольно. Поэтому демократизация Европы не была мирным процессом. Она достигалась через кровавые революции, гражданские войны, убийства аристократов, военные диктатуры и власть террора.
К примеру, в 1640–1650-е годы в Англии разгорелась жестокая гражданская война. Был казнен король Карл I (1649), и на некоторое время провозглашена республика, верховная власть в которой принадлежала пуританскому парламенту с Оливером Кромвелем (1599—1658). Левеллеры, квакеры, диггеры, маглтонианцы – у всех них было самобытное благочестие. [687] Если Бог обитает в природе, – если, как некоторые говорят, Бог есть природа, – не нужны ни клирики, ни храмы, а богатство нации надо делить на всех. Джордж Фокс (1624—1691), основатель «Общества друзей», учил христиан искать в себе внутренний свет и «использовать собственное понимание без указаний со стороны»; [688] в научную эпоху религии подобает быть «экспериментальной»; каждая из ее доктрин должна быть эмпирически проверена на личном опыте. [689] Ричард Коппин считал единственным подлинным авторитетом Бога. Поскольку Бог – во всем, Джекоб Ботхьюмли полагал поклонение Богу как отдельному существу кощунством. Лоренс Кларксон призывал вездесущего Бога помочь людям низвергнуть аристократию.
Это пылкое благочестие не угасло с восстановлением монархии при короле Карле II (1660): оно лишь ушло в подполье. Следующие тридцать лет прошли в страшной тревоге: все боялись новой революции. [690] В Лондоне и на юго-востоке Англии вовсю развивалась рыночная экономика, но бедняки были недовольны достатком нового коммерческого класса, авторитетом Церкви Англии и привилегиями поместного дворянства. В Кембридже математик и клирик Исаак Барроу (1639—1677) отстаивал либеральное англиканство с надеждой, что оно поможет создать упорядоченное общество, обустроенное по образцу вселенной, в котором все люди следуют должным орбитам и гармонично сотрудничают ради общего блага. В этих дискуссиях часто принимал участие молодой Исаак Ньютон (1642—1727). [691]
Подобно Декарту, Ньютон хотел создать универсальную науку, способную охватить весь человеческий опыт. Но если Декарт был одиночкой, Ньютон понимал важность сотрудничества в науке. Он хотел основываться на достижениях великих предков и чувствовал себя «стоящим на плечах гигантов». [692] Однако гиганты оставили некоторые вопросы без ответов: что удерживает планеты на их орбитах? Почему земные предметы всегда падают вниз? В своих лекциях, опубликованных в 1687 году, он высказал мысль, что универсальная наука – это не математика, как думал Декарт, а механика, «в которой излагается и доказывается искусство точного измерения». [693] Его Универсальная Механика начнет с измерения движения во вселенной, а затем, на основе своих находок, приступит к объяснению всех прочих явлений. [694]
Ньютон создал глобальный синтез: свел в единую систему картезианскую физику, законы Кеплера и законы механики по Галилею. Он открыл универсальный естественный закон, закон всемирного тяготения. Планеты не сами собой следуют своим орбитам: все они притягиваются к Солнцу с силой, которая обратно пропорциональна квадрату расстояния. Сходным образом Луна и океаны притягиваются к Земле. Впервые все разрозненные факты, наблюдаемые во вселенной, оказались сведены в единую теорию. Наконец, устройство солнечной системы стало понятно. Все – годовые орбиты планет, вращение Земли, особенности движения Луны, приливы морей, явление прецессии, падение предметов – можно объяснить законом всемирного тяготения. Все материальные тела притягивают друг друга, а потому не разлетаются в пространстве и остаются на своих орбитах при скоростях и расстояниях, описанных Кеплером.