Бирит-нарим

– - Инанна-Атума!
– - позвал Лабарту и оглянулся.

Где-то вдалеке вновь завыла собака, протяжно, тоскливо. Ветер шевелил сорванную дверную занавесь. Нидинту заслонилась от солнца, переступила с ноги на ногу.

– - Инанна-Атума!
– - снова крикнул Лабарту. Сияющие отблески, видимые лишь внутренним взором, притаились рядом. И один из них совсем близко, но как угадать, за какой стеной?
– - Азу!

Едва приметно прошуршали шаги, в проломе стены шевельнулась тень. Лабарту шагнул и навстречу ему выскользнула жрица Инанны.

– - Азу?

Она кивнула и закрыла лицо руками, но и мгновения было достаточно, чтобы увидеть лихорадочный блеск в ее глазах, темные круги под ними, и пересохшие, потрескавшиеся губы.

Лабарту одним прыжком оказался рядом и схватил ее за плечи.

– - Азу, что с тобой? Ты...

Не было нужды спрашивать. Движения ее стали угловатыми и резкими, она дрожала, словно от холода, но тело ее под одеждой пылало, как раскаленная печь.

Жажда. Самое сердце жажды -- давно уже настала пора пить кровь, не один день прошел с тех пор...

– - Он пришел с кутиями, -- прошептала Инанна-Атума. Даже голос ее стал надтреснутым и хриплым.
– - Он сильнее меня...Запретил пить мне кровь в городе, но сказал, что вновь отдаст Лагаш... если я семь дней проживу тут... сопротивляясь жажде. Сегодня пятый день, я...

Лабарту развернулся и схватил Нидинту.

– - Вот кровь, которую я привез из Аккаде, -- сказал он.
– - Она не принадлежит Лагашу. Пей!

И толкнул рабыню вперед.

Та не успела даже вскрикнуть -- Инанна-Атума поймала ее и вонзила клыки в горло.

Нидинту, скованная чарами, безвольно обвисла в ее руках. Запах крови наполнил воздух, заслонил гарь и привкус войны. Лабарту закрыл глаза, а когда открыл, жрица Инанны осторожно опустила на землю мертвое тело и выпрямилась.

Глаза ее снова стали ясными, движения -- уверенными и сильными. Она поклонилась и сказала:

– - Это сладкая кровь.

Лабарту опустил взгляд.

Жертва, подарок Илку, лежала неподвижно, жизнь ушла из нее вместе с кровью. Волосы ее, неровно и коротко остриженные, разметались в уличной грязи, порванная рубашка сползла с плеча. Но лицо казалось спокойным -- разве что тень удивления успела его коснуться. Умерла во власти чар...

Она расчесывала мои волосы... служила мне и поила своей кровью... хотела, чтобы я любил ее...Я говорил тебе, Илку, я не держу жертв!

– - Да, -- сказал Лабарту и поднял взгляд.
– - Чище утренней росы...

Инанна-Атума взяла его за руку и, казалось, хотела ответить, но вдруг замерла.

Совсем рядом был экимму, уверенный и сильный.

Солнечный свет, кровь и смерть отвлекли меня. Я должен был почувствовать раньше.

Лабарту встретился взглядом со жрицей, и та кивнула.

– - Да, -- проговорила Инанна-Атума.
– - Это он.

Глава девятая

Сила

1.

Солнце палило нещадно. Полуденный огонь его лился с небес, и тени отступили, съежились у ног. В этот час люди прерывают работу, спешат укрыться, ищут прохладу... Но битва на пристани -- прервалась ли? Или некому уже там сражаться, лишь убитые остались и раненые? Корабли, должно быть, сгорели, и река уносит пепел их вниз по течению, к морю...

Но я рожден был в полдень, и если придется сражаться, то полдень для этого -- лучшее время.

Лабарту выпустил руку Инанны-Атумы и невольно сжал кулаки.

Чужак не заставил себя ждать.

Сила его, подобно приливу захлестнула пустую улицу, опередила хозяина. Сердце учащенно забилось и, еще не увидев противника, Лабарту знал: Он ровесник мне, жил до потопа. Две тысячи лет ему, не меньше.

Чужак вышел из-за угла и остановился, не дойдя пары шагов. Прищурился, небрежно облокотился о стену. С виду -- обычный человек, не слишком высок, и лицо из тех, что не запомнятся, если увидишь в толпе. Легкий кожаный доспех, иссеченный в битве, но оружия нет. И ни украшений нет, ни амулетов... Свалявшиеся волосы скручены в узел на затылке, а по губам блуждает ленивая усмешка.

– - Ты нарушила уговор, -- проговорил он, глядя на жрицу.
– - И должна покинуть город.

В моем Лагаше он смеет...

Лабарту сам не заметил, как шагнул вперед.

Инанна-Атума попыталась остановить его, но не успела. Рука ее лишь задела край рубашки, а возглас пронесся мимо сознания.

– - Кровь, что пила она -- мой дар, -- сказал Лабарту. Еле слышное эхо повторяло слова.
– - Кровь моей жертвы, тебе не принадлежащей. Инанна-Атума ни в чем не преступила правила и не нарушила уговор.

Чужак окинул его внимательным взглядом, склонил голову набок. Легонько стукнул пальцами по стене -- посыпалась пыль. Из пролома серой тенью метнулась кошка и тут же исчезла за углом, лишь след ее страха остался.

– - Я так не думаю, -- проговорил чужак и усмехнулся шире.

– - Она не нарушила правил, -- упрямо повторил Лабарту.

Ярость закипала в груди, яркая, как пламя жажды. И на миг показалось, что не дома вокруг, нет -- пальмы и берег канала. Показалось, что не незнакомый экимму стоит впереди, а тот, рыжеволосый, надменный и гордый. Тот, кто пришел в Лагаш и нарушил законы. И после вызвал гнев людей и погубил пьющих кровь в земле черноголовых...

Эррензи.

Тот, из-за кого сошел с неба колдовской огонь и обрушился на Лагаш.

Белый, сияющий, прозрачный... И земля замерзает под ногами, а глаз не отвести -- вот идет навстречу пламя, убивает все на своем пути, обрывает дыхание жизни...

– - Ты откуда явился такой, защитник?
– - со смехом спросил чужак, и морок развеялся.

Лабарту сделал глубокий вдох. На языке осел вкус пепла, крови и страха.

– - Из Аккаде, -- сказал он.
– - Я хозяин Аккаде.

Чужак расхохотался еще громче, мотнул головой, привалился к стене. Лабарту стиснул зубы, крепче сжал кулаки. Азу шевельнулась у него за спиной, тронула за плечо, но он не обернулся.

– - Аккаде?
– - переспросил, наконец, чужак, и в голосе его все не стихало веселье.
– - Недолго тебе осталось быть там хозяином! Разве что захочешь владеть развалинами, где поселятся дикие звери?

Развалинами?.. Стены Аккаде несокрушимы, многочисленны войска лугаля. Аккаде не может...