Битва божьих коровок

– Для чего же?

– Для того, чтобы приходить с одним спутником, а уходить - совершенно с другим. Иначе клубное движение теряет смысл.

– Вы так в себе уверены?
– не удержалась от шпильки Настя.

– Но вы же сейчас здесь. Так в чем я не прав?

Прав, конечно же, прав. Узкое место пройдено, и сейчас нужно закреплять успех.
– Я здесь, потому что вы дали мне визитку.

Настя порылась в карманах и извлекла визитку, переданную ей Мариной. На визитку Быков даже не взглянул.

– Значит, я дал вам визитку...

– Вы что-то говорили о работе.
– Быков сам подсказал ей ход несколько минут назад.

– И о том, что я для неё подхожу.

– Вы можете раздеться, Настя? И могу ли я так называть вас?

О боже, только этого не хватало! Если бы на пальце Насти до сих пор было обручальное кольцо, она подскочила бы и бросилась к выходу, не разбирая дороги. Забыв даже ботинки у чужого похотливого мужика. А потом стояла бы где-нибудь в подземном переходе и рыдала бы в голос о своей едва не поруганной чести. Но сейчас место кольца занял перстень с фианитом, и Настя, ужасаясь сама себе, оперативно составила перечень причин, по которым она не может раздеться:

– загар. Линия загара проходит по плечам, шее и коленям. Все оставшиеся части тела - белее молока, так что выглядеть она будет просто комично;

– белье. Сатиновый, колом стоящий лифчик с костяными, пожелтевшими от времени пуговицами и кондовые, сочиненные чуть ли не из листового железа трусы. Весь умопомрачительный комплект "Прощай, молодость!" был куплен у продавщицы Лидухи прошлой осенью за десять рублей восемьдесят копеек;

– заветный кармашек. Не хватало еще, чтобы из неё посыпались трудовые десятки, полтинники и сотенные. К тому же кармашек заколот английской булавкой величиной с крупного майского жука, а это уже совсем ни в какие ворота!..

Взвесив все "за" и "против", Настя наконец сказала:

– Называть меня Настей вы, безусловно, можете. Но насчет всего остального - это весьма проблематично.

– Почему? Ведь в этом и состоит работа... Извините, что не ввел вас в курс дела раньше...

Подонок ещё более отвратителен, чем описывала его Марина. Ну ничего, до какой-нибудь из терракотовых статуэток она успеет дотянуться в любом случае. А увесистая статуэтка всегда может привести в чувство не в меру расшалившегося мужика.

– Работа состоит в том, чтобы раздеться?

– В том, чтобы позировать.
– Быков сделал широкий жест в сторону мольберта.

– Вы художник?

– Я дизайнер. Об этом сказано в визитке. Да вы и сами должны были это знать, если уж оставили ботинки у входа. Вы показались мне необычной, непохожей на всех. Сто крошечных изящных свечей для вас не предел. Вы бы блистали в прямом и переносном смысле слова. За подобную натуру любая VIP-персона отвалит приличное количество денег...

Только теперь до Насти стал доходить смысл сказанного Быковым. И обилие женских фигур-светильников в мастерской. А также вскользь брошенное Мариной: "Изготовляет светильники, скотина! Изобретает новые формы, идиот! Очевидно, самец-дизайнер сначала зарисовывает модели, а потом переносит их в стекло. Беспроигрышный бизнес.

– Значит, вы хотите, чтобы я вам позировала?

– Ну конечно же...

– Но... Стоит ли придавать такое значение анатомии? Быков досадливо поморщился.

– Вы не понимаете... Дело не в анатомии. Формы не столь важны. Стекло все равно подомнет под себя любую форму. Характер - вот что главное. Характер женщины - какая она? Страстная? Испуганная? Уверенная в себе? Или неуверенная в человеке, которого любит?.. И как расположить свет... Как спрятать его в стекле так, чтобы подчеркнуть характер? Подождите, я сейчас...

И прежде чем Настя успела что-либо сообразить, Быков подскочил к стене у японской перегородки, открыл небольшой щиток и щелкнул рубильником. И мастерская тотчас же погрузилась во тьму.

Вот здесь-то Настя испугалась по-настояшему.

Какая же она клиническая дура! И что за помутнение на неё нашло? Отправиться черт знает куда, к незнакомому человеку с сомнительной репутацией... А что, если она больше не выйдет отсюда? Никогда... Если этот странный город с его странными жителями сожрет её, как сожрал Кирюшу? А что, если этот тип видит в темноте, как кошка, и Настя стоит сейчас перед ним самой незатейливой мишенью? И статуэткой для ударов в уязвимые места она не запаслась...

– Эй...
– тихонько позвала Настя.
– Эй, вы где, Дмитрий?

Где-где, стоит у неё за спиной с кривым ножом в руках. Только и ждет удобного момента! А она ещё сама провоцировала его, идиотка.

– Эй!
– снова крикнула Настя. И снова - никакого ответа.

Прямо как в той самой детской сказке, которую она боялась до умопомрачения. Про утонченного и безжалостного потрошителя женщин. Который только прикидывался ягненком.

– Я знаю, почему вы бреете бороду...
– выдавила из себя она.
– Потому что борода у вас синяя!

Он наконец-то не выдержал. И рассмеялся.

Но не рядом, а где-то в глубине мастерской.

И сразу же зажегся один светильник. Потом - другой. Потом - ещё и еще... Они вспыхивали, как звезды в южном небе, один восхитительнее другого. Они были по-настоящему красивы, по-настоящему страстны, по-настоящему нежны.

Пожалуй, можно послать Марину к черту. Человек, который создает такое чудо, не просто использует женщин. Он умеет их боготворить!

Зачарованная и притихшая, Настя смотрела на светильники из темного закутка с мольбертом и "Кахури алило". Она даже не заметила, как Быков оказался рядом с ней. И как осторожно коснулся её плеча. И как осторожно повернул её к себе...

Черт, он её поцеловал!

"Мукузани", "Токай" пятилетней выдержки, тонкие усы. Настя даже не знала, что делать - и с его поцелуем, и со своими губами. И на всякий случай сжала их покрепче.

– Хочу тебя видеть!
– шепнул он.

Нет, Марину рано посылать к черту! Теперь только держись за свое сталепрокатное белье!

Пока Настя раздумывала, как бы ей защититься от посягательств на бездарное белье и бездарный загар, Быков включил ночник. Женщина, сидящая в позе лотоса.

И стоило только свету вспыхнуть изнутри, как Настя тотчас же забыла и про загар, и про белье, и даже про английскую булавку. И про Быкова, который действительно оказался талантливым художником... Художником VIP-класса с пренебрежительной кличкой Галоген. Визитка не соврала.

А Настя сразу же узнала женщину, сидящую в позе лотоса.

Это была Мицуко.

Капризная Мицуко с легкой синей подсветкой; невыносимая Мицуко с легкой розовой подсветкой; сумасшедшая Мицуко с легкой желтоватой подсветкой... Когда лампа была не зажжена, Насте и в голову не могло прийти, что это - её скоропалительная и такая экстравагантная знакомая. Но теперь все стало на свои места. И Настя совсем не удивилась бы, если бы Мицуко открыла сейчас свой нежный стеклянный рот и сказала ей: "Ты тупая деревенская баба".