Битва судьбы

– Возбуждающее средство. Оно даст нам силы и поможет выйти из Темного леса до ночи.

– Раз поможет, надо использовать. – Ратан решительно протянул руку.

– Но потом будет довольно плохо. Ничего не дается просто так. – Маг говорил серьезно. – От «собачьего корня» может быть бессонница, судороги или тошнота.

– Лучше меня стошнит, чем я попадусь на ужин здешним ребятам, – сказал Хорт и протянул мозолистую ладонь.

– Хорошо, – кивнул Родомист, развязывая снятый с пояса мешочек. Оттуда появились небольшие серые корешки и один за другим перекочевали в ладони путешественников. Хорт и Ратан тут же задвигали челюстями. Леслав долго и с сомнением разглядывал корень, но затем тоже решился.

– Горький, – проронил юноша с отвращением.

– Жуй, не привередничай, – ответил Родомист немного неразборчиво из-за того, что рот его забила жгучая, словно полынь, слюна.

Только когда горький и жесткий поначалу корень превратился в чуть кисловатую кашицу, маг проглотил его.

Ученик

Шли очень быстро. Скорость ограничивалась лишь крепостью снегоступов. Леслав шагал в середине короткой колонны, всякий раз морщась, когда ноги, пострадавшие после случая с подземным чудищем, пронизывала боль.

Южная часть Темного леса оказалась гораздо более проходимой, чем та, по которой шли вчера и позавчера. До самого полудня не встретили ни падающих деревьев с ядовитой пылью, ни чудищ. Надоели черные стволы, высящиеся вокруг причудливыми колоннами, да солнце на небе казалось ненастоящим, словно вырезанный из дерева желтый круг.

Только Леслав успел подумать, что все идет нормально, как начались неприятности. Снег впереди зашевелился, потом полетел во все стороны, и из-под сугроба поднялась огромная голова на длинной извивающейся шее. Громкое шипение огласило лес, и змея, в чьей зубастой пасти поместилась бы крупная свинья, весьма неприветливо оскалилась в сторону людей. Сделала стремительный выпад, блеснули иссиня-черные чешуйки на черной шее.

Если бы не съеденный корешок, никто не смог бы увернуться. А так все бросились в стороны, словно лягушки от ужа. Змея вновь задрала голову, зашипела, готовясь ко второму броску.

– Расходимся! – крикнул Родомист. – Эта тварь намертво привязана к земле.

Леслав сам позже не смог вспомнить, как отчаянным броском преодолел расстояние до ближайшей группы деревьев. Мчался, слыша за спиной тяжелое дыхание учителя. Потом его догнала мощная волна воздуха и гневное шипение, огромный хищник промахнулся совсем немного. Юноша отбежал еще дальше, ухватился за шершавый темный ствол.

Дыхание вырывалось с хрипами, тяжелое. Пот лил – как вода с холма весной. Так и стоял некоторое время, пока не дошло, что держится за проклятую древесину. Отскочил с воплем, вытирая рукавицы о полушубок, и попал прямо в руки Родомиста:

– Тихо, тихо. Всё уже. Чего орать? – успокаивающе сказал маг.

Леслав осмелился поглядеть в сторону змеи. Гадина торчала над лесом толстенным темно-синим деревом. Потом разочарованно зашипела и убралась обратно в дыру. Снег над ней послушно пополз, сомкнулся, спрятав тварь от чужих глаз.

– А где Хорт с Ратаном? – спросил Леслав.

– Пока ты тут с деревьями воевал, они в другую сторону рванули. Нам предстоит вон туда пробираться. – Узловатый палец указал на дерево, что выделялось среди остальных благодаря высоте и сдвоенной верхушке.

К счастью, нашли друг друга сразу. Пошли еще быстрее и, что чудно, усталости совсем не чувствовали. Леслава это не удивило, «собачий корень» – очень сильное снадобье. Правда, учитель упоминал о судорогах и прочих неприятностях, которые могут случиться потом, но сейчас о них думать не хотелось.

Край Темнолесья Леслав заметил первым. Покрасневшее и раздувшееся солнце к этому моменту клонилось к горизонту, на чащу легли долговязые обманчивые тени. Но просеку, что уродливым шрамом пересекала щетину леса, юноша увидел сразу. И крикнул восторженно во всю глотку:

– Всё, дошли, дошли!

Воевода

Вот и кончился уродливый лес, где путники повстречали столько неприятностей. Перейдя через его границу, Ратан испытал немалое облегчение – не придется теперь все время быть настороже. Спутники тоже повеселели. А вот Хорту, судя по выражению лица, стало немного стыдно.

– Э, ну... – сказал охотник. – Вы простите меня, если что...

– За что? – удивился Родомист.

– Ну, исцеление коснулось только меня, а вы все в этом лесу разжились лишь усталостью, ранами и синяками.

– Глупости, – уверенно заявил Ратан. – Без захода к Сиреневому озеру ты бы не смог идти наравне с остальными, был бы обузой. А теперь приступы удушья и одышка отступили, так что все отлично.

– Эх, ну ладно! – махнул рукой охотник, и в этот миг за его спиной, словно угрожая на прощание, свирепо зашумел темный, страшный лес. Ратан мгновенно развернулся, но нападения не последовало.

На ночлег сразу останавливаться не стали, решили отойти как можно дальше от изуродованной земли, от обиталища древних страхов. Шагали в полной темноте. Хорт, которому не мешал никакой мрак, все время беспокойно вертел головой. Наконец Родомист не выдержал:

– Что такое?

– Здесь вырубки. Старые, но вырубки.

Когда из темноты, плохо различимый в сени гигантских сосен, выплыл домик, Хорт почти не удивился.

– Вот, – сказал он, останавливаясь. – Изба.

– Не пахнет дымом, – нахмурился маг. – Не видно огня. Тут давно никто не живет. А рублен домишко людьми, хотя мы на землях Эрина.

– Да, – кивнул Хорт. – Жители, судя по всему, ушли отсюда после войны.

– Раньше это была наша земля? – спросил Ратан удивленно.

– Да. И Хорт прав, – заявил маг, поглаживая бороду. – До Войны Предательства здешние земли подчинялись Северину. Когда пришли Остроухие, люди ушли, а дом остался.

– И сохранился он хорошо. – Хорт осторожно подошел, обследовал строение со всех сторон. Из-за стены донесся его радостный вопль.

– Даже баня не развалилась! Стоит остаться тут на денек!

– Вот завтра и попаримся, – улыбнулся Ратан и отворил входную дверь. Та заскрипела почти радостно, впервые за долгие годы ощутив прикосновение человека. Изнутри пахнуло гнилью и запустением.

Но победить этот запах оказалось несложно. Леслав с Хортом натаскали дров, и в печи запылало настоящее, веселое пламя. Заколоченные окна и местами рассохшиеся стены не очень хорошо держали тепло, но впервые за все путешествие путники ночевали под крышей. Странно было сидеть не на снегу, а на лавках и видеть над головой не кроны и звездное небо, а потолок.