Боевой разум

Вскоре на поверхности стали появляться еще больше машин, крупнее и мощнее, чем машины первой волны. Ядерные взрывы продолжали терзать поверхность мира, уничтожая города Ассоциатива, но захватчики, казалось, были невосприимчивы к теплу и радиации, преследуя через разбитые, дымящиеся руины под черными и пламенными небесами, сжигая не только бегущих Гр’так, но и всю жизнь, безжалостно, неразборчиво, почти как будто захватчики не могли отличить ассоциатива от низшего.

Защита Гр’так, такая, какая она была, начала рушиться. Первые беженцы уже устремились прочь с планеты, скопившись в орбитальных средах обитания, где тревожные ассоциативы отчаянно пытались перенастроить себя в новые композиты, которые могли бы быть в состоянии обеспечить работоспособные ответы на эту внезапную и разрушительную угрозу. Многие колонии уже ускорялись, удаляясь от планеты; ни один ассоциатив не хотел бросать Семью… но во многих случаях активы жизнеобеспечения уже были растянуты опасно тонко, и все кооперативы согласились, что будет лучше спасти нескольких, чем рисковать ради жизни еще нескольких… и рисковать потерять всё.

Через пять дней после того, как Шолай заметил приближающийся зонд Сети, Довал взорвался. Быстро собирающаяся буря радиации, проносящаяся через внутреннюю систему, была достаточной, чтобы убедить те колонии, которые решили остаться на месте, покинуть свои старые орбиты и начать ускоряться на полном приводе.

Еще больше машин захватчиков тем временем материализовались на окраинах системы, вызывая ужас среди скученных обитателей теперь уже подвижных колоний… хотя казалось, что они беспокоят корабли Гр’так только тогда, когда эти корабли атаковали их первыми. Колонии были невооружены и, казалось, не входили в повестку дня захватчиков. Было ли это потому, что захватчики обладали некоторым чувством морали или честной игры, или потому, что они в основном не беспокоились о Гр’так, кроме как об источнике сырья, было неизвестно.

Взрывающееся солнце становилось все ярче, и еще ярче, когда мир Гр’так утонул в море радиации. На поверхности последние из защитников погибли, когда температуры взлетели и моря закипели. Захватчики продолжали свои загадочные строительные задачи среди странно сформированных башен и непостижимой техники. Атмосфера планеты, мгновенно нагретая до накала, была сорвана, но захватчики не больше беспокоились о вакууме, чем о жесткой радиации.

Дни спустя взорвался и Тован. К тому времени, однако, вся органическая жизнь на поверхности Лакаx’вню была уничтожена, и последние из мобильных колоний, те, которые не задержались так долго, что были пойманы в расширяющейся ударной волне новой, теперь были далеко за пределами системы.

На борту крупнейшей из колоний беженцев Великий Совет Ассоциативов поделился своими воспоминаниями и задумался над тем, какой курс принять дальше. Явно, они не могли оставаться здесь… но у них не было и определенного места, куда идти. Гр’так начали зондирование к другим близлежащим звездным системам веком ранее, но представление вида о сообществе и взаимной ассоциации не поощряло колонизацию. В любом случае, раса никогда не узнала секрета путешествия быстрее света, и колонизационное путешествие было устрашающей перспективой, включающей столетия. За пределами автоматизированных лабораторий и исследовательских станций не было мира, который мог бы предложить им убежище.

Кроме того, еще нужно было учитывать Врага.

Захватчики, кем бы они ни были, явно не интересовались органическими формами, полностью игнорируя их, если только их не провоцировали. Союз с другим Ассоциативом, большим и мощным Ассоциативом, будет необходим, если органическая жизнь в Галактике должна защитить себя от машинного врага.

Ясно, была только одна альтернатива. Выжившие Гр’так станут кочевниками, путешествуя до тех пор, пока такой Ассоциатив не будет найден. Совет тщательно рассмотрел возможные курсы; другие новые — взрывающиеся звезды — наблюдались в небесах тысячелетиями, и было отмечено, что подавляющее большинство всегда, казалось, появлялось в пределах границ созвездия ди’так. В большинстве отношений одно направление очень похоже на другое при отсутствии какого-либо явного признака межзвездного разума… но если новые были признаком того, что эти звездоразрушители двигались в определенном направлении, занимаясь своим смертоносным ремеслом, то действительно был только один возможный выбор курса. Через восемь дней после уничтожения их мира флот кочевников Гр’так отправился в путь, держа курс на созвездие дерева эба, на противоположном полюсе Небесной Сферы от ди’так.

Шолай обладал в своих сохраненных воспоминаниях жизнями и историями более пятидесяти предыдущих Шолаев, все того же разума, хотя тела умирали и заменялись снова и снова. За четыре тысячелетия Флот пересек более восемнадцати сотен световых лет. За это время они не раз находили миры, похожие на Лакаx’вню, миры, где они могли бы остановиться и приступить к воссозданию своей утраченной цивилизации. Но для Гр’так правильным способом решения проблем было добавление дополнительных сегментов к целому, привнося новые точки зрения и интуицию, чтобы взглянуть на проблему по-другому. Этот подход был зеркальным отражением биологии Гр’так, с ее взаимосвязанными групповыми разумами, возникающими из множественных, но взаимосвязанных индивидуумов. Вся раса столкнулась с ужасающей, подавляющей новой проблемой в виде захватчиков, которые уничтожили их солнца и мир; с большинством Гр’так мертвыми — только несколько восьмидесятых из восьмидесяти из восьмидесяти выжили на борту Флота — выжившие с трудом спасли даже часть общих знаний расы. Так много, много, много незаменимых искусственных интеллектов потеряно, со всеми их знаниями…

Гр’так, то, что от них осталось, во всяком случае, должны были найти еще один Великий Ассоциатив, целый и неразрушенный Ассоциатив, с которым они могли бы объединиться и смешать данные.

Это смешение было частично традицией, частично холодной необходимостью. Философия Гр’так была оформлена Великим Кругом, состоящим из мириад звезд всех цветов и яркости, единственным, состоящим из многих. Большинству Гр’так было трудно даже представить решение какой-либо проблемы без активного сотрудничества и участия ряда ассоциативов.

К сожалению, Галактика была чрезвычайно большой. Теория предсказывала, что разум должен быть довольно обычным явлением, возникающим как естественный продукт основной физики и химии на мирах, принадлежащих к одной из тысячи солнц. Если теория была точной, то более четырех миллионов звезд по всему Великому Колесу обладали мирами, благословленными разумной жизнью… но найти хотя бы один требовало поиска тысячи бесплодных систем, поиска, который мог занять очень долгое время.

Тем не менее, они пытались, останавливаясь у многочисленных звезд, двигаясь от своего бывшего дома, оставляя позади себя смертельный, жемчужный блеск погребального костра их солнц. На нескольких они нашли разрушающиеся остатки цивилизаций, давно мертвых, а однажды они нашли мир, населенный мшистыми, многоногими существами, которые делали инструменты из камня, но были упрямо и воинственно некоммуникабельными.

В любом случае, Гр’так знали, что только культура, такая же продвинутая, как их собственная, предоставит ответы, которые им нужны. Они продолжали поиски.

Наконец, они столкнулись со слабым, нерандомным треском и гулом модулированных радиосигналов, определенным маяком, сияющим в радиосвете на туманном фоне Великого Колеса, сигналами, которые говорили о Жизни… и Разуме. Открытие было чисто случайным; если бы Флот продолжил свой первоначальный курс, они легко могли бы скользнуть через внешние края этого сигнала, поскольку он расширялся со скоростью света через межзвездное пространство, и даже не заметить его или сообщение, которое он нес.

Теперь, спустя долгое время после обнаружения этого первого сигнала, пространство сияло впереди Флота, богатое приглушенными цветами радио и микроволновых длин волн. Они были глубоко внутри объема расширяющегося радиошума, объема, охватывающего несколько тысяч звезд; прямо впереди внутреннее ядро этой радиооболочки манило, скопление дискретных радиоисточников, несущих безошибочный отпечаток технической цивилизации. Образцы были проанализированы, упорядочены, испробованы. Гр’так ощутили нарастающее волнение. Здесь было богатство опыта, которое указывало на Ассоциативы грандиозного масштаба.

Ближайшая звезда, центрированная на собственном скоплении радиошума, теперь висела всего в нескольких световых часах впереди сильно тормозящего Флота…

Глава 7

Ксенофобы — или Нага, как их в конце концов прозвали люди, в честь древнего земного змеевидного божества богатства, мира и плодородия — были крайне трудны для понимания именно из-за своей непохожести. Состоящий из бесчисленных триллионов отдельных клеток, каждая массой не более одного-двух килограммов, планетарный Нага был подобен единому титаническому мозгу, где клетки служили взаимосвязанными нейронами. Они занимали кору планеты, которую заразили, прорывая огромные подземные камеры, превращая камень посредством своего рода естественных нано-технологий в органический, живой материал. Активные Нага в конечном итоге прорывались к поверхности своего мира, манипулировали магнитными полями, чтобы запускать частицы себя к звездам, а затем погружались в своего рода созерцательную старость… почти как будто они чего-то ожидали.