Бородинское поле

заветным уголком, местом постоянных свиданий. Ариадна

предложила пойти после работы в Ботанический сад. А было

так: комиссия оценкой "хорошо" приняла у прораба Николая

Фролова новый жилой дом на улице Комарова, и Коля на

радостях преподнес архитектору Брусничкиной ветку махровой

сирени. В ответ Ариадна обожгла его благодарной улыбкой и

стала с преувеличенным блаженством вдыхать терпкий

аромат, говоря:

– Сирень - моя любовь. Ради нее я почти каждый день

хожу в Ботанический сад. Знаете, там целая сиреневая роща

из всех видов и всевозможных сортов!

Коля безмолвно покачивал головой, не сводя с Ариадны

настойчивого взгляда. А она продолжала:

– Вы многое потеряли. Работать у земного рая - и не

побывать в раю. Это преступление, которому нет оправдания.

– Я могу исправиться? - ответил он с поддельной

покорностью.
– Есть хоть какие-нибудь шансы?

– Шансы всегда найдутся - стоит только захотеть. Сильно

захотеть, - подчеркнула она слово "сильно".

В тот день после работы они вдвоем в ресторане на

ВДНХ отметили шампанским сдачу дома, а затем через

чугунные ворота перешли с выставки на территорию

Ботанического сада. Коля был приятно поражен красотой

природы, которая открылась перед ним в этом укромном

уголке столицы. Он не предполагал, что в черте огромного

города есть такой большой, в полтысячи гектаров, лесной

массив, где собраны деревья, кустарники и цветы чуть ли не со

всех континентов планеты, где природа предстала перед

человеком в своем первозданном идеальном виде. "Так это же

земной рай!" - восторженно подумалось ему тогда. Они

бродили среди изумрудных лужаек, на которых паслись

белоствольные березы, похожие то на стаю лебедей, то на

табун серых, в яблоко, лошадей, среди густой пахучей туи,

между пихт и голубых елей, могучих бронзовых сосен и юных

кедров, среди несметного числа невиданных цветов,

переливающихся всей радугой красок; забирались в

сиреневые дебри, погружаясь в густой пахучий туман; сидели

на искусственном холме, окаймленном зеркальной гладью

тихого пруда, и слушали заливистые трели соловьев. С

детским восторгом наблюдали, как плавают в большом пруду

выводки диких утят, как белки совершенно безбоязненно

выпрашивают у прохожих лакомства. Наконец уединились в

глухой чащобе, под сенью орешника и черемухи. Там Ариадна

призналась Коле, что она прежде не раз бывала в

Ботаническом саду, но только сейчас почувствовала величие и

красоту природы.

С тех пор вот уже три месяца, как они встречаются

каждую неделю в этом действительно райском уголке столицы,

и каждая встреча для них - неповторимый праздник. Ариадна

знала, что у Коли есть жена, о которой он сказал лишь одну

фразу: "Мы чужие", и есть сын; Коля знал, что у Ариадны есть

муж и нет - и не будет - детей. Больше никаких семейных

подробностей: разговора на эту тему они оба

предусмотрительно избегали.

И вот теперь возник этот разговор о Брусничкине после

неожиданной встречи Коли с Леонидом Викторовичем.

Разговор этот, краткий и несколько нервозный со стороны

Ариадны, что-то поколебал в Коле, заставил задуматься над

вопросом: а кто такая Ариадна Брусничкина как женщина,

просто как человек?

Она ему нравилась, с ней ему было хорошо. Он

испытывал томление, оно изнуряло его. А встречаясь с ней, он

отдавался чувству восторженной радости. Он не хотел

заглядывать вперед, не спрашивал, как Глеб Трофимович: "А

дальше?.. Что дальше?" Он еще не совсем разобрался в своих

чувствах, и спроси его Ариадна - любит ли он ее, Коля не

нашелся б с ответом. Но она не спрашивала: должно быть, как

и он, она жила сегодняшним днем и не думала о дне

грядущем. И когда она в тот далекий майский вечер отдалась

ему и сказала, что он разбудил в ней женщину, она была

искренна. Начав с далеко зашедшего флирта, она привязалась

к нему и боялась его потерять. С ним ей было интересно. Он

спорил, не соглашался, но в споре не подавлял ее, как это

делал Брусничкин, своим апломбом.

Он любил свою профессию строителя увлеченно, как,

впрочем, и любил природу. Она удивлялась: откуда у

горожанина такое пристрастие к природе, глубокое понимание

ее? И он объяснял, что полюбил и познал природу, как ни

странно, на фронте. Она не находила в этом ничего странного

и пыталась объяснить: когда по пятам бродит смерть, человек

острее чувствует и воспринимает жизнь, он ценит то и дорожит

тем, что составляет частицу жизни, в данном случае - природу.

Коля был в меру начитан и, что вначале не нравилось

Ариадне, независим в суждениях, честен и прям.

Впоследствии она оценила эти его качества. Он был ей нужен,

и в то же время ей нужен был и Брусничкин. Иногда она

пробовала представить Колю своим мужем - ничего

положительно не получалось. Впрочем, то же самое делал и

Коля, и с тем же результатом. Капризная, набалованная, став

женой, она изведет своими притязаниями на "красивую",

обеспеченную жизнь, которую он не в состоянии ей дать.

Над головой со свистом пролетела пара диких уток и

шлепнулась на воду, спугнув размышления Коли.

– Ну что, так и будем молчать?
– сказала Ариадна. Коля

не ответил. Тогда она примирительно предложила: - Зайдем в

розарий.

Коля молча согласился.

Он был во власти ее обаяния. Рядом с ней в нем

пробуждалось нечто неиссякаемое, он это чувствовал, и в то

же время боязнь не понравиться ей бросала его в состояние