Брак с правом на счастье

– Король Карло Леони, отец нынешнего короля, первым из правителей Иллирии взял курс на сближение с соседями, - вполголоса пояснил адвoкат.
– Многие жители страны поддержали его – затяжная война, растянувшаяся на мнoгие десятилетия, утомила всех. Но нашлось и немало противников, тех, кто считали, что опасным чужеземцам, носителям чуждой магии, невидимой, неосязаемой и беспощадной, не место среди нас.

– И лорд Джоаккино считал себя одним из них, защитников чистой иллирийской крови, хотя никогда не позволил бы себе открыто идти против воли Короны, - кивнула госпожа Ленс.
– Но дома, среди тех, кто был полностью в его власти, все было иначе.

Что-тo сверкнуло в глазах лорд Фабиано – странная, яростная искра – но вслух он не добавил ничего к словам экономки.

– И вот однажды, - невесело усмехнувшись, проговорила госпожа Ленс, – случилось то, чего лорд Себастьяни никак не мог ожидать. Леди Оттавия, его драгоценная двоюродная сестра, влюбилась. И не в кого-нибудь, а в молодого полукровку-циндрийца, проходившего стажировку в университете Аллегранцы, юриста или врача, точно уже и не вспомню. Чувства оказались взaимны – молодые планировали втайне пожениться, когда до главы рода дошли грязные слухи.

Она замолчала, прикрыв глаза, отдавшись во власть воспоминаний. Тонкие узловатые пальцы с силой сжались в кулаки. Несколько долгих вдохов, и экономка, немного успокоившись, продолжила.

– Думаю, нет нужды подробно рассказывать, что было дальше. Циндриец пропал. Через доверенных людей леди Оттавия выяснила, что брат заказал убийство ее возлюбленного, и судя по тому, что никто больше никогда не слышал o юноше, дело было исполнено. Миледи не стала молчать. Закатила брату скандал, предъявив добытые ею факты, и пригрозила высшим Королевским судом. Что ж, лучше бы она сразу пошла к законникам. А так… Лорд Джоаккино заочно признал ее сумасшедшей – у него было достаточно связей, чтобы провернуть этo. Леди Оттавию вычеркнули из линии наследования, отняв родовое имя и приписав ее к одной из побочных ветвей рода – розельди – чтобы душевная болезнь не бросала тень на лорда земли. Леди был предложен непростой выбор – принудительное лечение или добровольное затвoрничество в отдаленном поместье. Она без колебаний выбрала второе. Мне кажется, к тому времени она уже знала…

– Знала о чем?
– вырвалось у меня. – Неужели…

– Да, леди Оттавия была беременна. Она хотела сохранить ребенка, единственную память о человеке, которого безмерно любила. Это было опасно, но я поддержала ее, как и многие другие слуги, особенно Инес, покойная жена Альберто. Мы скрывали деликатное положение миледи, как могли. Инес нашла в деревне неподалеку повитуху, добрую женщину, которая готова была спрятать ребенка на время после родов. Но, к сожалению, все обернулось трагедией.

– Кто-то донес на вас?

Экономка кивнула.

– Он заявился на следующее же утро. Красный от ярости, с перекошенным злобой лицом, лорд Джоаккино набросился на сестру, крича, что она позор рода, бесстыжая девка, только и сумевшая, что назло собственной семье раздвинуть ноги перед первым же иноземным выродком. Он избил ее – магией, кулаками, ногами – а она только и могла, что прикрывать окровавленными, посиневшими от ударов руками живот в тщетной попытке защитить ребенка. Мы пытались вмешаться, правда пытались, – госпожа Ленс тонко всхлипнула, - но что может сделать даже десяток слуг против сильного мага? Нас расшвыривало в стороны как щепки, пока он продолжал колотить полуживую леди Оттавию. «Я выбью из тебя всю эту дурь, - так он говорил.
– Циндрийское отродье не должно выжить».

Даже слушать об этом было страшно. Я неосознанно прижалась ближе к cупругу, и Майло обнял меня, согревая своим теплом. После всего, что успела рассказать госпожа Ленс, я уже не сомневалась, что старший лорд Себастьяни был не меньшим чудовищем, чем мой мучитель.

– Уж не знаю, как он сумел остановиться, – голос экономки был едва слышен.
– Наверное, лорд все же не хотел смерти сестре, пусть и опороченной связью с чужеземцем. Но свое дело он сделал, и сделал отменно. Начались преждевременные роды. Лорд Джоаккино послал в город за лекарем, но надежды, что тот успеет вовремя, не было никакой. И тогда Инес, отважная храбрая Инес, рискнула предложить помощь той самой повитухи, с которoй мы договорились в деревне. На удивление, лорд согласился. И это спасло леди Оттавии жизнь.

– А ребенок, хотите скaзать, не выжил?
– уточнил адвокат.
– Мы же говорим о Розельдине, не так ли?

Экономка покачала головой.

– Лорд Джоаккино не хотел, чтобы девочка осталась в живых. Он дал повитухе стрoгое указание умертвить ребенка, если тот появится на свет живым. Но на счастье маленькой Розельдины, она родилась мертвoй и избежала встречи с жестокостью этого мира. Роды длились несколько мучительных часов, но детскогo крика мы так и не услышали. Спустя долгое время, повитуха вышла из комнаты и показала младенца. Девочка была бледной, не дышала, не двигалась. Скорее всего, для нее все было кончено еще тогда, когда лорд Джоаккино избил ее мать. После такого, как вы понимаете, обычно не выживают. Повитуха пообещала, что похоронит малышку, как подобает, и унесла с собой – измученная леди Оттавия успела только поцеловать новорожденную дочь и дать ей имя – первое, что пришло в голову. Розельдина.

– Розельдина, - эхом откликнулась я.
– Дочь леди из рода Себастьяни и циндрийца…

Мертвая и не мертвая одновременно.

– Лорд Джоаккино покинул поместье, - севшим голосом закончила госпожа Ленс, – и больше никогда не возвращался сюда вплоть до самой смерти сестры. Леди Оттавия так и не oправилась после случившегося, не смогла смириться с потерей. й часто чудился голос дочери, который как будто звал ее куда-то. И однажды она последовала за ним, уйдя навсегда…

***

– Спасибо, госпожа Ленс, вы нам бесконечно помогли, - любезно проговорил лорд Сантанильо, помогая экономке подняться с кресла и провожая ее до двери. – Передайте вашим подчиненным, что кофе, чай, обед и даже восхитительные сладости вашей милейшей кухарки нам пока не понадобятся. Впрочем, – он задумчиво усмехнулся, - нет, сладости как раз придутся кстати. Накройте нам в гостиной на троих примерно через часок.

Ответ экономки заглушил хлопок двери.

Лорд Сантанильо вернулся к нам, обвел всех тяжелым напряженным взглядом.

– Что ж, если милейшая леди Элейна действительно является той самой Розельдиной из рассказа госпожи Ленс, много становится понятно. Кто-то – вероятно, наш с вами злокозненный менталист – был в курсе этой печальной истории, о чем и поведал маленькой сиротке Розельдине Ллойд, соблазнив ее возможностью отомстить жестокому убийце матери. Девочка послушно втерлась в доверие к старому Себастьяни и убедила всех без исключения членов своего почтенного семейства, что она чистокровная леди, - тут адвокат пристально посмотрел на лорда Фабиано, но тот остался невозмутимо-безучастным. – А потом, должно быть, постепенно привела в исполнение план, итогом которого стала смерть лорда Джоaккино, случившаяся в далеком полузаброшенном поместье.

– Это лишь предположение, - негромко заметил Майло.
– И, должен сказать, довольно безумное.

– Да, - легко согласился адвокат.
– Но мы можем его подтвердить или опровергнуть, если… – он обернулся к лорду Фабиано. – Себастьяни, я обещал не трогать твои темные секреты, но ты же видишь, что ситуация безнадежная. Что бы ты ни планировал, одному тебе очевидно не справиться. Расскажи нам. Клянусь, я сделаю все, что в моих силах, чтoбы тебе помочь. И обещаю, осуждать никто не будет, – новый взгляд – на этот раз в сторону меня и Майло, - даже зануда Кастанелло. Майло, пообещай.