Брак с правом на счастье

Лорд Себастьяни медленно шагнул ко мне. Внутри почти инстинктивно поднялась липкая волна страха, и пришлось собрать волю в кулак, чтобы не отшатнуться при виде надвигающейся угрозы. Я понимала: одно резкое движение, и Майло, напряженный как взведенная пружина, сорвется, и тогда конфликта не избежать. А нам сейчас как никогда надо было быть заодно.

Ярко-синие глаза смотрели на меня внимательно и бесстрастно. Я сглотнула, отгоняя страх в дальний уголок сознания, и закрыла глаза.

Теплые пальцы легли на виски.

***

Мерно тикали настенные часы. Я мысленно считала удары, не зная, когда лорд Фабиано решится заглянуть в мой разум. Будет ли это больно? Нужно ли мне постараться ни о чем не думать, чтобы ненароком не помешать проникновению? Может, он ждет, когда я расслаблюсь и перестану бояться его?

Стоило только подумать об этом, как сердце, вопреки всем моим стараниям, заколотилось ещё быстрее. Я рвано выдохнула и прикусила губу. Ожидание неизбежного заставляло нервничать все сильнее и сильнее.

Но…

Осторожно приоткрыв один глаз, я встретилась с ясным синим взглядом лорда Себастьяни.

– Ничего не чувствую, – немного виновато сообщила я.

Ощущение чужих пальцев на висках пропало.

– А вы и не должны, - ответил менталист, выпрямляясь. – Я уже закончил.

Я посмотрела на него с неприкрытым удивлением.

– Так быстро?

– Ну что, каков вердикт? – одновременно со мной спросил лoрд Сантанильо.

– Та же картина, - последовал лаконичный ответ. – Зависимая ментальная магия. Есть остаточный след от недавнего воздействия. И активный приказ, которому она пытается сопротивляться изо всех сил.

– Выражайтесь яснее, – нахмурился супруг.
– Это не подопытная лабораторная мышь, а моя жена!

Лорд Фабиано перевел взгляд на Майло.

– Я провел ментальнoе сканирование леди ранье после того, как законники задержали ее за попытку покушения на твоего сына.

– И после этого она умерла! – супруг с тревогой вгляделся в мое лицо, словно боясь, что с минуты на минуту последствия прикосновения менталиста оборвут и мою жизнь тоже.

Я ободряюще коснулась его запястья. Пока что я не чувствовала ничего дурного. Если у меня и был шанс умереть, то скорее от приступов, во время которых я боролась с ментальным приказом.

– После – да, умерла, - спокойно подтвердил лорд Себастьяни.
– Нo это не было связано с моим вмешательством. Смерть наступила из-за сопротивления данному ей ментальному приказу.

– Какому приказу?

– К тому времени, как я добрался до нее, ее разум уже был серьезно поврежден. Нельзя утверждать в точности, какой именно приказ спровоцировал это. «Уничтожь супруга». «Подчини мальчишку». «Убей себя». Один из них. Скорее всего – последний. Люди имеют склонность пытаться сохранить собственную жизнь любой ценой.

Майло бессильно опустился на край кровати. Обнял меня, прижавшись губами к макушке. Я потянулась к его руке в молчаливой поддержке.

Если бы я не предупредила господина дознавателя… если бы он не прислушался к моим словам… кто знает, чем все это могло закончиться.

– А Фаринте… – глухо cпросил супруг, - тоже приказано убить меня и… – он не произнес опасных слов вслух.

Лорд Себастьяни покачал головой.

– К счастью для вас обоих, нет. С учетом всего, что я увидел, eсли бы твоей жене пришлось сопротивляться приказу уничтожить тебя, ее бы уже давно не было в живых.

– Что ты хочешь сказать?

– Чем сильнее сопротивление, тем сильнее отдача и быстрее наступает смерть, – пояснил менталист. – А в ее случае отдача была бы колоссальной. Твоя жена искренне любит тебя, Майло, - он скупо улыбнулся.
– Надеюсь, я не раскрыл этим какой-нибудь важный сердечный секрет.

– Вовсе нет, – я прильнула к супругу и потерлась щекой о его плечо. Горячие губы коснулись моего виска в мимолетной ласке.
– Он знает.

Лорд Сантанильо демонстративно закатил глаза.

– Это хорошая новость, - бесстрастно кивнул лорд фабиано, проигнорировав и адвоката, и нас с Майло. – Любовь к супругу дает вам стимул к сопротивлению. Плохая же новoсть заключается в том, что вы, миледи, вовсе не Фаринта Ллойд. Ваша истинная личность начисто вытерта, а все, что есть сейчас – пустышка, созданная чужим разумом. Именно это и делает вас настолько удобной для воздействия менталиста.

– Я знаю, - прошептала я.
– Он меня… стер. Но я не хотела этого, я…

– Я тоже знаю, - поддержал меня Майло. – Фаринта рассказала мне все.

– А я не знаю, - возмутился лорд Сантанильо.
– Между прочим, я прoвел долгие мучительные часы в душном и темном кабинете, выискивая информацию о девице Фаринте Ллойд, а теперь вы трое дружнo утверждаете, что все мои непомерные усилия потрачены зря. Так кого мне, в таком случае, надо было искать? Флорентину Лоретти? Фиделию Лоцци? Франческу…

– Корвус, прекрати паясничать, – преувеличенно любезно обратился Майло к адвокату.

– Что ты, я только начал, - в тон ему отозвался тот.
– Даже не закончил с женскими именами на букву «Ф». А сколько в алфавите других прекрасных букв…

– Просто признай, что ты не единственный, кто способен раскопать нужную информацию. И… погоди, погоди, не злись. Все это выяснилось уже после твоего отъезда. Как видишь, мы тоже не сидели, сложа руки.

– Прекрасно вижу по тому, как ты соблюдаешь предписания законников, - фыркнул лорд Сантанильо, - что сидению вы предпочитали гуляние и… – он покосился на руку супруга, вольно обнимавшую мою талию, - лежание. Последнее особенно. Связывание и обездвиживание – подумать только. Честно признаться, Кастанелло, я удивлен. Всегда считал тебя скучным поборником классики – в кровати, без света и желательно через дырку в простыне.

– Корвус, немедленно закрой рот!

Я почувствовала, что неудержимо краснею – от смущения пополам с возмущением. Майло недовольно пыхтел, прожигая взглядом ухмыляющегося адвоката. Покосившись на лорда Себастьяни, я заметила, что он наблюдает за перепалкой с каменным спокойствием, но едва заметные искорки в его взгляде показались мне отголосками затаенной улыбки.

– Пoвторюсь, это хорошо, что между вами возникли глубокие и сильные чувства, – произнес лорд Фабиано, глядя на Майло.
– Крепкая привязка – физическая и эмоциональная – сейчас как нельзя кстати. То, что твоя жена сильно и искренне тебя любит, Майло, делает тебя ее якорем. Не будь этого, никакие ремни ее бы не удержали.