Братчина

— Знакомьтесь: Алексей Павлович Кроликов, кандидат экономических наук, журналист. Ты что издавал?

— Медицинское приложение, — сказал Алексей Павлович.

Голос его был приятен. У Чичикова он всенепременно должен был быть приятным.

— А путеводитель по ресторанам? — спросил Рыбин.

Видимо, он был неплохо знаком с творческим путем своего протеже.

— По ресторанам тоже, — кивнул Кроликов. — Что скажут, то и издадим. У меня профессионалы высшего класса.

«Что за профессионалы? — подумал я. — Кулинары?»

— Наборщики, верстальщики и корректоры, — улыбнулся Алексей Павлович. — Слепят конфетку из любых подручных материалов.

«Лишь бы не из того, во что мы постоянно вступаем, — снова подумал я. — Лучшие конфеты получаются именно из него».

— Это вы решите в рабочем порядке, — взглянул на часы Рыбин. — У меня через пять минут совещание. Ну что, договорились?

— О чем? — взглянул я на него.

— Кроликов главный, вы заместитель. Короче, за чашкой чая разберетесь, кто чем будет заниматься. Свободны!

Он был хороший руководитель, этот Рыбин. Покруче Петрова. Хотя...

Мы с Кроликовым вышли на Старую площадь.

«А в неплохом месте сидит руководство Союзного государства», — подумал я.

— Давай на ты, — сказал Кроликов. — Так проще.

— Давай, — согласился я. — Значит, мы в газете будем редакцией в редакции?

— Будем, — кивнул Кроликов. — И платить я тебе буду больше, чем заместителю в редакции.

— Большая редакция?

— Я, ты, две корреспондентки, верстальщица и корректор. Нормальная редакция.

— А где разместимся?

— Пока вопрос открытый. Если не найду подходящее помещение, придется верстать на квартире у Володи.

— Кто это?

— Второй зам. У него ведь компьютеры, так что сам понимаешь...

Я понял.

— Стало быть, на коленке?

— Что-что?

— Раньше говорили — делать газету на коленке. Но это давно было.

— А что, здорово! Если бы не утвердили название «Лира», так бы наше приложение и называлось — «На коленке».

Мы засмеялись.

6

Володя Козловский жил на Алтуфьевском шоссе, что в противоположном конце Москвы от моего юго-запада.

«Придется поколесить, — почесал я затылок. — Газета в один присест не делается».

Я хоть и не работал в газете, но понимал, что трудностей впереди выше крыши.

Петров, кстати, был не очень доволен, что меня сняли с должности главного.

— Если бы не деньги, ни за что не согласился бы, — сказал он. — Но кто платит, тот девушку и танцует. Откуда взялся этот Кроликов?

— Из кулинарного приложения, — сказал я. — Или медицинского. Говорит, привык делать газету на коленке.

— Ну, пусть делает. Посмотрим, что из этого получится. Ты ведь там остаешься?

— Остаюсь, — кивнул я. Мне тоже нужны были деньги.

В издательстве «Современный литератор» мой переход в газету если и не одобрили, то поняли. Деньги нужны были всем.

— И я куда-нибудь перейду, — сказал Саша Максимов, мой напарник по редакторскому цеху. — Здесь ведь совсем не платят.

Да, в сфере культуры сейчас не платили нигде. Процветали одни певцы-попсисты и некоторые из артистов. Но они культурой и не занимались, щеголяли на эстраде в трусах и без оных.

А мы станем рисовать на коленке.

— Ты увольняться будешь? — спросил Максимов.

— Зачем? — пожал я плечами. — Можно и совмещать.

— А я уволюсь! — махнул он рукой. — С концами!

Решительный парень, не то что я.

И я поехал на квартиру Козловского, где вновь назначенный главный редактор собрал всю нашу редакцию. Кроме самого Кроликова, там были верстальщица и корректорша, девушки лет тридцати, а также хозяин квартиры с женой.

«А где корреспонденты?» — подумал я.

— На задании, — посмотрел на меня Кроликов. — Они работают еще и в других местах.

— Девушки по вызову?

— Вроде того, — усмехнулся Кроликов.

Он легко отзывался на шутки, а вот Козловский с девушками смотрели настороженно. Но это и понятно, в отличие от Кроликова, меня они видели впервые.

— Значит, так, — сразу взял быка за рога Алексей, — я беру на себя политику и экономику, за тобой литература. Две полосы твои, две мои. Лида вычитывает, Тамара верстает. Томка у нас хороший верстальщик, в любой момент может третью ногу приделать.

Все засмеялись.

— Какую третью ногу? — спросил я.

— Человеческую, — пожал плечами Кроликов. — В медицинском приложении у нас вышел номер, в котором ребенок с тремя ногами бежал за мячиком. Никто ничего не заметил.

— Подумаешь! — фыркнула Тамара.

— Никаких «подумаешь», — погрозил ей пальцем Кроликов. — Трехногих людей у нас в «Лире» не будет. И вообще, обойдемся без ошибок, я правильно говорю, Лида?

— Правильно, — кивнула корректор. Она была видная девушка и держалась с достоинством. Было понятно, что грамотность авторов «Лиры» находится в надежных руках.

— А я? — громко спросил Козловский.

Все в недоумении уставились на него.

— Чем я буду заниматься?

«Человек с громким голосом ерундой заниматься не может, — подумал я. — Ему нужно поручать стратегические задачи».

— Ты будешь решать хозяйственные вопросы, — сказал Кроликов. — Они ведь самые главные.

С этим трудно было не согласиться. Мы и согласились.

— Но писать-то мне можно? — спросил тем не менее Козловский.

— Зачем тебе писать? — посмотрела на него супруга, между прочим, интересная женщина. Видимо, о своем муже она знала то, чего не знали мы. Но это нормально. Моя жена, например, тоже кое-что знает.

Кстати, жены самого Кроликова на этом нашем совещании не было. С чего бы это?

— Каждый должен заниматься своим делом, — усмехнулся, глядя на меня, Алексей. — Моя жена воспитывает детей. Двоих. Вопросы есть?

— Нет, — сказал я.

— А у меня есть! — вмешался Козловский. — Кто будет писать о театре?

Все-таки у него был чересчур громкий голос. Может быть, он театрал?

— Я люблю театр! — сказал Козловский. — И хочу о нем писать!

— Будешь, — махнул рукой Кроликов. — Вот встанем на ноги, и напишешь. Девушки, разрешим ему писать о театре?