Бриллиантовая рука
Шрифт:
— А что?..
Ситуацию спасла Надя. Она перегнулась над столом и, вытянув шею в сторону Кеши, словно поверяя ему сокровенную тайну, сообщила:
— Ведь у него там не закрытый..., а открытый перелом!
— Ух-х-х! — вырвался у Кеши вздох облегчения.
Танюшка вдруг весело чему-то рассмеялась. Кеша, потеряв на мгновение самоконтроль, раздраженно глянул на нее и бесцеремонно столкнул с колен:
— Иди к маме.
А Вовка тем временем был занят чрезвычайно важным делом. Он сосредоточенно перекладывал кусочки мороженого из вазочки в широкое дуло своего нового водного пистолета. Но увлеченные беседой
Итак, пора было приступать к завершающему и самому важному акту инсценированной Кешей пьесы.
Он доверительно поднял загипсованную руку Горбункова и осторожно прижал ее к себе:
— Сень, давай махнем на рыбалку, а?
Семен Семеныч был завзятый рыбак, и слово «рыбалка» неизменно вызывало в нем сладостный трепет. Вот и сейчас, услышав предложение друга, он почувствовал, как сладкое тепло разлилось по всему телу, и по коже забегали мурашки. В такие мгновения с ним можно было делать все, что угодно.
Кеша, конечно же, заметил блуждание блаженной улыбки на его лице и потому, вдохновленный, продолжал:
— Соглашайся! Поедем на «Черные камни». Ты ведь помнишь, мы с тобой еще на корабле об этом говорили. Возьмем лодку, останемся там с ночевкой. Отметим вечернюю зорьку...
Все это было так заманчиво! Захваченный такими красочными перспективами, Семен Семеныч невольно погружался в сладкие грезы. Ему уже виделся повисший на крючке, трепыхающийся в воздухе огромный серебристый карась. Нет, лучше щука... или окунь с розоватыми плавниками... Но очень большой...
Он уже было собирался с радостью принять предложение Кеши, но тут в его голове всплыло слово «ночевка». И он сразу же вспомнил и о своей руке, и обо всем, что с нею было связано. Его охватил непонятный страх.
— Ну же, Сеня! — все больше надвигался на него Кеша.— Обещаю тебе,— ты не пожалеешь! Ну?!
— Нет,— с неожиданной твердостью в голосе сказал Семен Семеныч, осторожно высвобождая из цепких Кешиных объятий тяжелую гипсовую руку.
— Но почему? — обескураженно воскликнул Кеша.
— С ночевкой не поеду...— он кивнул на руку: — Боюсь застудить...
— Что ты, Сеня...— начал было снова Кеша.
Не в силах все же отказаться, Семен Семеныч неожиданно для самого себя вдруг выпалил:
— Давай с утра!
И Кеша снова издал вздох облегчения:
— Ну что ж, с утра, так с утра! Как тебе будет угодно! Значит, с утра?
— Да. С утра.
— Все! — Кеша запрокинул голову и радостно засмеялся.
В это мгновение Вовка, начинивший, наконец, свой пистолет мороженым, решил попробовать свое изобретение в деле. Вытянув руку вперед, он тщательно прицелился, нажал на курок и выпустил прямо Кеше в нос свой сладкий заряд.
— Пух! — весело воскликнул Вовка.
Белая масса с коротким хлюпающим звуком широким блином расползлась по лицу, обдав при этом мелкими точками брызг сразу же ставшее сердитым лицо Семен Семеныча.
— Ты что делаешь? — накинулся он на сына.
Танюшка, заметив движение матери, не предвещавшее ничего хорошего, вдруг взмолилась:
— Мамочка, мамочка, он нечаянно! Давай пойдем скорее отсюда, я хочу покататься на каруселях!
— Извинись сейчас же перед дядей! — возмущенно закричала на сына Надя.
Осторожно снимая с лица липкую массу и стряхивае ее с пальцев, Кеша вдруг беззаботно рассмеялся и, коротко кивнув в сторону
Вовки, отметил:— Хороший мальчик! Так мы едем, Сеня?
— Конечно,— отозвался Горбунков.
* * *
Лёлик сидел в первом ряду, у самого подиума и, сосредоточенно подняв к лицу огромный блокнот, пытался что-то записывать. Однако ему это неважно удавалось, так как присутствовал он здесь вовсе не для того, чтобы созерцать демонстрацию моделей сезонной одежды. Он то и дело нервно грыз карандаш и елозил в кресле, дожидаясь
кешиного выхода, чтобы потом, когда тот отработает, иметь с ним серьезный разговор.
Манерная ведущая, она же директор Дома моделей, торжественно держала перед собой микрофон и, высоко задрав остренький подбородок, пискляво информировала заполненный до отказа зал:
— Авторский коллектив: художник — Маргарита Семенова, архитектор — Розалия Левицкая...
Лёлик, знавший в лицо почти всех сотрудников Дома моделей, встрепенулся и с подобострастной улыбкой повернул голову к сидящей слева от него немолодой, элегантно одетой и гладко зачесанной седовласой женщине со следами былой красоты на лице. Это и была та самая Розалия Левицкая, которую только что упомянула ведущая. Однако женщина лишь едва заметно прищурилась, но не удостоила суетливого соседа ответным взглядом. И Лёлик, почесав карандашом в затылке, вернулся взглядом к ведущей.
— Главный конструктор — Альберт Дудолев,— закончила, наконец, она представление авторского коллектива.— Итак, начинаем демонстрацию моделей.
Музыка сменилась, и на подиум легкой вихляющей походкой выскочил Кеша.
— Летний комбинированный костюм «Универсал-69»,— сообщила ведущая.— Поощрительная премия на межобластном форуме современной одежды в Житомире. Оригинальное конструктивное решение позволяет легко превратить пиджак в куртку!
Кеша сделал едва заметный жест правой рукой, обведя ее вокруг собственной талии, и нижняя часть пиджака как бы сама собой отделилась от верхней. Не глядя на ведущую, опытный демонстратор Кеша передал ей ставшую ненуукной деталь.
Раздались редкие аплодисменты.
— Но это еще не все! — интригующе продолжала ведущая.— Легким движением руки брюки превращаются...
Увлеченная своим рассказом, ведущая повернулась к залу, оставив Кешу вне поля своего зрения. Он легко расстегнул молнию на уровне бедра правой ноги, ловким изящным движением, не боясь быть смешным и убежденный в собственной неотразимости, несмотря на подбитый глаз, сбросил на стеклянный пол штанину, переступил ее и принялся за вторую молнию. Дернув за маленький металлический хвостик, Кеша привычно улыбнулся зрителям, слегка приподняв голову. И вдруг он почувствовал, что молния, разойдясь всего на несколько сантиметров, вдруг резко остановилась. Он дернул раз, второй, третий... Безрезультатно. Назревал конфуз.
В зале зашептались. Ведущая, почуяв неладное, обернулась к подиуму.
— Брюки превращаются...— все тем же радостным тоном повторила она.
Кеша упорно продолжал сражение с молнией. Улыбка постепенно сползла с его лица, он нервно покусывал губы.
В тоне ведущей появились раздраженные нотки:
— Превращаются брюки...
В зале послышались короткие смешки. Кеша мужественно воевал со злосчастной молнией. Но с тем же успехом, то есть абсолютно безуспешно.