Будешь моей женой. Снова

— Пойдем в дом, чайку попьем, — и крикнула няне, чтобы собирала детей. Я подхватила довольную дочку: у нее появился дружок, да еще и в песке купаться можно.

— Рома так вырос за два года, — мы устроились в гостиной: пили чай с бутербродами. Я из поильника дала Ульяне молока с мягким детским печеньем. Крестник увлекся шоколадными шариками.

— Да, четыре года уже, — с любовью погладила волосы сына. — Я получала подарки на его день рождения. Знала, что это ты.

— Откуда? — я была уверена, что обо мне в Петербурге все забыли.

— Чувствовала. Ну и оформленные со вкусом, — мы тихо рассмеялись.

— Яна, я узнать у тебя хотела про няню. Мне нужен порядочный и верный человек. Верный мне, а не Нагорным.

Она задумалась. Яна была директором частной элитной школы: у нее с подбором персонала проблем никогда не было, рука набита.

— Слушай, есть несколько кандидатов, я пришлю к тебе на собеседование. Все с опытом, а верность… Ты же знаешь, что здесь как договоришься.

— Купленная верность — разве это верность? — скептически произнесла. В нашем мире все продавалось, но это был суррогат, не больше. Любовь, доверие, взаимопомощь — только от сердца и дороги.

— Согласна. Верность сейчас на вес золота. Настоящая верность…

Я внимательно посмотрела на подругу: глаза грустные, а на лицо тень легла. Я так зациклилась на своих проблемах, что не заметила в ней перемены. Яна всегда была доброй и внимательной, но еще веселой и смешливой женщиной. Что-то неумолимо изменилось в ней за два года.

— Яна, все нормально? — понизила голос. Она криво усмехнулась и поднялась. — Анечка, — обратилась к няне, — десять минут присмотри за обоими, хорошо? Мы ненадолго.

Мы вышли во двор и сели на мягкие качели: отсюда хорошо виден залив и пахло свежестью холодной воды. Нет, Финский у нас не для купания даже летом.

— Мирослав, да? — понимающе произнесла.

— Ой, Яри, — тяжело вздохнула, — я так вымотана. У меня стойкое ощущение, что он живет на две семьи. Мир постоянно вовлечен в дела бывшей, а эта Лика его просто… — покачала головой, едва не плача. — Она пальцем поманит, и он бегом бежит. У них ребенок, он этим все объясняет, но… не думаю… — я слушала и не перебивала. — Да и с Николь у нас окончательно разладилось. Переходный возраст, и она меня реально ненавидит.

— Ты с ним говорила? — Яна старше, а у меня нет такого опыта, чтобы советовать, только поддержать. Мне казалось, что у них крепкая семья, но бывшая жена Мирослава всегда была где-то на периферии, а дочь… Дети часто хотят, чтобы родители сошлись. Мир с Яной женаты уже восемь лет: Николь пора бы привыкнуть, но, видимо, возраст такой.

— А неделю назад услышала разговор мужа с дочерью, — тихо продолжила. — Николь спросила, любит ли он ее маму…

— И? — хотя ответ написан у нее на лице.

— Все плохо. Для меня, — хрипло закончила.

— Яна, — обняла ее, — может, что-то не так поняла? — звучало как бред, но мне хотелось подбодрить ее.

— Меня он тоже любит, — с грустью ответила. — Но не так… Мир одержим этой женщиной. Я бы хотела, чтобы меня любили так, как тебя Свят. Он жестокий гад, но ты для него главная женщина…

Я не ответила, и мы вернулись в дом, каждая думая о своем. Любовь к Нагорным хоть кому-то принесла счастье?

— Как у вас дела? — подхватила дочь и пощупала подгузник. Пора менять. Шум отвлек, и я повернулась к вошедшим: Мирослав с Николь.

— Ярина?! — и уставился на мою дочь, игравшую с его сыном. — Что ты здесь делаешь?

— Здравствуй, — напомнила про манеры. — Я поеду, — повернулась к подруге. — Сомневаюсь, что моему ребенку можно играть с твоим.

— Я не имел в виду… — Мирослав смутился.

— Увидимся на вечеринке у нас, — обняла и поцеловала подругу. — Пока, Ромчик.

— До свидания, крестная, — ответил он. — Пока, — кивнула Николь, но та с постным лицом копалась в айфоне последней модели. Мирослава проигнорировала. У меня на подлецов Нагорных стойкая аллергия!

Глава 16

Глава 16

Ярина

Вечером я уложила дочку пораньше, она без дневного сна осталась, поэтому уснула, еще восьми не было. Я спустилась на кухню, сделать себе салат. Было тихо, и ничего не изменилось: вечером прислуга без звонка не высовывалась, а хозяин привычно не ужинал дома. Меня это устраивало.

Я достала овощи, банку консервированного тунца, творожный сыр и поставила вариться перепелиные яйца. Нарезала салат и смешивала соус, думала о завтрашнем дне: Яна позвонила, днем придут два кандидата. Мне нужна хорошая няня, очень я опасалась Ульяну оставлять с кем-то, кто предан исключительно Нагорному.

— Ты готовишь? — я подпрыгнула от неожиданности.

— А ты знаешь, где в этом мавзолее кухня? — взяла большой салатник для смешивания, продолжая кулинарить.

— Раньше ты не высказывалась против нашего дома. Терпела? — присел на высокий стул и порывисто дернул узел галстука, освобождаясь от удавки.

— Терпела, — собралась уходить, — это не дом, это музей. Живи теперь с этим.

Я в крыло Святослава не заходила ни разу: там как раз-таки располагалась наша некогда супружеская спальня: не знаю, там ли он ночевал или где, но свою часть этажа решила оживить. Найду няню и займусь этим. Пока я вынуждена находиться здесь, то и жить хочу не в выставочном зале.

— Постой, — сжал мое запястье, — не уходи.

Я дернула рукой, но Свят поднялся и усадил меня напротив, затем забрал салат и поставил на стол.

— Так, а где же тарелки? — почесал задумчиво подбородок, затем начал открывать шкафчики. Я была поражена его наглостью.

Нагорный нашел большие плоские тарелки и разложил на них мой салат!

— Я вообще-то для себя готовила, — ткнула в него пальцем и прислушалась к радионяне: показалось, спит малышка.

— А продукты мои, — заявил, накалывая на вилку тунца в соусе и сырном креме. — Вкусно, — сощурил ореховые глаза. — Чему тебя еще в деревне научили?

— Яйца взбивать, но не смешивать, как мартини. А продукты…

— Да перестань! — не дал мне сказать. — Еще я жену куском хлеба не попрекал. Ешь, — кивнул на нетронутую порцию. — Ты готовишься к приему? От услуг Сандры отказалась… — и смотрел на меня с жадностью. Реакции ждал. Ревности.

— Красивая женщина, — я закинула ногу на ногу и взяла вилку, — неплохая кандидатура в инкубатор. Трахни ее хорошенько, чтобы залетела, и на меня запиши. И волки сыты, и овцы целы.

— А если я хочу трахнуть тебя? — перешел на урчащий шепот.