Бунтарка для властелина
Шрифт:
Ирен улыбнулась. Сердце тепло затрепетало. Она приложила ладонь к груди, сама не веря, что все вышло. А люди продолжили собираться у самых ступенек.
— Айрон записывает добровольцев, — тихо сказала Ирен.
Светящимися от радости глазами она посмотрела на Генри. Он взял ее за руки, уже не злясь, а губы едва-едва шевельнулись:
— У тебя… получилось?
Глава 88
В дороге Генри заявил Эдгару, что с ним не разговаривает и, вообще, сейчас отправит в замок пешком по солнцу. Впрочем, всерьез это никто не воспринял.
По прибытии он молча повел ее по переплетению коридоров. Она сразу вспомнила дорогу.
«Подземелье», — тревожно екнуло сердце.
— Куда мы идем? — Ирен приподняла брови, но получилось слишком наиграно.
Остановившись, Генри хищно усмехнулся. Подойдя вплотную, он прошептал на ухо:
— Ты прекрасно знаешь. И лучше не упирайся, иначе понесу на плече мимо всей стражи.
От его горячего дыхания по коже пробежали легкие мурашки. Ирен упрямо вздернула подбородок, выпалив:
— Хватит того, что ты чуть не опозорил меня на площади!
Генри не поддался на провокацию. Он мягко потянул за руку дальше, и пришлось пойти следом. Уж слишком серьезно прозвучала угроза.
С каждым шагом ноги предательски слабели. В голову лез тот день, когда Генри назло приказал высечь Айрона.
«Что бы Генри ни задумал, я смогу его остановить. Смогу смягчить. Больше он не будет никого мучить у меня на глазах», — внушала себе Ирен, но сердце колотилось, как у пойманного птенца.
Лестница и знакомые коридоры с камерами остались позади. Теперь вокруг оказались полутемные тоннели с ржавыми решетками давным-давно забытых темниц.
— В этих подземельях оказывается каждый, кто пытается вести игру у меня за спиной, — явно специально напомнил Генри. — Но это заброшенная часть. Здесь никого не бывает.
Ирен облизнула пересохшие губы.
— Зачем ты меня сюда привел? — она попыталась говорить спокойно и ровно.
Он шагнул ближе. Отсвет далекого факела заиграл на лице, делая черты мрачнее и жестче.
Ирен невольно отступила назад. Спина уперлась в холодную сырую стену. Из-за воспоминаний захотелось ринуться прочь. Вместо этого Ирен оцепенела, следя за каждым движением Генри.
— Уже испугалась? — с легкой улыбкой спросил он.
Отведя прядь с ее лица, он чутко поцеловал в губы. У Ирен вырвался вздох облегчения. Положив руки на плечи Генри, она расслабилась. Зря.
Он обманчиво мягко коснулся ее запястья. Одно хитрое движение — и обе руки оказались заведены к стене. Генри отстранился с торжеством в глазах.
Ирен дернулась, но в запястья врезались магические путы. Она вскинула возмущенный взгляд.
Забавляясь ее беспомощностью, Генри проследил кончиками пальцев бьющуюся жилку на шее. Он наклонил голову, и губы почти коснулись бешеного пульса. Вкрадчивый шепот отозвался мурашками по телу:
— А на площади казалась такой смелой. Когда тебя могли убить в любой момент, а ты была без охраны.
Поцелуй обжег, как горячий уголек. Ирен машинально подалась вперед. Путы напомнили о себе, и она с досадой закусив губу. Сейчас, когда ладонь Генри медленно скользнула на талию, руки буквально заныли от желания коснуться в ответ. Огладить плечи, коснуться
напротив сердца и почувствовать его ритм, обнять за шею, взъерошить короткие шелковистые волосы… Злясь на саму себя, Ирен выпалила:— Я была не одна!
В наказание Генри слегка прихватил зубами нежную кожу на шее, вырывая чувственный вздох.
— Эдгар не смог бы выйти на солнце. Айрон — просто человек. Райли — не из тех, кто будет рисковать за тебя жизнью, — фразы чередовались с короткими дразнящими поцелуями. — Еще варианты? Кто защитил бы тебя от врага или толпы?
Кончик языка коварно скользнул по линии артерии. Ирен запрокинула голову, кусая губы. Волосы растрепались, а пальцы поджались так, что ногти вкололись в ладони. Попытка отвлечь себя легкой болью провалилась: тело продолжило изнывать от каждой ласки. Очередной поцелуй — и мелкая дрожь выдала с головой.
— Можешь не сдерживаться, милая, — шепнул на ухо Генри, после прикусив мочку. — Никто не услышит.
Ирен упрямо сцепила зубы. Борясь с туманом в голове, она выдавила:
— Я была главой восстания. Я знаю, как говорить с людьми.
— Упрямая девчонка, — раздраженно выдохнул Генри.
Он отстранился, посмотрев ей в глаза, уже подернутые поволокой. Его взгляд стал темным и необузданным. Генри почти задел губы Ирен своими, хищно прошептав:
— Но я всегда найду на тебя управу.
Он провел согнутыми костяшками пальцев по ее шее. Почти неуловимо, едва-едва касаясь. Стоило ему дотронуться до ключиц, как Ирен чуть не заскулила от нетерпения.
А он нарочито медленно спустился рукой к вырезу платья. Легчайшее касание, проследившее линию груди, — новая сладкая пытка. Дыхание окончательно сбилось, став просящим и рваным. Тело помимо воли изогнулось навстречу.
— Ты такая чувствительная, Ирен, — прошептал Генри с лукавым блеском во взгляде. — Особенно, когда знаешь, что я могу сделать с тобой что угодно… но не надейся, не так быстро.
От этих слов смущение и возбуждение вспыхнули с новой силой. На щеках разгорелся лихорадочный румянец.
«Еще и издевается!» — мысленно возмутилась Ирен.
— Хватит. Убери оковы. Я все поняла, — процедила она, стараясь держаться максимально холодно.
Закралась мысль как-нибудь вывести Генри из себя, чтобы сам сорвался. Однако он лишь нагло усмехнулся, бросив:
— Неубедительно. Будешь знать, как плести интриги.
Его губы коснулись трепетно и томно. В другой момент Ирен растаяла бы от такого поцелуя, но сейчас это показалось мучительным. Ведь, едва у нее ослабели ноги, как Генри отстранился, не давая большего.
— Я просто хотела тебе помочь! — выпалила Ирен. — Я не думала…
Дыхание сорвалось на всхлип, стоило почувствовать искушающее касание к бедру, яркое даже через складки платья. Однако Генри резко остановился. Он одним жестом убрал оковы, а после взял лицо Ирен в ладони. Больше никакой игры. Во взгляде — сплошная серьезность.
— Не думала, что я боюсь за тебя больше всего на свете? — Генри говорил строго и резко, но при этом ласково отводил с лица Ирен растрепавшиеся волосы. — Ты должна быть осторожнее, понимаешь? Будь в Рении хоть одно безопасное место, я уже отправил бы тебя подальше отсюда! Лишь бы завтра не подставлялась.