Были два друга

Сейчас он живо представил себе стройную, черноглазую улыбчивую девушку в синем комбинезоне и беленькой косынке, вечера, проведенные с Дашей. Тогда он верил, что она любит его. Но потом Даша не пожелала, чтобы он остался с нею, хотела уйти с вокзала, не попрощавшись с ним… А теперь перестала отвечать на письма. Неужели между ними кто-то встал? Зачем же тогда она писала такие хорошие письма? «А вдруг у Даши… будет ребенок?» - как-то неожиданно пришла ему догадка. Нет, она сообщила бы ему об этом.

Чем больше Николай думал о Даше, о ее странном молчании, тем оно непонятнее и загадочнее становилось для него.

Однажды после занятий по дороге в общежитие Николай сказал Василию:

–  Сегодня обязательно получу письмо.

–  Предчувствие?
– спросил Василий.

–  Не знаю. Может быть.

Незаметно для себя он ускорял шаг, и Василий едва поспевал за ним.

В общежитии дежурная Константиновна, приветливая старушка, загадочно улыбаясь, сказала Николаю:

–  Ну, парень, танцуй.

–  Письмо?
– Николай весь просиял, глянул на Василия.
– Я же говорил тебе, - и принялся перед дежурной бойко выстукивать чечетку.

–  Ну, хватит, хватит. Получай свою цидульку, - смилостивилась Константиновна.

Николай схватил конверт и в порыве радости поцеловал старуху.

–  Видно, от зазнобушки, - сказала Константиновна.
– Молодежь…

Прыгая через ступеньки, Николай помчался по лестнице на третий этаж. Когда Василий вошел в комнату, Николай в шапке и пальто сидел на кровати, вертя в руках нераспечатанный конверт, как бы не решаясь вскрыть его. Лицо у него было встревоженное, в глазах недоумение и разочарование.

–  От нее?
– спросил Василий. Николай дернул левым плечом.

–  В том-то и загвоздка, что не от нее. Почерк незнакомый. И адреса обратного нет, - досадливо сказал он.

Николай осторожно вскрыл конверт, извлек письмо. Василий наблюдал за ним. Вот у Николая испуганно поднялись брови. Как бы не веря своим глазам, он снова посмотрел на адрес конверта. Лицо его стало жалким.

–  Что она пишет?
– участливо спросил Василий.

–  Ничего особенного, - ответил Николай несвоим голосом. Встал, сунул руки в карманы пальто и принялся беспокойно ходить по тесной комнате, задевая ногами то стул, то койку. Лицо его было мрачным, глаза блестели лихорадочно.

–  С Дашей что-нибудь случилось?
– спросил Василий.

Николай молча еще раз прочел письмо, порвал на клочки, открыл форточку и выбросил вон. Ни слова не сказав, вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Василий терялся в догадках. Не иначе, что-то случилось с Дашей. И Василий уже пожалел, что отпустил Николая одного, зная его горячий характер. Ясно было то, что Николай получил очень неприятное известие о Даше. Но где он бродит до такого позднего часа? Уже начало второго. Василий подумал: не отправиться ли на поиски товарища? Но где его искать, Москва большая. Разделся и лег спать.

Утром Василий увидел Николая, нервно шагающего по комнате. У него были красные глаза с припухшими веками, видно, не спал всю ночь.

–  Николай, это не по-товарищески, - с обидой сказал Василий.

Николай резко повернулся к нему.

–  Что не по-товарищески?

–  Что с Дашей?

Николай молчал. Василий знал, что сейчас с ним говорить бесполезно. Посмотрел на часы: они опаздывают на занятия. Вскочил с постели, принялся торопливо одеваться.

–  Однако скрытный же ты.

–  Молчи! И без того тошно, - крикнул Николай срывающимся голосом.

–  Ну, ладно. Пошли на лекции.

–  Не пойду.

Василий один ушел в институт. После занятий, не забегая в столовую, поспешил в общежитие. Николая в комнате не было. Уборщица сказала, что ушел час назад. У Василия не выходило из головы загадочное письмо. Если бы с Дашей что случилось, например, тяжело заболела или даже умерла, Николай не скрывал бы этого. Значит, в письме сообщали такое, чего он не может сказать даже другу.

Николай вернулся уже в первом часу ночи, когда Василий собрался спать. На этот раз от него пахло вином. Он положил на стол сверток, снял шапку и небрежно швырнул ее на кровать, туда же бросил и пальто

–  Не спишь? Вот и хорошо! Сейчас выпьем с тобой, - оживленно сказал Николай, развернул сверток, извлек бутылку вина, колбасу, булки. Он слегка пошатывался.

–  Ты и так пьян, - заметил Василий, удивленно наблюдая за другом.

–  Черт с ним!

–  Ложись-ка лучше спать.

–  Думаешь, я пьяный? Ну, выпил немного.

–  Ты мне все-таки скажи, что с Дашей? Николай опустил взлохмаченную голову, долго молчал, что-то припоминая.

–  Не от вина я пьян, Вася. От горя, - начал он.- Вчера получил письмо. Обрадовался. Думал, от нее. А оно, видишь, какое дело… Мать ее пишет… Предупреждает, чтобы не тратился на бумагу и марки. Видишь, жалость какая!

–  Ну чего ты тянешь! Говори, что с Дашей. Лицо Николая вдруг искривила гримаса боли.

–  Понимаешь, замуж вышла. Не дождалась… У Василия сжалось сердце.

–  Я и тогда это чувствовал.

Василию живо представилась черноглазая девушка, ее милое улыбчивое лицо, ямочки на щеках. Тяжело сейчас Николаю. В том, что Даша вышла замуж, Василий не видел ничего противоестественного. Такие, как она, не засиживаются. Тем более, ей тяжело жилось у мачехи, да и работать на стройке, а вечером учиться - нелегко. Ждать несколько лет, когда Николай закончит институт и женится на ней, - тоже трудно.

Василия удивляло другое. Николай осенью читал ему некоторые Дашины письма. Сколько в них искренности и нежности! Даша писала грамотно, умно, просто, каждое ее слово было согрето теплом любви. И вдруг выйти замуж за другого.

–  Я же говорил, женись на ней. Взял бы ее с собой.

–  Предлагал. Не захотела. Я и тогда догадывался, что ей нравится Федин. Что я для нее - безродный студент.
– Николай со злостью ударил кулаком по столу.

–  Не убивайся.

–  Хватит! Давай пить вино.

–  С тебя и этого достаточно.
– Василий взял со стола бутылку и спрятал ее к себе под подушку.

–  Я ей напишу. Напишу ей такое, что взвоет, - грозил Николай.

–  Это теперь бесполезно. Она просто посмеется над твоим письмом.