Были два друга

–  И угораздило же тебя в сугроб. Так и закоченеть можно, - говорил пожилой мужчина с серыми усами.
– Иду, посвечиваю фонариком. Гляжу, лежит кто-то посреди улицы. Думал, что уже замерзла. Кто такая? Откуда? Что с тобой?

Даша сказала, что отстала от поезда и что у нее нет денег на билет. Было стыдно за свое вранье. Но люди ей верили.

–  Пойдем к начальнику. Он устроит на первый проходящий поезд, - сказала женщина.

–  Зачем к начальнику? Сейчас придет скорый. Там моя свояченица проводницей, - сказал пожилой рабочий.

–  Ну вот и хорошо, - согласилась женщина.
– Может, чайку выпьешь? Хлебец у меня мягкий, сало и огурчики соленые.

–  Спасибо. Я не хочу есть, - ответила Даша, рассматривая незнакомых людей. Это была бригада осмотрщиков поездов.

Пожилой рабочий, который нашел Дашу в сугробе возле станции, усадил ее в вагон скорого поезда, передав на попечение свояченице. Проводница, худенькая женщина лет сорока, ввела Дашу в служебное купе, напоила горячим чаем, предложила ей верхнюю полку.

–  Ну, спи, деточка. Разбужу, когда приедем на место.

–  Спасибо, - прошептала Даша, забравшись на полку. Только сейчас она почувствовала усталость.

Куда она едет, зачем, Даша и сама не знала. Лишь бы подальше от опостылевшего дома.

В НЕЗНАКОМОМ ГОРОДЕ

Утром Даша сошла на станции большого незнакомого для нее города - без вещей, без денег, без надежд, удивляясь своей отчаянной решимости. Метель к утру утихла, от солнца и сверкающего снега больно глазам. Оттого что ярко светило солнце и снег был девственно чистым и оттого что Дашу в этом городе никто не знал, и на душе у нее стало светлее. Нужно как-то заново устраивать свою жизнь в этом огромном городе, где много заводов, высоких домов, людей на тротуарах, нарядных витрин и магазинов. Жить надо хотя бы ради будущего ребенка.

Неприветливо встретил ее новый город. С завистью Даша смотрела на людей, сновавших по улицам, думая о том, что все они имеют жилье, семью, работу, и только у нее одной ничего нет.

За день Даша побывала в нескольких учреждениях, спрашивала, не найдется ли для нее какой-нибудь работы. Но всюду, куда она ни приходила, пожимали плечами. Побывала на одном из заводов. Там в отделе кадров ей сказали, что им требуются слесари, токари, литейщики.

И к вечеру Даша не нашла работу. Ей стало страшно. Надвигалась ночь.

С трудом Даша добралась до вокзала, села в зале ожидания на скамью и закрыла глаза. Хорошо было в тепле. Напротив нее ужинали муж с женой, оба молодые. Перед ними на чемоданах лежали хлеб, яйца, колбаса. От голода у Даши подступила к горлу тошнота. Закрыв глаза, она думала о том, сколько человек может прожить без пищи. Кажется, долго, она тде-то читала об этом, - две-три недели. Но, боже, как это мучительно - ничего не есть день, другой.

Утром она снова отправилась на поиски работы. Было очень холодно, пальто плохо грело, в стареньких туфлях без галош зябли ноги. Под сердцем все чаще и резче ощущались толчки.

В полдень Даша забрела на большой машиностроительный завод. У входа в заводоуправление висел фанерный лист с объявлением о наборе рабочих различных специальностей. Зашла в отдел кадров. В небольшой комнате за столом сидела женщина лет пятидесяти со строгим, очень озабоченным лицом, она что-то искала в толстой папке. Даша стояла перед нею, ожидая, когда начальница поднимет от папки глаза. «За бумагами не видит живого человека, - подумала Даша.

– Разве эта войдет в мое положение?» Вспомнились мачеха и ее дочери.

Женщина наконец нашла какую-то бумажку, заложила папку листом отрывного календаря, и тут только заметила Дашу.

–  Ко мне?
– спросила она.

–  Ищу работу.

Женщина посмотрела на ее лицо.

–  Работу ищешь? Куда же тебе на работу! Или муж не в состоянии прокормить? Ты же ему готовишь подарок, милая, - сказала женщина.

–  Нет у меня мужа, - у Даши при мысли, что и здесь откажут в работе, перед глазами поплыли темные круги. Она нащупала рукой стул, села, прикрыла ладонью глаза.

–  Тебе плохо?
– спросила женщина.

–  Да.
– ответила Даша, готовая заплакать.

–  Не знаю, что с тобой делать, - замялась женщина.

–  У вас висит объявление о приеме рабочих.

–  Нам нужны квалифицированные рабочие.

–  Но там и о разнорабочих сказано.

–  Да ведь, деточка, пойми, у нас тяжелое производство, крупного машиностроения. Мужская работа.

–  Я все умею делать. Я три года работала на стройке.

Женщина, держа под мышкой папку, стояла в нерешительности. Не хотелось отказать в работе этой черноглазой, да и брать ее на завод не было смысла. Даша склонила голову и заплакала.

–  Ну, успокойся, успокойся. На-ка водички попей.

Стуча зубами о стакан, Даша отлила воды и, немного успокоившись, рассказала женщине, как ее выгнали из дому, как она чуть не окоченела в сугробе.

Женщина так была растрогана бесхитростным рассказом девушки, что и сама захлюпала носом.

–  Посиди тут, милая. Пойду посоветуюсь с начальством. Может, что и придумаем, - сказала женщина и вышла.

Даша сидела и ждала. Если и тут откажут, куда же идти дальше? Нет уж сил, ноги будто налиты чугуном. Неужели люди черствы и бесчувственны?

Ждать пришлось долго, и Даша снова потеряла надежду.

Наконец женщина вернулась. Лицо ее было по-прежнему сердитое и озабоченное. У Даши окончательно упало настроение.

–  Договорились. Директор дал согласие устроить тебя вахтером.

Лицо Даши посветлело.

–  Спасибо, - сказала она.

–  Сейчас кликну Ильиничну, она сведет тебя в общежитие и столовую. Деньги-то у тебя на обед есть?

–  Нет. У меня ничего нет.

–  Тогда пиши-ка заявление насчет аванса. Я сама пойду с тобой в бухгалтерию. Завтра выйдешь в первую смену. В третьей комнате общежития есть свободная койка… Девушки там дружные. Только вот Лидия Иванова, лаборантка наша, - особа с причудами. Ты не прислушивайся к ее разглагольствованиям, - предупредила женщина.

НОВЫЕ ПОДРУГИ

Уборщица заводоуправления Ильинична - полная женщина с добродушным лицом, чуть тронутым оспой, ввела Дашу в комнату общежития и сказала:

–  Ну вот и твое жилье.

Даша окинула глазами комнату с двумя квадратными окнами. В ней стояло пять коек, аккуратно заправленные одеялами. На стенах коврики, вышивки. Посреди комнаты стол под белой скатертью, у стены два шифоньера. Даше бросилась в глаза чистота, порядок и уют.