Быть

— Из дружины я вас выгонять не буду. Был приказ княжа, вы его исполнили как смогли. Но и оставить без наказания не могу. Порешим, знать, так… неделя через неделю меняясь берите на себя весь порядок в дружинном доме. Чтобы и столы были выскоблены, и полы выметены и вымыты. А коль замечу, что на отроков часть работы переложить попытаетесь, или что с воинским делом где-то не поспеете или отлынивать решите, то ещё и постирушки на вас возложу. На всю дружину.

Провинившиеся переглянулись и невесело закивали головами. В доме порядок-то был, и даже в сенях переобувались, когда никуда не спешили, но пятьдесят мужчин частенько по сухой погоде или по зиме прям в сервях, скорах или валенках до своей лавки идут. Да и столы в дружинном доме скатертями не покрывали. Горан заметил их печаль, поэтому добавил:

— Первую уборку сделаете вместе. Как раз поутру большинство уйдёт за беглянками, и вы всё выскоблите, чтобы нигде ни соринки, ни занозки не было! Ступайте!

Княжич ушел в дом, мстительно даже не обстучав сапог, и сразу же закрылся в своей каморе. Тут всё было очень скромно, как и предписывал уклад для воинов. Под окном стоял сундук, вдоль стены широкая лавка, на которой небрежно раскинулось меховое покрывало, служившее и постелью, и одеялом. Между лавкой и сундуком — стол, на котором шкатулки с бумагой, два светильника и срисованные карты на тонкой, но очень плотной поскони, сотканной особыми мастерицами из специально выпряденных нитей. В клане таких не было, гильдия ткачих сумела сохранить свои секреты. Сейчас, хоть день и клонился к вечеру, камору заливал свет — это был тот час, когда спускающее на запад солнце с любопытством заглядывало в окна.

Горан перекинул мех на сундук, развернул карты волости и ближних земель и… стукнув по столу кулаком, так что мизинец заныл и онемел, упал на лавку и понурил голову. Сквозь сжатые зубы наружу рвался то ли стон, то ли рык, клокотавший в груди. Рвался, но так и остался внутри.

Почему, ну почему так всё получилось. Ещё и тревогу поспешили поднять, не уведомив его. Ладно хоть в кратком приказе не указали обстоятельства побега, только требовали остановить и вернуть. А Мала пожалела воинов и только раскидала с пути, вон, гонец с заставы прибегал с докладом — весь избит, но через неделю всё и забудется. Теперь-то что сказать людям, чтобы объяснить приказ. Сбежали с обжитого дома, где их кругом любили и уважали? От такого не бегут, как от пожара, бросая всё. Клятву нарушили? Да не клялись они, и это всем известно. Ушли и пусть катятся к упырям и берегиням!

Вот, нашел! Узнали тайны кровного ядра клана, которые не то что княжникам и княжницам знать нельзя, но и княжичи и княжны далеко не все посвящены. Так можно не отвечать на вопросы, и сохранение тайны будет хоть каким-то оправданием.

Княжич выпрямился, встал, прошелся пару раз по комнате и уставился на карту — искать всё равно придётся. Куда Мала могла повести Ясну? Изнеженная барышня, а именно такой её видела дружина и ратные наставники из старшинного дома, долго не пробежит, значит, они не пойдут дорогами и лесами. Может в городе попробуют скрыться? Так двух волховиц там сразу приметят, и как о них спрашивать начнут и расскажут, и покажут, а изба старая ещё десять лет назад сгорела, когда пожар был. Сейчас лето, обозов по дорогам мало ходит, да и те что есть до ближайшей пристани катятся, где товары на ладьи перегрузят и дальше отправятся. Да и на притоках Быстрой пристаней на выбор — десяток крупных и без счёта мелких на лодочку.

Если так, то дальше куда? На маленькой лодке девушки течение не пересилят, да и опять же на вёсла Ясну не посадишь. Быстрая с разбегу уходит в глухое озеро, откуда уже исток берут подземные реки. А вокруг озерка три деревни и больше ничего. И на волок ни в одну из малых речек не сунутся, не так они и глупы. На каждом волоке посты, где наши, где соседних кланов. Их там задержат и, пока не объяснятся, дальше не пустят. А пока расспрашивают, там и весть о беглянках дойдёт, если вдруг не обгонит. Вверх на торговой ладье? Могут, денег могли скопить два места оплатить. А там что? Куда могли бы бежать? Во врата перехода? Или дальше в предгорья, где ещё остались пустые земли.

Не то. В Перерождающийся мир погоня не последует, но там слишком опасно и любимую сестру Мала туда не поведёт. В предгорья ещё добраться надо, да и там дурного люда хватает.

Затаиться недалеко в какой-либо чаще и переждать? Нет. Ждать придётся год, а то и два. А найдут их схрон через неделю-другую. Живикой землю засыпать — хороший ход, следы с дороги теперь не найти. Но если так всё время пытаться путь скрыть, то какая-то путеводная нить выйдет. А то место, что уже есть, поутру по краю обойдут и опытного охотника пустят. Да и не кметки они, лес им не родной.

Горан провёл рукой по расстеленным картам. Улыбнулся, повторил мысленно все придуманные места и пошел за воеводами. Всё же надо отдать распоряжения готовиться к завтрашней погоне. Да и самому кое-что тихонько сделать будет не лишним.

Весь остаток вечера прошел в хлопотах и заботах. И людей распределить было надо, и припасы в дорогу затребовать и распределить, да и на похороны Деи зайти. Прощание с ней Велибор сумел устроить тихо, но достойно. Женщины переодели старушку в нарядные одежды, вместо испорченных кровью, украсили повой серебром, вместо бронзы и рядом с истёртыми бронзовыми околецами надели на руки тонкие золотые. Лицо покойной застыло в вечном смирении и казалось, что в свой последний миг она была счастлива. Такой Дею и увезли на деревянном щите на кладбище у города, где похоронили рядом с мужем и сыновьями. Большинство тех, кто хотел и мог проводить старую вдову, попрощались с ней у ворот приместья, и только несколько человек были там до самого конца, дождались пока последний ком земли не увенчал небольшой свежий холмик.

Горан возвращался с похорон уже по темноте. Он мог бы поспешить и быть к этому времени в своей каморе, ужинать и беседовать с воеводами, но нарочно шел медленно. Дорога извивалась светлой полосой, а по её сторонам чёрной стеной обступали деревья. Казалось, что весь мир, огромный и необъятный, сжимался вокруг и давил, давил, гнул к земле, теснил с боков. Что-то мешало дышать полной грудью и скреблось изнутри. Княжичу потребовалось несколько часов шагать в одиночестве, чтобы понять — это были слёзы, непрошенные, незваные, чужие, но подкараулившие его на ночной дороге и напавшие неожиданно.

Глава 7

Что может сделать неподъёмный камень легче пёрышка?

А что может пёрышко сделать тяжелой ношей?

(народные загадки)

Погоня шла уже седьмой день. В самом начале Горан разделил своих людей, отрядив воинов и в верховья Быстрой, проверить порты и врата в Перерождающийся мир, и город прочесать, и проверить все схроны вокруг приместья, где бы девушки могли попытаться переждать. А сам с десятком спустился по течению до глухого озера. Там уже были земли соседней волости, так что нужно было действовать осторожно.

Старший клан Стояновичей за три поколения своих княжей сумел наладить достойные отношения со всеми соседями — и малыми, и старшими кланами. Не сказать, что все они были друзьями, но пока отряд не покушается на подвластных людей, не вредит интересам и не наглеет, никто не будет мешать поимке беглянок. А если что, то у всех командиров были заверенные Гораном и его отцом письма, объясняющие случившееся и с просьбой о поддержке. Но они надеялись справиться самостоятельно, не привлекая лишнего внимания. Всё же побег Ясны мог вызвать много вопросов, и не каждый княжъ и княжиня удовлетворились бы состряпанной байкой.

Горан отправил половину своего отряда проверить прибрежные деревни и назначил местом сбора пристань в устье Быстрой. Сам же с оставшимся пятком воинов пересек озеро и выбрался на самый южный его берег. Здесь княжич раскинул поисковую паутину от берега вперёд, на запад и на восток. Тонкая и неуловимая сеть стремительно разлетелась на десять вёрст, чётко улавливая только Горану ведомые приметы. И хоть пока и была везде тишина, он нашёл что-то заинтересовавшее его прямо на юго-западе от места высадки.